Анна Ольховская - Ухожу в монастырь!

Ника подо мной странно затихла, но я чувствовала, что тело девочки напряжено. Еще бы…

Знакомство с пулевым ранением у меня уже было, и не могу сказать, что оно мне понравилось. Больно, знаете ли.

И теперь моя спина взмокла от ожидания этой боли. Хорошо хоть, что на этот раз все закончится очень быстро… Очередь из автомата – это вам не одиночный выстрел из пистолета, тут без вариантов.

Действительно, закончилось. Правда, не очень быстро, но закончилось. А боли все не было.

Просто стихла стрельба, затем послышался торопливый хруст снега, и теплые родные руки обхватили нас с дочкой.

– Господи, пусть они будут в порядке, пожалуйста! Я не смогу жить дальше без них!

И на мое зажмуренное веко капнула слеза.

Я стерла ее, открыла глаза и улыбнулась:

– Нет уж, Лешик, даже не надейся – жить без нас мы тебе не позволим!

– Где, где болит? – Он, похоже, ничего не слышал и не видел, продолжая ощупывать нас с Никой. – Вы ранены? Винс, аптечку сюда!

– Да мы в порядке, ни одной царапины, – устало произнесла Ника, прижавшаяся к моему боку. – Мама очень вовремя упала. Теперь все нормально. Они ушли. Правда, не знаю, надолго ли.

– Кто – они? – Алексей никак не мог отпустить нас, словно у него свело руки. – Что это было вообще?

– Анетка! – до нас наконец доковыляли Сашка и Вика. Именно доковыляли – двигались они как-то странно, словно две алкашки после грандиозной попойки – держась друг за дружку и раскачиваясь. По лицу подруги текли слезы, а глаза Вики напоминали взгляд смертельно раненного оленя. – Вы с Никушей в порядке?

– Да, не плачь. Хотя я сама до сих пор не верю в это – такой грохот стоял, словно мы на поле боя попали.

– Туда мы и попали, – дернул щекой Алексей. – Вот только очень странный был бой – пистолет Винса против шести автоматов спецназа. И Винс победил.

– Он что, их всех?..

– Нет, ну что ты! Но двое ранены, причем оба – в ноги.

– Это не Винс победил, – вмешалась Ника. – Это они все победили. И Винс, и спецназ. Они все время сопротивлялись, из последних сил, я чувствовала, но ничего не могла сделать. А потом я снова попыталась всем вам помочь, и у нас получилось.

– Но они же стреляли!

– Да. Но вверх или в сторону, а некоторые – по ногам тех, кто целился в нас. Самых слабых.

– Слабых? В спецназе?

– Я имела в виду – самых управляемых.

Лешка помог нам с Никой встать, и я смогла наконец рассмотреть «поле боя». Возле двоих парней в камуфляже, лежавших на кровавом снегу, возились Славка и Хали, перевязывая им раны, а Винсент навис над Сергеем и остальными спецназовцами, представлявшими собой скульптурную композицию «Раскаяние».

Они сидели на снегу, обессиленно положив руки на согнутые колени, автоматы валялись в стороне, на лицах – непонимание, стыд и отчаяние. А еще – угрюмая злость.

Когда мы приблизились к композиции, стыда стало гораздо больше. Сергей, не поднимая глаз, глухо проговорил:

– Я… короче, я не знаю, что это было. Но это точно был не я. Я не хотел! Я сопротивлялся, но ничего не мог сделать – словно кто-то чужой перехватил управление моим телом!

– И моим, – пробубнил Комод. – Черт, я же чуть не убил вас! Что вообще за хрень тут произошла? Нормально, нормально и вдруг – бац, и тебя нет! Вернее, ты есть, но словно связанный валяешься в камере и смотришь, как твое тело творит беспредел! И ни хрена не можешь с этим поделать!

– Я так понимаю, что все мы находились под ментальным воздействием? – тихо произнес Винс, обращаясь к Нике.

– Да, – кивнула та.

– Но почему это воздействие было направлено только на нас, не задев вас с мамой? Ну с тобой, предположим, все ясно, но мама?

– Не знаю, – слабо улыбнулась Ника, прижавшись щекой к моему плечу, – может, потому что она мама? К тому же мамсик тоже попала под раздачу, – она так смешно разговаривала, словно с горячей картошкой во рту.

– Понятно, – тяжело вздохнул Винс. – Хотя нет, ничего не понятно. Что это было? Вернее, кто это был? И почему вдруг все прекратилось? Ведь, как я понимаю, нас собирались убить?

– Ну кто – дойчи эти, наверное, из подземелья, – процедил Сергей. – Крысы белесые! Пустить бы им газ в нору, чтобы передохли все!

– Нельзя, – покачала головой Ника.

– Это еще почему? Если они умеют вот так легко превращать боевой обученный спецназ в своих марионеток, они реально опасны! И их надо уничтожить как можно быстрее!

– Во-первых, там, в пещерах, есть женщины и дети…

– Блин!

– А во-вторых, на нас напали не они.

– Не они?! Тогда кто? Этот ваш Кай, что ли?

– Нет! – судя по зазвеневшему в голосе Виктории отчаянию, она тоже думала об этом. – Он не мог! И… зачем ему это?!

– Это не Кай, – успокаивающе погладила руку девушки Ника. – Он вообще ни о чем не подозревает.

– Тогда кто? – чуть ли не хором проорали Винс и Сергей.

– Новые.

– Кто?!!

Пришлось мне вкратце рассказать историю наших приключений на Амазонке. По мере рассказа лица спецназовцев мрачнели все больше и больше, но, что характерно, недоверия в них не было. Совсем. Хотя я говорила о вещах, с которыми парни до сих пор были знакомы только по фильмам. Люди-рыбы, люди-птицы, люди-звери… Люди Х, в конце концов, мутанты, обладающие фантастическими для обычного человека способностями. Но – люди, прежде всего люди.

И те, кого теперь очень сложно было включить в общую семью рода человеческого. Похоже, Менгеле с младенчества программировал их разум, готовя свое супероружие…

О чем явно подумал и Сергей, выразив общую мысль своих бойцов.

Когда Шахерезада (то есть я) закончила дозволенные речи, капитан болезненно поморщился и глухо произнес:

– Опять фашисты, мать их! Про этого урода, Менгеле, я слышал. И о том, что он в Освенциме творил, – тоже. Получается, он не погиб, а ловко всех нае… гм… обманул, в общем, да?

– Именно так, – кивнула я. – Но ты же понимаешь, он не смог бы создать оснащенный новейшим медицинским оборудованием исследовательский центр без серьезной материальной поддержки кого-то извне.

– Это само собой. Закопался, сука, в джунгли и продолжил беспредел! Извините. И все равно не понимаю, зачем этим вашим Новым лезть сюда? Допустим, они затеяли переворот в своих племенах и решили разобраться с твоими, Ника, друзьями…

– Зубы обломают, – прошептала девочка, но я почувствовала, как вздрогнуло худенькое тельце – она боялась за амазонских индиго.

– Надеюсь. Так вот, там все понятно, но зачем им мы? Почему они влезли в наши дела?

– Не знаю. Хотя… – Ника прерывисто вздохнула и прижалась ко мне еще сильнее. – Наверное, из-за меня. Я была самой сильной среди индиго. Потому нас и отпустили в конце концов, что начали меня побаиваться.

– Кто, твои друзья?