Клод Изнер - Встреча в Пассаже дАнфер

— Ах, моя милая мадам Баллю, с маленькими детками столько хлопот! После послеобеденного сна моя внучка проснулась вся в испарине. Айрис была в панике, но я уверена, это режутся зубки. Но, вы думаете, они меня слушают? Как бы не так! Ни сын, ни невестка! Жожо помчался к доктору Рено и оставил лавку на меня! — причитала Эфросинья.

— Не волнуйтесь, голубушка, в такой ливень к вам вряд ли кто-нибудь придет. Мне пора идти, надо перегладить кучу сорочек кузена Альфонса, — заявила мадам Баллю, которая на самом деле торопилась к себе, чтобы выпить грога.

— Что действительно необходимо вашему кузену, так это хорошая жена, — успела вставить Эфросинья, прежде чем консьержка скрылась за порогом.

«Ну что за невезение! — сокрушалась она. — Надо же, чтобы именно сегодня Виктор решил отпроситься, а Кэндзи приспичило отправиться в Гренель оценивать чью-то библиотеку! А этот новый служащий, где он? Его никогда не бывает на месте после обеда! Стоило ли нанимать такого бездельника? Все мы должны нести свой крест… — она тяжко вздохнула. — Что ж, если какой-нибудь клиент все-таки явится, мне плевать, пусть сам разбирается!»

И она открыла тетрадь, чтобы записать рецепт, продиктованный Андре Боньолем.

За покрытой инеем витриной показался силуэт. Тощий высокий мужчина с львиной гривой волос толкнул дверь и вошел в лавку. С ним случился приступ кашля, и он прикрыл рот платком. Отхаркавшись, запахнул залатанное пальто и облокотился на прилавок.

— Могу я видеть месье Легри?

— Его нет, — выдохнула испуганная Эфросинья.

— Вот незадача! Неужели я зря тащился в такую даль, да еще под проливным дождем! Я продрог до костей!

Посетитель уже собирался плюхнуться на стул рядом с печкой, но Эфросинья встала перед ним, скрестив руки на груди, словно эльзаска перед полчищем тевтонцев.

— Меня зовут Сиприен Бретеш, — представился мужчина. — Месье Легри, должно быть, упоминал обо мне, я приятель Максанса Вине, ну, или Макса Большое Ухо, если вам так больше нравится.

— Какого Макса? — переспросила мадам Пиньо.

— Большое Ухо. Я собирал его вещи и, когда открыл один журнал, который сам когда-то ему принес, нашел между страниц письмо. Вот и подумал, может, оно пригодится вашему мужу.

— Мой муж умер еще в семьдесят третьем году! Он был солдатом национальной гвардии.

— Вот как? Но тот господин, что меня расспрашивал, был из плоти и крови, это точно!

— Месье Легри — сводный брат моей невестки.

Сиприен Бретеш надул щеки, пытаясь переварить эту информацию. А потом вытащил из-за пазухи конверт.

— Я не собираюсь век тут торчать, так что рассчитываю на вас. Передайте месье Легри это письмо и скажите, что неплохо бы меня отблагодарить: в нашем заведении не больно-то хорошо кормят, скажу я вам.

— Да как вы смеете попрошайничать!

— Я не милостыню прошу, а плату за услугу! Право слово, у вас нет сердца! Есть еще кто-нибудь в этой лавчонке?

— Убирайтесь вон!

Эфросинья с грозным видом уставилась на непрошенного гостя. Сиприен Бретеш смачно сплюнул и убрался восвояси, пробурчав на прощанье:

— Чтоб ты сдохла, жирная медуза!

Жозеф, который привел доктора Рено, застал мать белой как мел. Она лепетала что-то одними губами.

— Мама, с тобой все в порядке? — спросил он, но не стал дожидаться ответа. Его гораздо больше волновало самочувствие маленькой Дафнэ.

— Медуза… Он назвал меня жирной медузой… Жалкий червяк! — возмутилась Эфросинья. Она вскрыла конверт и, вынув оттуда листок бумаги, прочитала:

Вам необходимо явиться в пассаж д’Анфер, 20 и обратиться к месье Грандену, служащему нотариальной конторы, по делу о наследстве месье Донатьена Ванделя, скончавшегося 22 октября, который назначил вас наследником при выполнении некоторых условий.

Примите уверения…

— Что за галиматья? Да уж, странные знакомые у месье Легри, и странными делами он занимается. Что-то здесь нечисто! О, Иисус-Мария-Иосиф!

— Журналист? Вы из тех, кто пишет статьи, которые потом печатают в газетах? Первый раз в жизни вижу журналиста! — воскликнула служанка, в обязанности которой входило встречать посетителей в доме Амори де Шамплье-Марейя.

— И каково же ваше впечатление? — спросил Виктор.

Девушка смутилась и глупо хихикнула.

— По большому счету вы не больно-то отличаетесь от простых смертных. Мадам примет вас в библиотеке.

Вдоль свежевыкрашенных стен стояли застекленные стеллажи, но полки их были пусты, если не считать нескольких томов «Литтре». [104] Обиходное название знаменитого «Словаря французского языка», названного по имени его составителя, филолога и философа Эмиля Литтре (1801–1881). — Примеч. перев. Виктор окинул взглядом кабинетный рояль с вертящимся табуретом, у ножки которого валялась на полу сумка из белой холстины в красный горошек, картину на стене, изображающую псовую охоту, две пальмы в горшках. У переносного камина, в котором не горел огонь, стояло канапе, и на нем восседала женщина в платье оливкового цвета с рюшами. На ней было столько украшений, что она напоминала рождественскую елку. Эдокси Аллар вовсе не преувеличивала, Сюзанна Боске действительно могла бы стать моделью Рубенса.

— Мадемуазель Афродита д’Анжьен, я полагаю? — сказал Виктор.

Он склонил голову, чтобы поцеловать хозяйке руку, и заметил, что из подола ее платья выдран клок.

Польщенная тем, что журналист назвал ее Афродитой д’Анжьен, Сюзанна одарила его улыбкой и похлопав рукой по канапе, пригласила присесть.

— Спасибо, я предпочитаю стоять, недавно упал с лошади, повредил колено… Я вас не задержу. Я веду светскую хронику. Княгиня Максимова, близкая знакомая моего приятеля Гюго Мальпера, дала мне ваш адрес…

— Гюго обхаживает княгиню? Не может быть! — удивленно воскликнула Сюзанна, вмиг забыв про светские манеры. — Максимова… Максимова… — задумчиво повторила она, нахмурив брови. — Не та ли это распутница, что каждый вечер выставляет напоказ свои прелести? Фья… Фья…

— Вы правы, ее сценический псевдоним Фьяметта, и она выступает на сцене театра «Эден», — подтвердил Виктор, с трудом сдерживая смех.

«Значит, Амори дал этой женщине свой адрес? Он продолжает с ней встречаться?! Но как этому медведю Гюго Мальперу удалось добиться ее расположения?» — вертелось в голове у Сюзанны.

— Княгиня о вас очень высокого мнения, — добавил Виктор, чувствуя, что хозяйка недовольна. — Она говорила о вас только в превосходной степени.

Сюзанна Боске поднялась и направилась к пианино. И тут заметила сумку под табуретом. Как она могла забыть ее здесь! Когда час назад она проковыляла в туалетную комнату, чтобы промыть рану на ладони, бросила сумку на пол и с тех пор о ней не вспоминала. Сюзанна наклонилась, надеясь незаметно для гостя поднять сумку, но Виктор ее опередил. То, что он сначала принял за горошек на ткани, при ближайшем рассмотрении больше напоминало пятна крови. Два острых лезвия торчали из открытой сумки. Сюзанна Боске резким движением рванула за ремни.