Джоржет Хейер - Никотин убивает…

Стелла повернулась, громко фыркнув от досады, и быстрым шагом вышла из спальни. В это же время в холл выполз заспанный Гай.

— Кажется, дядя помер? — недоверчиво протянул он сиплым после сна голосом. — Бичер запер дверь и пошел звонить доктору Филдингу. Он говорит, что сомнений быть не может.

— По-моему, хотя доктора действительно надо бы вызвать, но вряд ли — Филдинга, учитывая, что Грегори так его… гм!.. недолюбливал, — встряла мисс Гарриет.

— Не вижу, какое это может иметь для дяди Грегори значение, — хмыкнул Гай. — И все же странно, почему он ни с того ни с сего взял да вдруг умер? Конечно, у него было давление и все такое, но от чего же он скончался? У него был удар, что ли? И вообще, будет ли какое-то расследование? Как ты считаешь, Стелла? То есть, что я говорю, всем известно, что у него было слабое сердце. Это совершенно очевидно…

— Да, милый мой, но нам не стоит сейчас об этом говорить, — с нажимом сказала Гарриет Мэтьюс. — Понятно, что ты расстроен и болтаешь всякую чушь… Тебе надо проникнуться чувством нашей утраты, Гай. А все-таки… Все-таки я думаю, что Грегори любил меня больше других своих сестер, хоть и ссорился со мною то и дело… Но я стараюсь замечать в людях только хорошее…

— О Господи, сколько можно говорить вздор! вырвалось у Гая.

Гарриет Мэтьюс плотно сжала губы, после чего прошелестела с нарочитой вежливостью:

— Ступай и оденься прилично, Гай. Я имею в виду темный костюм, а не этот оранжевый свитер. И ты, Стелла.

— Конечно, дело не в оранжевом свитере, — заметил Гай. — Но я считаю, что все эти похоронные церемонии — просто какой-то варварский пережиток…

— Милый, я понимаю, что ты не хотел меня обидеть, — грустно сказала тетка. — Но умоляю, не говори о святом таким развязным тоном…

— Видите ли, по своим философским воззрениям я чистой воды агностик, — заметил Гай несколько свысока. — И когда вы упоминаете о святом, мне мало о чем это говорит.

— Ладно, хватит молоть языком, — бросила ему Стелла, подталкивая к двери. — Твои взгляды на философию или на похороны никого не волнуют.

— Это не только мои взгляды, — горделиво сообщил Гай. — Так мыслит все прогрессивное человечество!

— Неужели? — с издевкой переспросила Стелла и удалилась в свою спальню.

Как и предполагала Мэри, доктор Филдинг появился в «Тополях» еще до завтрака. К этому моменту Стелла и Гай уже приняли ванну и оделись подобающим образом. Гарриет Мэтьюс, сверх того, успела еще и позвонить своей сестре Гертруде Лаптон, а также отдать множество указаний кухарке, что делать с жареной рыбой и яйцами, еще с вечера заготовленными на завтрак, поскольку никто, по мнению мисс Гарриет, в такое траурное утро просто не сможет притронуться к пище. Однако кулинарные распоряжения мисс Гарриет Мэтьюс были сразу же отменены Стеллой и Гаем, которые чувствовали, напротив, небывалый аппетит, и перепалка между ними и теткой была в самом разгаре, когда вошел Филдинг — высокий человек слегка за тридцать, с вечно искривленными в усмешке губами и широко расставленными серыми глазами.

Стелла бросилась ему навстречу с восклицанием:

— О, Дерек, слава Богу, наконец-то!

Она взяла его за руку и слегка пожала ее игриво.

— Только не надо этого теперь, когда в доме мертвое тело! — тут же возникла тетка Гарриет. — Ведь сегодня, я думаю, доктор Филдинг… Я имею в виду, несмотря на его трения с покойным Грегори… То есть, я хочу сказать, доктор, вы, очевидно, тоже чувствуете сейчас скорбь, не правда ли? Ах, какое несчастье! Ах, как мне жаль бедного Грегори — никому в мире так не жаль его… Я думаю, доктор, эта жирная утка довела его, доконала… А он так любил покушать, Грегори… Я умоляла его не есть утки, а взять лучше постные телячьи котлетки, но он к ним и не притронулся, и теперь они отправлены прислуге на кухню… Настоящая английская телятина, можете себе представить?!

Доктор Филдинг, украдкой пожав в ответ пальчики Стелле, прервал этот вдохновенный монолог на темы смерти и телятины и попросил допустить его к телу.

— О да, конечно! — засуетилась мисс Мэтьюс. — Но я… Я не хотела бы заходить туда снова… Это такое тяжелое зрелище, что…

— Не беспокойтесь, — заметил Филдинг. — Меня провожать не надо, я отлично знаю дорогу в его спальню.

Бичер, кашлянув, предложил:

— Если позволите, сэр, я поднимусь с вами.

Филдинг повернулся к нему:

— Это вы обнаружили, что мистер Мэтьюс мертв? Вы были при этом один? Ну что ж, пойдемте…

Наверху лестничного пролета они столкнулись с миссис Мэтьюс. Она приветствовала доктора трагическим шепотом, склонив голову и скорбно потупившись. Миссис Мэтьюс не пользовалась услугами Филдинга, поскольку считала, что врачи широкого профиля не заслуживают доверия, однако она ничего не имела против него как человека. Теперь, лишившись оппозиции в лице Грегори, миссис Мэтьюс со спокойной душой решила обращаться с Филдингом как с завтрашним зятем. Она подарила ему печальную, но благосклонную улыбку и сказала:

— Думаю, Стелла уже сказала вам. Мы просто никак не можем оправиться от этого удара. А сегодня утром, когда я только проснулась, у меня было зловещее предчувствие. Наверное, люди нервные, к которым отношусь и я, тоньше воспринимают эту атмосферу, что ли, эти знаки беды…

— Без сомнения, — ответил доктор.

— Конечно, это был сердечный приступ, вызванный острым несварением желудка, — постановила миссис Мэтьюс. — Мой покойный деверь, как вы, очевидно, в курсе, был немножко упрям по части еды…

— Да-да, боюсь, слишком упрям, — охотно согласился доктор.

Миссис Мэтьюс стала спускаться вниз по лестнице, а доктор с Бичером вошли в спальню мистера Грегори Мэтьюса.

Доктор сразу подошел к телу и стал его осматривать. Бичер помялся у дверей, а потом, кашлянув, спросил:

— Надо думать, это была естественная смерть, сэр?

Доктор Филдинг быстро глянул на него.

— А что, есть основания думать иначе?

— Нет, сэр, просто у него ужасный вид, сэр, и глаза открыты, так что не знаю, что и сказать, сэр…

— Ну вот что! Вам лучше держать язык за зубами, иначе из вашей болтовни могут возникнуть большие неприятности для всей семьи, ясно?

Бичер, переварив сказанное, дополнительно сообщил доктору, что в восемь утра, когда он обнаружил Грегори Мэтьюса мертвым, тело уже окоченело. Доктор только молча кивнул в ответ и вернулся в холл.

В холле внизу царило некоторое оживление, возникшее вследствие приезда миссис Лаптон с супругом. Муж ее, невзрачный низенький человечек с палевыми висячими усами, был совершенно незаметным, но зато сама Гертруда Лаптон способна была навести шорох. Эта высокая и капитально сработанная дама лет пятидесяти пяти вид имела воистину величественный; где не хватало ее собственной природной выправки, там на подмогу были вставлены лангетки из китового уса. Шляпы ее отличались чрезвычайно широкими полями и неестественно высокими тульями. Черты лица, обильно покрытого слишком светлой для ее возраста пудрой, выражали суровую непреклонность. Она гораздо более других членов семьи походила темпераментом на покойного Грегори. Единственное существенное отличие между ними состояло в том, что если Грегори Мэтьюс постоянно выходил из себя и орал на всех благим матом, то его монументальная сестрица никогда не повышала голоса, который, правда, и без того был не особо тихий. Говорила она всегда спокойно, без напряжения, и тем не менее внушительно.