Людмила Милевская - Кикимора болотная

Я попыталась дозвониться Евгению, но занято было и у него. Елена схватила трубку и вскоре горестно вздохнула:

— Занято.

Потом все опять по очереди продолжали терзать телефон, но меня уже минут пятнадцать беспокоило совсем другое. Санька все время крутился под ногами и, пользуясь отсутствием Жанны, сокрушительно набирался опыта. Больше всего ему понравился Марусин мат. К тому же он все подряд ел со стола и даже хватался за рюмки. Я схватила ребенка на руки и унесла в Красную комнату — теперь детскую.

Положив его на кровать, спросила:

— Спать будешь? — — Нет, конечно, — ответил он.

— Тогда просто полежи, послушай сказку, — я кивнула на магнитофон.

Он был против, но сделал вид, что согласился, рассчитывая, когда я уйду, включить телевизор. Я же рада была всему, лишь бы он не видел Марусиного декольте и не слушал ее мата.

В прихожей шла активная жизнь. Маруся злилась, а Елена предавалась страданиям. Она кругами бегала вокруг телефона и приговаривала:

— Куда он пропал? Куда же он подевался?

— Нет, я так больше не могу! — взвыла Елена. — Надо звонить в милицию!

— Не волнуйся, он придет, — успокоила ее Роза. — Я абсолютно уверена.

— Но почему? Почему ты так уверена? — заламывая руки, воскликнула Елена.

— Потому что у меня есть жизненный опыт, — снисходительно усмехнулась Роза. Он говорит: мужчины приходят всегда. Возвращаясь, они благоухают женскими духами, дышат на нас перегаром и удивляются, почему мы так негодуем.

Все восхитились ее опытом.

— Да, — мечтательно закатывая глаза, воскликнула Маруся, — неужели где-то есть мужчины, ждущие своих женщин?

— Так же, как и мы их, — вздыхая, добавила Елена.

— На других планетах, — в тон им воскликнула я, и воцарилось романтическое молчание.

Мы тщательно переваривали информацию. Нам было над чем подумать.

Звонок в дверь был подобен электрошоку. Мы вздрогнули, вскрикнули и бросились в прихожую.

— Это Ваня! — завопила Маруся и, растолкав всех, открыла.

На пороге топтался Пупсик. С тортом.

— Это я, — сказал он и отдался в женские руки.

Маруся выхватила коробку и потащила ее к столу разбираться, можно ли чем-то заесть горечь разлуки с Ваней.

Елена сыпала вопросами. Бедняжке почему-то Казалось, что Пупсик знает о местопребывании ее Серенького.

Я топталась, выказывая всевозможные положенные знаки гостеприимства.

Нас всех перекрывала Роза со своей лавиной упреков. Пупсик сразу же погрузился в бестолковую задумчивость, пытаясь вникнуть в смысл извергаемых женой междометий. Розину мысль он никак не мог ухватить. И тут раздался новый звонок.

Маруся бросила торт и с визгом «Ваня!» устремилась в прихожую. Но ее ждало новое разочарование. Пришла Жанна мыть посуду.

— Вы еще не разошлись? — радостно изумилась она.

Лицо ее светилось тем светом, который излучают только счастливые влюбленные.

— Мы еще не собрались, — ответила я и повела ее в кухню.

По пути она заглянула к Саньке и виновато сообщила:

— Заснул, прямо в одежде.

— От этого еще никто не умер, — успокоила я ее. — Как прошла встреча?

— На самом высшем уровне, — ответила Жанна, вновь приобретая развязность, усаживаясь на стул и забрасывая ногу на ногу. — Пиво есть?

— Есть шампанское.

— Охотно выпью. Дай сигаретку.

Этими словами она обычно предваряла подробный отчет о пылком движении тел и душ, сгорающих в пламени любви. Выслушала я отчет и на этот раз, правда, в сильно усеченной форме, поскольку Маруся то и дело врывалась в кухню.

— Пойду переоденусь и примусь за посуду, — устало вздохнула Жанна, расстегивая мою кружевную блузку. — Хочется выспаться, чтобы завтра не разочаровать будущую свекровь.

— Знаешь, — подумав, сказала я, — иди-ка ты лучше домой, посуду вымою я сама.

— Правда?

— Правда.

— Ой, спасибо! — обрадовалась она. — Сейчас сниму твою дорогую одежду и побегу!

— Да ладно, беги так. Завтра, все завтра. Видишь, у меня черт знает что творится. Один Пупсик пришел. Остальные мужики куда-то пропали.

Но Жанну не очень волновали мои проблемы.

— Он сказал, что свадьба будет через месяц! — воскликнула она, чмокнула меня в щеку и побежала.

— Куда спешите? — крикнула я ей вслед.

— Навстречу счастью! — рассмеялась она и хлопнула дверью.

Маруся, с набитым ртом и тортом на лице, вышла из гостиной.

— Вечеринка не удалась, — сообщила она, пережевывая торт. — Будем разъезжаться. Может, Ваня дома спит, меня не дождавшись.

— Да, поедем с Розой, ее Пупсик нас подвезет, — сказала Елена. Я растерялась.

— Как? Так быстро? Уже? Зачем же я тогда отпустила Жанну?

Мне совсем не улыбалось оставаться одной в пустой квартире с горой грязной посуды и размазанным по столу тортом.

Подруги безжалостно толкали меня в лапы ожидания. Томительного, мучительного ожидания с всевозможными страхами и сердечной болью.

— Может, еще подождем наших мальчиков? — взмолилась я.

Елена пожала плечами и сказала:

— Поеду, пока есть попутчики. Маруся была более категорична. Она вбила себе в голову, что любезный Ваня крепко спит на ее диване. Мне не удалось ее переубедить. Пришлось прощаться. С похоронным видом мои подруги отправились по домам, а я уселась на диван грызть ногти.

Их переживания передались мне. Страшные картины рисовались в моем воображении. Я уже видела своего Евгения лежащим в луже крови с проломленным черепом, с простреленной грудью, и с новой остротой вдруг поняла, как он мне нужен.

«Так можно сойти с ума!» — подумала я, взяла себя в руки и отправилась мыть посуду, часть которой неугомонная Маруся успела снести в кухню.

Но и там мне не было покоя. Из крана шла не вода. Из крана хлестала алая кровь моего Евгения, а я размазывала ее мочалкой по тончайшему японскому фарфору. Бамсс! Тарелка выпала из рук и разбилась. Я очнулась и пришла в ужас.

Евгений, может, еще и жив, а тарелка моя уже погибла.

С этой мыслью я, забыв о фигуре, пошла доедать остатки торта. Что-то хрустело на моих зубах. Я ругалась и мысленно советовала Розе чаще мыть свой паркет…

Вдруг я услышала какие-то звуки.

Странные, скребущие звуки. Они доносились. из прихожей. Что это?

Неужели тараканы? Идут ко мне от Старой Девы!

Меня бросило в жар. Может, это нервы?

Я прислушалась. За спиной никто не стоял и в затылок не дышал. Звуки были совсем из другой оперы. И совсем не похожи на те, которые издают шевелящиеся на стене обои. Исходили они от двери. Скорей это было похоже на слабое ковыряние ключом в замке!

Рой предположений пронесся в моей голове. Кто может ковырять ключом в моей двери? Да кто угодно, включая и злоумышленника, хотя ключи от квартиры есть лишь у меня, у Жанны и у Евгения.