Наталья Александрова - Вас снимает скрытая камера!

– Чем могу помочь?

– Я хотела узнать, – протянула Надежда, лихорадочно соображая, что же она хотела узнать.

– Вы хотели записаться на прием? – обрадованно затараторила девушка.

Надежда сразу узнала в ней Оксану, она хорошо помнила ее по записям Горностаевой. Действительно, согласно заметкам Ирины девица не обладала особенным вкусом. Белый халат на ней был расстегнут, была видна трикотажная кофточка немыслимой расцветки, будто пьяный художник с размаху кинул ткань на палитру. Ноги у девицы были полноваты, и юбка для таких ног была явно короче, чем нужно. Впрочем, Надежде нет до этого никакого дела.

– У нас очень хорошие врачи, – повторяла Оксана заученный текст, – просто замечательные. Вы можете обследоваться амбулаторно и стационарно…

– Что вы говорите? – вклинилась Надежда.

– Ну да, у нас на втором этаже есть одноместные палаты, все условия, телефон, телевизор, душ… Сначала нужно обязательно сдать анализы. То есть если вы будете лечиться амбулаторно. Но я советую лечь ненадолго на обследование – так спокойнее.

«Благодарю покорно, – подумала Надежда, – чтобы они меня уморили, как Артемия Высоцкого…»

– Итак, к какому специалисту вы хотели бы попасть? – Оксана взяла быка за рога.

– Я, собственно, зашла узнать… – смешалась Надежда, – но, вообще-то, мне рекомендовали доктора Кудасова…

– Олега Петровича! – расцвела Оксана. – Это наш главный, он принимает не так часто, как другие врачи, но я могу вас записать…

– Я подумаю. – Надежда поняла, что нужно уносить ноги. – Погуляю тут, вон стенды погляжу…

Она отошла поскорее от окошка регистратуры. Оксана разочарованно вздохнула и отвернулась – она поняла, что Надежда – клиент бесперспективный. Надежда начала тихонько отступать, поскольку в клинике ей было делать нечего. И тут кто-то больно схватил ее за локоть, и хриплый шепот сказал прямо в ухо:

– Не двигаться! У меня в руке шприц, а в нем – цианид. Если дернешься – получишь порцию.

– В чем дело? – пролепетала Надежда, понимая в душе, что все пропало.

– Молчать! – прошипел Олег Петрович, потому что это был именно он, собственной персоной.

– Да какого чер… – Надежда как могла повысила голос, но он так сильно сжал ее руку, что стало больно дышать.

– Олег Петрович? – Это Оксана, заслышав возню, выглянула из окошка регистратуры.

– Все в порядке, это моя больная, мы пройдем в кабинет.

– Я не… – начала было Надежда, но тут в спину ей и вправду ткнулась иголка, и она замолчала от ужаса.

«Да он псих! – поняла Надежда, скосив глаза на Кудасова. – И запросто кольнет меня цианидом. Я умру на месте, возможно, милиция и заинтересуется этим случаем, но мне-то будет уже все равно…»

Кудасов не отпустил ее и в кабинете.

– Зачем ты ходила к медсестре? – отрывисто спросил он.

– Я… просто так, навестить, – забормотала Надежда, – я ничего не знаю…

– Врешь! Она тебе что-то рассказала, иначе ты не поперлась бы сразу в клинику! Ты вообще кто? Какое отношение имеешь к этому делу?

– А если расскажу, отпустишь? – Надежда решила тоже перейти на «ты».

– Ага, сейчас… – Кудасов усмехнулся.

– Тогда пошел ты знаешь куда! – Надежда попыталась вырваться, но он уже открыл другую, потайную дверь из кабинета, которая выходила в крошечный тамбур. Следующая дверь из тамбура вела прямо во двор, поскольку кабинет доктора Кудасова находился на первом этаже.

Дворик клиники выглядел под стать самому зданию – чистенький, аккуратно выложенный плиточками. Он был пуст, только в стороне стояло несколько машин. Кудасов потянул Надежду к черной «Мазде» с затененными стеклами. Она пыталась сопротивляться, но безуспешно.

Олег Петрович втолкнул Надежду на переднее сиденье машины и опустился рядом, на водительское место.

«Если он поведет машину, – подумала Надежда Николаевна, – то не сможет контролировать каждое мое движение, и я выскочу, когда он затормозит на перекрестке, или хотя бы привлеку внимание милиции».

Словно прочитав ее мысли, Олег Петрович повернулся к ней, окинул озабоченным взглядом и вдруг сильной, холодной рукой схватил за запястье, подтянул к себе руку Надежды и вонзил в нее шприц.

Надежда вскрикнула от ужаса.

Перед ее внутренним взглядом не пробежала, как это часто описывают, вся жизнь – вместо этого она отчетливо увидела своего мужа. Сан Саныч осуждающе качал головой и говорил: «Я ведь предупреждал тебя, твое любопытство приведет к ужасным, просто ужасным последствиям…»

Куда уж хуже!

Надежда мысленно попрощалась с мужем, признала, что он был прав. По ее щекам поползли две горячие слезинки. Неужели они никогда больше не увидятся? Неужели ее жизнь закончится так глупо и так внезапно, в чужой машине, на заднем дворе частной клиники? И дети, боже мой, неужели она никогда больше не увидит дочку и внучку Светланку? И еще она сегодня утром наступила на хвост коту Бейсику и даже не извинилась, а, наоборот, закричала на него очень грубо, что кот сам виноват, нечего было торчать на дороге… Интересно, станет ли Бейсик ее оплакивать?

Надежда рассердилась на себя за глупые мысли. Какая разница, что подумает кот, если ее, Надежды Николаевны Лебедевой, сейчас не станет! Помолиться, что ли…

Она приготовилась к смерти, но смерть не торопилась. Накатило только головокружение и отвратительная слабость, но Надежда все еще была жива.

«Может быть, это яд замедленного действия? – подумала она. – Но ведь доктор сказал, что в его шприце – раствор цианида, а цианиды убивают мгновенно, это я точно помню, читала про такое в детективах. И еще должен быть запах горького миндаля, а его почему-то нет… Выходит, что доктор наврал… До чего же лживый этот человек! Даже в этом он меня обманул!»

Она попробовала пошевелиться, но руки и ноги не слушались ее. На лбу выступил холодный пот, сердце стучало, как отбойный молоток, голова кружилась все сильнее.

Мотор заработал. Доктор снова оглядел Надежду, удовлетворенно кивнул и выехал со двора.

«Понятно! – подумала Надежда. – Он ввел мне какой-то состав, который лишил меня сил, чтобы я не сбежала по дороге или не позвала на помощь! Даже если нас остановит милиция, он предъявит документы, скажет, что он – врач, везет больную, и ему поверят! А я не смогу вымолвить ни слова!»

Машина ехала по городу, время от времени останавливаясь на перекрестках, застревая в пробках. Надежда Николаевна видела дорогу, но не могла пошевелиться. Она понимала, что Олег Петрович собирается отвезти ее куда-то за город и там без помех разделаться с ней – поэтому и не боится, что пленница запомнит дорогу. Понемногу отчаяние уступало место злости. Отвратительное состояние усугублял еще внутренний голос, который зудел, что он предупреждал, а теперь ни за что не отвечает. Надежда велела голосу заткнуться и попыталась сосредоточиться, чтобы убить негодяя доктора взглядом. Пока что получалось плохо.