Иоанна Хмелевская - Жизнь как жизнь

— Эх, уговорить бы нам кого-нибудь с машиной! — вздохнула Шпулька. — Пешком под Груец — я себе этого вообще представить не могу!

— У тебя есть знакомые с автомобилем?

— Весек… — сказала Шпулька неуверенно. — Ты же нравишься ему.

Тереска недовольно сморщилась.

— Будет ко мне приставать. Я этого не выношу. Вся их компания мне страшно не нравится, уж очень они зациклены на ухаживании за девочками. Весек считает, что если я с ним заговорила, то уже, значит, влюбилась, потому что с другой целью с ним вообще никто не разговаривает.

Шпулька снисходительно пожала плечами.

— Он уже привык. Эти глупые девчонки то же самое думают, так что на его месте и я привыкла бы. Все они такие: Йолька, Баська, Агнешка, Магда… полкласса! Только ты одна ты такая странная.

— Ага. И ты тоже. И еще пара-тройка девочек.

— Это не считается. Нас вообще не замечают. Мы старомодные и с предрассудками, как до войны. Большинство девчонок нахальные и всеми силами стараются иметь своего мальчика, все равно какого. Ничего другого у них в мыслях нет.

Тереска подумала, что ей тоже хотелось бы иметь своего мальчика, только чтобы им обязательно был не кто иной, как Богусь. Она не хочет никаких суррогатов, никого вместо него. Странная… Разумеется, она странная. Она не желала ходить в джинсах, демонстрируя к ним не просто презрение, а самую настоящую ненависть. Она довольно редко участвовала в домашних вечеринках, а уж если приходила, то к представителям противоположного пола относилась с такой сдержанностью, что на фоне окружения выделялась очень резко. Ее невозможно было «укротить». Ее волновали вопросы, которые не волновали никого больше. Все считали, что Тереска странная.

В глубине сердца и потаенных уголках души она пестовала свой идеал великой любви. Демонстрируя окружающим только скептицизм и некоторый житейский реализм, в самых дальних закоулках своего существа Тереска прятала веру в это сверхчеловеческое чувство. Чувство это должно было быть святым, уникальным, чтобы зиждилось оно на взаимопонимании и родстве душ, но обязательно оставалось при этом земным. Однако сперва духовные материи, потом уже все остальное.

Пока что ей очень и очень не везло. Сколько раз ей уже казалось, что она нашла подходящий объект, достойный того, чтобы одарить его потрясающими чувствами, но оставалась с этими чувствами одна. Объект не обращал на нее ни малейшего внимания. А если чьи-то чувства обращались на нее, неизменно оказывалось, что исходят они от личности очень даже среднего уровня.

Богусь пробудил в ней немыслимую надежду. С первого взгляда видно было, что он подходит по всем статьям, к тому же в самом начале знакомства он явно начинал ухаживать за ней совершенно как полагается. Первое в жизни, настоящее, неописуемо романтическое свидание под луной Тереска постановила запомнить навсегда, не сомневаясь, что таких очаровательных минут будет все больше, а вымечтанный роман из скромного бутона расцветет пышным цветом. Но почему-то все выглядит совсем иначе…

— А ведь сначала он за мной бегал, — сказала она ни с того ни с сего с глубокой обидой, уставясь в окно автобуса.

— А за кем же ему было еще бегать? — трезво ответила Шпулька, без колебаний поняв, о чем Тереска говорит. — Между нами, девочками, на той турбазе ты была самая красивая. Он правильно выбрал.

— Может быть, надо было притвориться, что он мне не нужен?

— Может быть, и так. Откуда мне знать? Ничего страшного, можешь притвориться теперь.

— Теперь у меня меньше возможностей.

— Так ты постарайся, чтобы их было больше.

— Кретинизм, — сказала Тереска, помолчав. — Я должна прилагать все усилия, чтобы с ним встречаться, чтобы притвориться, что он мне не нужен. Глупость какая-то получается.

— Что глупость — это верно, — немилосердно согласилась Шпулька, чувствуя с одной стороны легкую зависть и грусть, что Тереска переживает такие чувства, a c другой — великое облегчение, что у нее пока на этом фронте все спокойно. — Не хочется тебя огорчать, но что-то мне кажется, ничего с этим Богусем у тебя не получится.

— Глупая ты… лучше не серди меня сейчас! А то я ни слова не скажу ни одному садовнику, и тебе придется все самой устраивать!

— О Боже! — простонала Шпулька. — И зачем я дала себя втянуть в эту гадость! Я просто оживу, когда это сумасшествие с саженцами кончится! Пусть милиция… наконец… переловит этих бандитов! Не могу я существовать в таких условиях! Господи, давай кого-нибудь обворуем, убьем, но сделаем так, чтобы получить все остальные саженцы!

Два садовника в Тарчине проявили довольно умеренную благотворительность, отдав для нужд общества весьма ничтожную часть своего сада. Третий жил в отдалении, примерно километрах в двух от областного центра. С определенным трудом, уже в темноте, они нашли его владения. К счастью, владения были освещены, над входом в прекрасную современную виллу горела лампочка, внутри, несомненно, кто-то был.

— Посмотри, — легкомысленно сказала Тереска, остановившись перед калиткой. — Машина этого чокнутого.

— Какого чокнутого?

— Того типа, который вчера гонял нас по всему своему дому. Тот, с датой французской революции. И что он тут делает?

Шпулька, которая уже собиралась войти, попятилась от калитки.

— Если тут этот чокнутый, я сюда не войду, — сказала она твердо. — Лучше я школу брошу!

— Дурочка, не глупи, он же не станет гонять тебя по чужому дому! Тут ведь есть какие-то люди…

— Не хочу и не пойду. Я страшно боюсь сумасшедших, а он может взбеситься, как только нас увидит. Лучше уж в Груец ехать.

— Ты сама спятила, не серди меня! Можно убежать, если его увидим. В такой темноте легко спрятаться. Если у него случится приступ, его легко скрутят. Я пойду первая, и перестань сама себе придумывать трудности!

Все время упираясь и пытаясь вырваться от Терески, Шпулька позволила протащить себя через двор к входу. Эту сцену наблюдали из дома три пары глаз.

— Невозможно, чтобы это было стечение обстоятельств! — прохрипел в бешенстве низенький, очень чернявый тип. — Они ездят специально за нами!

— Я начинаю предполагать, что ты, возможно, прав, — задумчиво ответил высокий, худой, словно выполосканный блондин. — Уж очень много совпадений. Не понимаю только, почему они все это делают так открыто. Они вообще не прячутся. Что это значит? Предупреждение? Камуфляж?

Третья пара глаз принадлежала хозяину дома, который с интересом поглядывал то на своих гостей, то на две фигуры, которые метались по двору.

— Да что такое? — спросил он раздраженно. — О чем вы тут говорите? Кто это такие?

— Две мерзкие девки из милиции, которые за нами следом волочатся, как вонь за армией! — дико заревел чернявый. — Куда мы, туда и они! А за ними мусора! Ну как это получается?