Маша Стрельцова - Помело для лысой красавицы

— Где была? — тоном ревнивого мужа спросил Вишневский с порога, хмуро глядя из-под очков.

— Дела, — спокойно ответила я.

Он дал мне снять сапожки и куртку, после чего обнял и попытался поцеловать. Я едва заметно поморщилась.

— Ты чего? — слегка отодвинулся Вишневский и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Я устала и хочу есть, — спокойно солгала я. Кстати не так уж и солгала. Но в любом случае я не желала его нежностей. Я желала от него только кольцо. Я хотела скорее закончить со всем этим и убраться к Димочке.

— Тогда беги в спальню, а я сейчас туда поесть принесу, хорошо?

«Надо же, позаботился!», — хмуро подумала я.

«Лучше бы кольцо отдал по-хорошему», — поддакнул голос.

— Ладно, — сказала я вслух.

В спальне я стащила с себя джинсы, блузку и натянула первую попавшуюся рубашку Вишневского. Получился этакий мини — халатик. После чего осмотрела комнату. Нет, тут кольцо он держать бы не стал. Хотя кто его знает, этот парень явно со странностями. На всякий случай я заглянула в прикроватные тумбочки, забитые журналами с голыми красотками, вытащила их, быстренько сложила аккуратной стопочкой и засунула обратно. Если что — скажу что убраться решила, пусть обрадуется, что я такая хозяйственная.

Кольца под журналами не было.

Я конечно не надеялась на успех, но, черт возьми, от такого лоха как Вишневский вполне можно ожидать, что он сунет кольцо под подушку.

Потемкин вон бриллианты в кармане халата носил вперемежку с семечками — так что это национальный обычай.

И я с чистой совестью перетряхнула кровать, сунулась в гардероб и мгновенно провернула операцию «Уборка» и там. Пусто.

Тогда я пошла в соседнюю комнату и остановилась в растерянности. Я с ужасом осматривала книжные стеллажи, занимавшие всю стену. Если бы я хотела в этом доме что — то спрятать — я бы не колеблясь засунула это за книги. Их было неисчислимое множество, и стояли они, плотно пригнанные друг к другу. Вишневский не поймет, если я начну их вытаскивать, протирать и ставить обратно, тут отмазка «Уборка» не прокатит.

Ну что ж, по-хорошему не вышло.

Я решительно повернулась и пошла на кухню.

— Классно смотришься в моей рубашке, — одобрил Вишневский. Он, оказывается, старательно делал бутерброды с сыром, чего еще от него ждать? Не утку же по—пекински.

Я налила в кружки чай, цапнула бутербродик и принялась рассеянно его жевать, держа мизинцем пластики сыра, так и норовившие соскользнуть и брякнуться на пол.

— О чем задумалась? — спросил Саня.

Я посмотрела на него, такого лохматенького, очкастенького и простодушного, и на мгновение меня кольнула совесть.

«Цыц», — холодно велела я ей, дожевала бутерброд и спросила:

— Знаешь, ты меня в ту ночь у меня дома здорово заинтриговал.

— Да? И чем? — обрадовался Саня, видимо услышав кодовое слово «ночь». В его глазах тут же отобразились все ассоциации, связанные с этим.

— Помнишь ты меня про кольцо спрашивал? — спокойно опустила я его с небес на землю, беря следующий бутербродик. — Я хочу посмотреть на него.

В Санином взгляде мелькнуло нечто, что я не смогла понять. Наверно, разочарование. Извини, детка, твои сексуальные таланты меня интересуют сейчас в последнюю очередь.

— Какое кольцо? — переспросил он. Я взглянула ему прямо в глаза и слегка усмехнулась. Он отлично знал про какое именно кольцо я говорю.

— Аналог вот этого, — предъявила я правую руку.

— Красивые руки, — сказал он, глядя на нее.

— Ты уже говорил, — улыбнулась я краешками губ.

— Давай я тебе еще чаю налью, — схватил он мою кружку и отвернулся к чайнику.

Мне это переставало нравиться. Почему он вдруг закрылся???

Я получила свою кружку назад и спросила, небрежно глядя в глаза:

— Так что, Сань, насчет колечка — то? Уж очень хочется посмотреть на него.

— Точно хочется? — не опуская глаз, серьезно спросил он.

— К чему вопросы? — пожала я плечами.

— Хорошо, пошли, — спокойно кивнул он и поднялся из-за стола.

Я тут же бросила свой бутерброд и пошла за ним.

Он привел меня в библиотеку. Молча подошел к массивному столу, открыл верхний ящик и, порывшись, достал колечко.

— Смотри, — протянул он его мне.

Я офигела.

Так просто?

Не сейф, не банковская ячейка — просто ящик стола? Даже никакой коробочки, просто валяется там — и все!

В этот момент я окончательно уверилась в том, что Вишневский — лох непуганый, каких поискать. Таких как он в Красную Книгу надо заносить и охранять законом от таких как я. А ведь я — самый безобидный экземпляр из семейства хищников, завтракающих такими вот Вишневскими.

Отойдя от потрясения, я поднесла колечко к глазам и в очередной раз поразилась — выглядело оно абсолютно идентичным моему кольцу.

«Меняешь кольца — и привет», — жарко задышал в спину внутренний голос.

Если бы все так просто…

Одно кольцо — просто украшение. Второе — магический артефакт. Оксана не дура, да и я не собираюсь ей такой подлостью на ее доброту отплатить. Она одна меня пожалела…

— Тут еще сертификаты на кольцо, — вырвал меня из размышлений Вишневский и шлепнул об стол прозрачной папочкой с бумажными листами внутри. — На арабском, русском и на английском.

— Да не, зачем они мне, — медленно сказала я, оглаживая пальчиками кольцо Клеопатры. — У меня дома такие же лежат.

Последнюю реплику я брякнула, вовремя вспомнив о рассказанной сказке насчет моего кольца Вишневскому.

— Одень его, — сказал Саня.

— Не стоит, — тут же положила я кольцо на стол и придвинула к нему. Если во мне еще бродят остатки Силы, переданной Книгой, она опознает артефакт на пальце и тут же начнет его инсталляцию в систему, прописывая в регистр. И кольцо начнет сливаться с моей Силой, активизируя ее — и усиливая. Если я ту, предыдущую боль непонятно как пережила — усиленная даже в два раза меня убьет.

Вишневский взял мою ладошку и приложил своё кольцо к моему.

— Похожи, правда? — прошептала я.

— Ага, — усмехнулся он и я словно в замедленной съемке увидела, как он, улыбаясь, надевает кольцо на мой мизинец. Вернее, он это сделал мгновенно, но мой ужас позволил мне вычленить каждое его движение, и я видела, как серебряный кружочек летит вдоль моего пальца, стремясь к основанию. К соприкосновению с кожей — всем ободком, без зазоров. И тогда моя Сила вскочит, как заслышавшая чужие шаги цепная собака.

— Ты что, дурак? — неестественно тонко завизжала я, выдергивая руку в последний момент.

— Что с тобой? — недоуменно спросил он, и тут я его ударила.

«Скотина тупая, козел, motherfacker, merde», — с ненавистью думала я, снова занося руку для удара. Он же меня чуть не убил!!!

Вишневский перехватил мою руку, потянул на себя и я не удержавшись брякнулась к нему на колени. Он обнял меня, качая как маленького ребенка, гася своим телом дрожь, колотившую меня.