Валерий Осинский. - Предатель.

На этом прощай, дорогой друг. Скоро надеюсь рассказать тебе все, что увидел. Трифон».

Согласно масоре раби Пинхас прочитал «Шема, Исраэл»: «Слушай, Исраэл, Господь, Бог наш, Господь наш един есть. И люди Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим. И всею душою твоею, и всеми силами твоими». Из пророка Исайи прочитал он «на пороге свободы»: «Он обращает князей в ничто, делает чем-то пустым судей земли. Едва они посажены, едва посланы, едва укоренили в земле ствол их, как только он дохнул на них, они высохли, и вихрь унес их, как солому».

Пинхас, скрестив ноги, осанисто сидел на возвышении перед избранными. Тихо потрескивало масло в светильниках вдоль стен. И люди казались тенями в дрожавшем свете огня.

– Говори, раби Йехуда! – произнес Пинхас.

Тогда из первого ряда старейшин и состоятельных горожан поднялся рослый незнакомец. Его видели все, но в тени не могли рассмотреть его лицо. А лишь черную с проседью бороду. Он был худ, почти тощ: плащ висел на плечах, как на огородной крестовине-пугале. Но под его взглядом опускали головы, как от суховея никнут злаки.

– Правоверные! – начал он глухим голосом, будто размышлял сам с собой. – Кем является кормчий, который перед страхом надвигающейся бури, топит лодку, где плывет он и его семья, а в лодке добро, нажитое годами тяжелого труда? – Он помолчал, ожидая ответа, и возвысил голос. – Глупцом и трусом! Если суждено ему сгинуть в бушующей пучине по произволу Вседержителя, и он мужественно встретит смерть, не примет ли Господь душу раба своего в кущи небесные, за то, что выполнил тот долг перед близкими. И не покарает ли он труса, раньше времени решившего расстаться с жизнью, дарованной ему Единственным, Кто ею распоряжается?

Половодье римлян затопило землю Исраэла по произволу Господа, Бога нашего. И мы мужественно сносили испытание. За то Господь вразумил иноверцев и уберег святыни. За нашу стойкость Он вразумил их не нарушать древние обычаи избранного Им народа. Чтобы не посягали они на десятую часть трудов ваших, предназначенных Ему. Ибо сказано в Законе: всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева принадлежит Господу – это святыня Господня. И всякую десятину и крупного и мелкого скота, из всего, что проходит под жезлом десятое, должно посвящать Господу. А Аарону Господь завещал наблюдать за возношениями Ему. Все заклятое в земле Исраэла будет твоим, изрек Он.

Но алчность выродков римской волчицы не ведает предела. И ради наживы замыслили они то, даже за малое, от чего наши прародители сбросили с себя ярмо. Асмонеянин Матафия, сын Иоанна, из иудейской деревни Модии, и пятеро его сыновей победили царя Антиоха Епифана, кичливо провозгласившего себя Богом, очистили страну от скверны и дали свободу своему народу. А сыновья Матафии, Йехуда и Шиман победили аммонитян и галаадцев и покорили Цор. Они до смерти были верны закону, и мечом карали всякого, кто входил в общение с ревнителями мерзкого перед Богом, и приносил жертвы идолам. И Господь, Бог наш, видя их такими и радуясь стойкости своего народа, вернул ему свободу, чтобы народ без страха жил по своим обычаям. Неужто мы менее достойны славы своих предков? – возвысил голос чужак. – Да, человек смертен. Но мы достигнем бессмертия благодаря воспоминаниям о наших делах! Сегодня Исраэл содрогнулся от богомерзкого надругательства над Заветом отцов. Идти в земли, откуда вышли роды ваши. Идти по приказу иноверцев, чтобы быть исчисленными, как поголовье в стаде. И отдать то, что им не принадлежит. Разве они вывели Мошеаха и народ Исраэла через пустыню Син из египетского плена, и на горе Синай заключили с Мошеахом Завет, начертанный на каменных скрижалях? Разве римляне сделали все это, чтобы теперь народ покорно, как кролик в пасть аспида, шел отдавать жертву земному властелину, попирая Завет с небесным? Страшен будет гнев Господа к тем, кто насильно принуждает народ к богомерзкому. Но еще страшнее будет Его гнев на избранный Им народ, не пожелавший выполнить волю Его. Ибо даже Давида покарал Он за богомерзкое исчисление.

Йехошуа скользнул за неплотно прикрытые двери молитвенного дома и спрятался за колонну. Ладонями и щекой мальчик чувствовал прохладу шершавого камня.

Глаза его привыкли к полумраку. За спинами он разглядел профиль отца, а рядом всклокоченную бороду Клеопы. Тонкое лицо Пинхаса казалось бесстрастным. Но он тихонько вращал большие пальцы сцепленных на животе рук: признак волнения.

Из первого ряда поднялся Иехойахима. Он был в новом халате и заговорил на ходу:

– В Законе также сказано, что среди же сынов Исраэла они не получат удела, так как десятину сына Исраэла, которую они приносят в возношение Господу, Я отдаю левитам в удел, потому и сказал Я им: между сынами Исраэла они не получат удела. – Иехойахим обвел присутствовавших насмешливым взглядом. Чужак посторонился перед старшим. – Не случится ли так, что, взявшись за оружие, мы оставим соху, орудие с которым мы управляемся куда искуснее. И от десятины нашей левиты не вознесут возношение Господу. Десятину из десятины, как сказал Господь Мошеаху. Ибо нет у них ничего, кроме как от трудов наших? И будет ли это угодно Богу? – Присутствовавшие одобрительно загалдели. – Досточтимые в народе Матафия и его сыновья Йехуда и Шиман изгнали из страны врагов, перебили единоплеменников, кто преступил Закон. Но при этом сами нарушили Закон, нападая на врагов в шабат! За что Господь покарал народ безумием Аристовула и Гиркана, начавших междоусобицу. Ибо сказано в Законе, помни день шабат, чтобы святить его. Шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой – шабат Господу, Богу твоему: не делай в оный никакие дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих. Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них. А в день седьмой почил. Посему благословил Господь день шабат и освятил его.

– Ахимилех дал Давиду хлеба предложения, взятые от лица Господа, нарушив Закон, – возразил чужак. – Но Господь не только не наказал Давида, но сделал его царем!

Присутствующих одобрительно закивали.

– Господь достойно наказал Давида его сыновьями, восставшими против воли отца, Авшаломом и Адонией, за грех не менее тяжкий, за соблазнение Версавии, и за то, что поставил мужа ее Урию во время битвы на опасное место. Ничего не ускользает от внимания Господа. Но к чему тратить слова? – произнес гончар. – Лишь волею Господа, Бога нашего, великий Помпей не разрушил Храм, и не разграбили его солдаты сокровища Храма, назначенные Господу. Ибо сказано в книге хвалений: с мятежниками не сообщайся, потому что внезапно придет гибель от них, и беду от них, кто предузнает? А ты как собираешься воевать? Сначала обратить язычников в нашу веру, чтобы не трогали они нас в седьмой день? Но это тоже, что учить осла Закону!