Иоанна Хмелевская - Жизнь как жизнь

— Мы встречаемся уже третий раз, — спокойно перебил блондин. — Они ездили по Вилановской аллее и остановились как раз там, где у нас было назначено свидание. Они были у Шимона. Они ездят под предлогом, будто собирают саженцы для какой-то школы и поэтому ходят по садовникам. Шимон им дал сколько-то штук и даже получил расписку. Неизвестно, сколько во всем этом правды, с милицией они разговаривали, это факт, но, может быть, они просто испугались Мети, который пытался выследить, где они живут. Может быть, действительно ездят за нами. Мне не нравится, что они добрались и сюда.

— Я садовник, — заметил хозяин. — Надо как-нибудь решить этот вопрос, а то вся наша работа пойдет коту под хвост.

— А с ней и мы! — заскрипел зубами чернявый.

— Только спокойно, — сказал блондин. — У меня есть идея. Эти идиотские саженцы — прекрасный предлог. Если бы его устранить, можно было бы выяснить, предлог это или действительно правда. Если перед нами дурацкое стечение обстоятельств, мы можем выбросить их из головы. Шимон говорил, что им сколько-то штук еще не хватает. У тебя саженцы есть?

— Саженцы чего?

— Вроде бы фруктовых деревьев.

— Разумеется, есть…

— Попробуй дать им столько, чтобы им хватило для выполнения плана. Посмотрим, как они отреагируют и что сделают завтра. Если они снова где-нибудь покажутся, по крайней мере, мы будем знать, о чем это говорит.

— То есть что, дать им эти саженцы?

— Ну да. Столько, сколько им надо. Чтобы им не за чем было ездить.

Хозяин дома выразительно сморщился и недоверчиво посмотрел на гостей.

— Ты что, считаешь, что я их тут выращиваю, чтобы раздавать? Я что, Благодетель, Рука Подающая? Если потом впишете в счет и оплатите, то пожалуйста.

— Впишем. Оплатим.

Шпулька позволила доволочь себя до ступенек крыльца и тут уперлась руками и ногами.

— Дальше не пойду! Внутрь не войду ни за что на свете! Мне от него не паркетины из гостиной нужны, а саженцы! Пусть он выходит во двор!

— Не глупи, что мне ему, письмо написать, чтобы он с нами встретился на свежем воздухе? — убеждала ее разгневанная Тереска. — Надо его найти и объяснить, в чем дело! Ты можешь стоять в дверях!

— Он нас втянет силой!

— Да его, может быть, и вовсе тут нет!

— Как это? Автомобиль сам приехал?

— Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его! Какое тебе дело до машины? Он ведь машину нам насильно не показывал!

— Вот именно.

Неизвестно, сколько времени продолжался бы этот обмен противоположными мнениями на первой ступеньке крыльца, если бы двери вдруг не открылись и не появился бы довольно молодой весьма антипатичного вида тип. Лампа под крышей освещала его недоброжелательную рожу, обезьяньи, выдвинутые вперед челюсти, сморщенный, низкий лоб и маленькие блестящие поросячьи глазки.

— Барышни, вы к кому? — спросил он недоверчиво. — В чем дело?

Тереска вздохнула с неописуемым облегчением, хотя вид типа вызвал у нее ощущение, что тут им не повезет. Уж кто-кто, а эта мрачная горилла точно не даст…

— Простите, это вы хозяин? Добрый вечер, извините, что оторвали вас от дел, но нам поручили такую общественную работу…

Освобожденная от необходимости входить в дом и не видя поблизости сумасшедшего селянина, Шпулька пришла в себя и помогла объяснить вопрос. Тип ей не понравился, и она тоже испугалась, что доводы Терески не принесут желаемого результата. Кошмарные усилия никогда не кончатся…

Тип слушал внимательно и молча, странно двигая челюстями. Тереска и Шпулька исчерпали весь запас аргументов, перевели дух и начали по новой. В их тоне ясно слышалось отчаяние.

— Минутку, — невежливо перебил он их. — Ладно, саженцы. Сколько вам еще нужно?

Обе девочки умолкли на полуслове. Тереска лихорадочно выхватила из кармана блокнот.

— Нам не хватает еще двухсот восьмидесяти шести штук, — сказала она неуверенно.

— И столько визгу из-за каких-то там двухсот штук, — презрительно сказал садовник. Девочки несказанно удивились. — Я-то думал, что две тысячи. Ладно, пусть будет двести. Пошли!

Не протестуя, не задавая вопросов, с одной стороны, от неожиданности онемев, с другой — боясь спугнуть появившуюся внезапно надежду, Тереска и Шпулька в изумлении смотрели, как странный тип открывает один из сарайчиков за домом, как оттуда выезжает фургон, подъезжает к саду и паркуется возле питомника, такого огромного, что границы его терялись в темноте. Они шли за ним и не верили собственным глазам.

Тип вышел из кабины.

— Таскать будете сами, — приказал он. — Пусть одна таскает, а вторая складывает в машину.

В душе Шпульки зазвучал ангельский хор. Тереске показалась, что вся округа осветилась небесным светом. На их глазах происходило чудо.

Спотыкаясь в темноте о выбоины и канавы, сопя от усилий и царапая кожу о ветки, Тереска бегом носила огромные связки саженцев, невзирая на то, что земля и торф, облепившие корни, сыплются ей за воротник и скрипят на зубах.

— Быстрее, — бешено шипела Шпулька из фургона. — Быстрее, а то раздумает! Он тоже сумасшедший, но мне все равно! Ой, мамочки, не тычь мне палкой в глаз!

— Не обращай внимания, — сопела Тереска. — Быстрее, бери же! Может быть, он пьяный, а от свежего воздуха протрезвеет!

Неожиданное счастье придало им нечеловеческие силы. Корни деревца, облепленные торфом, с размаху шарахнули Шпульку в глаз. В самом ветвистом саженце она запуталась волосами. Однако все это были такие мелочи в сравнении с тем, что близился конец их мучений!

— Все, вот вам, барышни, двести восемьдесят шесть штук, — сказал невероятный тип. — Поехали, садитесь, гражданки!

— Вы… Вы действительно хотите сами нам все это и отвезти?! — спросила Тереска с радостным выражением на вымазанной землей физиономии.

— А чего ж? Пешком, что ли, вы их в Варшаву потащите?

— Нет, но… Вы просто поразительный, вы восхитительный, вы замечательный!!

Мрачный тип еще раз уныло на них посмотрел, наморщив лоб и явно пытаясь прийти к какому-то решению.

— Вы, уважаемые барышни, чегой-то очень грязные, — сказал он. — Ну, да ладно, в дому умоетесь. Сейчас времени нету!

Он сел в кабину и стал прогревать мотор.

— Я искренне полагаю, что гориллы — самые красивые существа на свете, — сказала Тереска, мечтательно глядя в окошко и пытаясь отвести от себя колючие ветки. Она изо всех сил старалась не колотиться позвоночником о борт фургончика.

Не пытаясь вникать в свои переживания и чувства, Шпулька ясно понимала, что ее мнение насчет горилл полностью совпадает с мнением подруги.

— Ага! — горячо поддакнула она. — Мне тоже так кажется… Я чулок порвала!

— И я тоже. Да черт с ними, с чулками! Тут так жестко… у меня теперь синяки точно будут. Тебе не кажется, что тут трясет с нездешней силой?