Тьерни Макклеллан - Из уст в уста

Я сочиняла на ходу. А что еще оставалось? Моей целью было заронить сомнение в крепкие головы копов. Возможно, тогда они перестанут видеть во мне злодейку.

— Другой вариант: убийца назвался моим именем, — продолжала наворачивать я. — Тот… вернее, та, что назначила свидание Бартлету, сказала, что она — это я. Бартлет думал, что увидит меня, но в доме Каррико его поджидал совсем другой человек.

Тут я выдохлась.

Солонка и Перечница смотрели на меня так, словно я потеряла не нить рассуждений, а последние крупицы разума.

Не удержавшись, я украдкой оглядела аудиторию. На лицах Джарвиса, Барби, Шарлотты и ее клиентки с голубыми волосами было написано одно и то же: эта женщина (то бишь я) нуждается в помощи, желательно психиатрической.

Даже Матиас смотрел на меня как-то странно.

— Миссис Риджвей, небось вам известно, что про вас рассказывает ваш бывший дружок, Портер? — Констелло любовно поглаживал усы, словно это было домашнее животное.

Я вздохнула. Лучше бы мы и дальше обсуждали Глорию Турман.

— Известно. Он лжет…

— Миссис Риджвей, — перебил Констелло, — а вам не кажется, что больно много людей вдруг принялись сочинять про вас байки?

Чернявый коп был прав. Получалось, что параноик, страдающий манией преследования, доверяет людям больше, чем я.

Осознав, как выгляжу в глазах копов, — и, что немаловажно, всех остальных свидетелей допроса, — я решилась. Спокойно и четко пересказала полицейским то, что услышала вчера вечером от Портера.

— Он меня подставил. И я ума не приложу, зачем он это сделал, если только по какой-то причине ему не понадобилось замутить воду. Мистеру Мередиту определенно есть что скрывать.

Мои откровения не потрясли Солонку и Перечницу. Да и всех прочих тоже.

Сострадание проявил только Матиас. Теперь он смотрел на меня не странно, но с жалостью. Рид и Констелло переглянулись. На их физиономиях не читалось ни удивления, ни сочувствия, — лишь голый скептицизм.

— Итак, вы полагаете, что Эдварда Бартлета убил кто-то из двоих — или мистер Мередит, или его подружка? — небрежным тоном осведомился Констелло, словно мы беседовали на вечеринке за бокалом вина. — И какой, по-вашему, у них мотив?

Он меня поймал.

— Откуда мне знать! — И чуть не добавила: "Это ваша забота — найти мотив", но, слава богу, успела захлопнуть рот, прежде чем эти слова сорвались с языка.

Впервые за время допроса Констелло согласился со мной, кивнув чернявой головой.

— Вот и мы никак в толк не возьмем, с чего бы им убивать Бартлета, — промурлыкал он. — Потому ищем в другом направлении.

Глядя в его черные глаза, я без труда сообразила, в каком направлении они рыщут.

— Ежели вы пристрелили Бартлета, — продолжал Констелло тем же светским тоном, — то таким манером вам удалось убить двух зайцев. Первое, вы избавились от парня, который хотел вас засудить. Второе, по вашей милости подружка Портера, укравшая у вас кавалера, отправится за решетку, потому что, по вашим словам, жертва признала в ней убийцу.

Моя шея опять раскраснелась как маков цвет.

— Мистер Мередит вовсе не мой дружок.

— Но был им, — многозначительно обронил Рид.

Констелло, напротив, продолжал играть роль "любезника".

— Миссис Риджвей, вы небось вообразили, что коли с вас сняли обвинения в убийстве Эфраима Кросса, то теперь вам сам черт не брат.

Зря чернявый коп упомянул отца Матиаса. Про себя я решила, что не стану больше смотреть на слушателей, — моя шея и без того горела огнем, — но краем глаза заметила, что при упоминании об отце мой друг резко обернулся в сторону Констелло.

— Если вы рассчитывали, что мы по старой памяти не станем вас подозревать, — Рид почесал белобрысую голову, — то здорово заблуждались.

Я оторопела. Неужто нашлись люди, считающие меня способной на убийство? Да я даже муравьев в кухне не убиваю. Осторожно собираю их бумажным полотенцем и выношу во двор.

Однако насчет спасения муравьиных жизней я предпочла не распространяться. Информацию про мои взаимоотношения с муравьями могли расценить как еще одно доказательство психической неуравновешенности.

— Вы и вправду думаете, что я стреляла в Бартлета в доме, рядом с которым аршинными буквами начертано мое имя? А затем, не моргнув глазом, вернулась на место преступления, дабы обнаружить тело?

Невероятно, но оба копа дружно кивнули.

Я заметила, что клиентка Шарлотты тоже радостно затрясла голубой головой. Дама наверняка не пропустила ни одной серии "Она написала убийство".

— Мы считаем вас тонкой штучкой, — пояснил Рид. — Такие, как вы, отважатся на что угодно, лишь бы сбить с толку следствие.

Почему-то я не приняла его слова за комплимент.

Более того, мне бы хотелось, чтобы Матиас не слышал этой сомнительной похвалы. И все остальные тоже.

Я опять не удержалась. Бросила взгляд на моего друга. Он смотрел прямо на меня широко открытыми глазами.

Казалось, что Солонка и Перечница провели в агентстве целую вечность. На самом деле наша беседа длилась не более двадцати минут. На прощанье Констелло строго напомнил:

— Похоже, не надо повторять, чтобы вы не уезжали из города.

— Уже повторили, — не менее суровым тоном откликнулась я.

Копов провожали взглядом все присутствующие. Стоило им скрыться, как любопытные взоры устремились на меня.

Вероятно, нужно было встать и сделать заявление. Например: "Большое спасибо за внимание. Позволю себе добавить: несмотря на то, что вы здесь услышали, я никого не убивала". Но вряд ли это заявление могло переломить ситуацию в мою пользу. Тем более что, встретившись со мной взглядом, коллеги и клиентка немедленно попрятали глаза. Что толку выступать с речью перед аудиторией, которая от тебя отворачивается?

Пришлось удовлетвориться единственным слушателем, Матиасом.

— Понимаю, все это выглядит не очень хорошо, но знай, я не убивала Эдварда Бартлета.

Он был явно шокирован.

— Господи, Скайлер, я знаю, что не убивала. Меня в этом убеждать не надо.

Так ли?

Я хотела верить Матиасу, честное слово. Но если он ни секунды не сомневался в моей невиновности, тогда почему во время допроса у него глаза полезли из орбит? Проблемы с контактными линзами? Такое объяснение явно притянуто за уши. Хотя бы потому, что он не носит контактные линзы.

— Ты не виноват, если у тебя возникли некоторые сомнения.

Теперь лгала я. Виноват, еще как виноват! Неужто Матиас считает меня способной выстрелить в человека? За кого он меня принимает? За Никиту?

Матиас махнул рукой, словно отметая напрочь какие бы то ни было подозрения.

— Чушь, я в тебе уверен. Всегда. — Тем не менее он поспешил сменить тему: — Так мы пойдем обедать?

— Пойдем. — Я сверлила его взглядом. — И не одни, а вместе с Глорией Турман.