Иоанна Хмелевская - Жизнь как жизнь

— Ну, полный порядок, — сказала Баська с мрачным удовлетворением. — Коляске хана, возить мне больше не в чем, а в руках носить не буду. Пусть Мачек делает что хочет!

Шпулька уже отдышалась и опомнилась, поэтому потребовала объяснений. Выслушав рассказ, она немедленно приняла сторону Баси.

— Разумеется, это был единственный выход. И очень хороший, — похвалила она. — Ведь не объяснишь же толпе, что вместо ребеночка вы катаете в коляске краденый песок. А эти люди не отстали бы, пока не услышали бы всю историю с подробностями! А еще и водители!

Тереска кивнула.

— Так что, собственно, с этим Мачеком? — спросила она. — Ты начала говорить, что он свинья, как раз в тот момент, когда коляска вырвалась из рук и покатила! И ты не сказала ни слова. Все из-за него.

— Естественно, что все из-за него, — согласилась Бася. — Либо я с ним помирюсь, либо не знаю что… Вам в какую сторону? Налево? И мне тоже, мне надо за Юречком идти. Говорю тебе, роднуля, ни в коем случае не стоит лезть в бутылку. От этого человеку только одни неприятности и тяготы жизни. Я с ним поссорилась, он на меня обиделся, ну ладно, может быть, напрасно я отвернула кран в подвале, когда чинили раковину, потому что всю арматуру из стен повырывало и штукатурка осыпалась, но это еще не повод, чтобы сразу устраивать мне скандал! И к тому же при людях!

— Так кто на кого, собственно говоря, обиделся, он на тебя или ты на него?

— Он на меня, разумеется. И только потому, что я швырнула в него куском этого крана и сказала, что он полный ноль. Из-за такой ерунды так на меня накинуться! Ну может быть, я ему еще пару слов сказала, а он мне на это: дескать, если у тебя лучше получается, то сама и крутись… В конце концов, могу с ним и помириться, потому что сейчас это ему придется за песком побегать. Зря я столько мучилась целых два дня!

— А ты не хотела извиниться?

— Еще и извиняться перед ним! Я вообще с ним не желала разговаривать! Ох, и намучилась же я… и все насмарку… А он так ждал, когда я не выдержу и сама приду! Даже огорчался, что у меня все получалось… Теперь и я сама себе удивляюсь. Нет, лапушка, помни, что неведомо зачем лезть в бутылку — глупо!

По Дольной выезжали машины, которые выпутались из транспортной пробки возле остатков коляски. Три юные особы остановились на миг и посмотрели вглубь улицы. *

— Ни за какие коврижки больше на этой улице не покажусь, — решительно сказала Шпулька. — Еще, не дай Бог, кто-нибудь во мне опознает подругу преступницы!

— До чего же глупые люди, — буркнула недовольно Тереска. — У меня было такое впечатление, что они хотели меня сразу разорвать на кусочки. Никто сперва не посмотрел, что лежит в той коляске.

— Так ведь никому бы не пришло в голову, что с такими воплями ты будешь догонять помойные ведра

— Ведер у меня теперь тоже нет, печально сказала Бася. — Разъяренная толпа — это страшная штука. Стихия. Ну ладно, я пошла за ребенком. Передай от меня привет родителям. И бабуле. И вообще всем, кто тебе подвернется под руку…

— Она иногда говорит страшно умные вещи, — сказала Шпулька, глядя вслед удаляющейся Басе. — Она мне нравится. Ты поможешь мне немножко с этим грузом?

— В последнее время я ничего другого не делаю, как только кому-нибудь помогаю с разными грузами, — ехидно заметила Тереска. — Басе несколько минут назад я тоже помогала. У коляски оказался необыкновенно легкий ход, интересно, что придумает твоя тыква.

— Надеюсь, что ничего. Хотела бы я спокойно прожить хотя бы неделю. Мне хочется, чтобы стало скучно.

— А почему тебе это не удалось на прошлой неделе?

— На прошлой неделе из Гданьска приехал Зигмунт, и сперва был страшный скандал, потому что он заявил, что хочет жениться…

— Господи спаси и помилуй! Ведь Зигмунту девятнадцать!

— То-то и оно. Если бы ему было двадцать девять, так и скандала бы не было. Он думал, что мать с отцом ему позволят, но они его как-то в конце концов переубедили. А потом был еще худший скандал из-за шпагата.

Тереске стало интересно.

— Какой шпагат? Ты мне ничего не рассказывала.

— Да я хотела рассказать, а из-за той проклятой контрольной по физике забыла. Отец вернулся с работы, а тогда лил дождь и он весь промок, особенно куртка на спине. Он и повесил свою куртку спиной к печке, чтобы она высохла. А потом вернулся Зигмунт, его уже переубедили насчет женитьбы, и он тоже весь промок. Все уже спали, так он повесил свои носки, чтобы высохли, потому что он приехал только в одной этой паре. Стирать не хотел, чтобы не шуметь, так и повесил — мокрые, грязные и дырявые. Только он их привязал шпагатом к куртке отца, к хлястику, и рано утром отец встал, надел куртку и поехал на работу. Весь маршрут девятнадцатым трамваем проехал, и только на конечной остановке ему кто-то сказал, что, дескать, проше пана, у вас сзади хвост висит. И это оказались те носки, привязанные шпагатом. Отца чуть удар не хватил. Он бы Зигмунта точно придушил, когда вернулся, только Зигмунт к тому времени уже уехал обратно в Гданьск.

— На босу ногу?

— Нет, в отцовских носках. И ты еще хочешь, чтобы мне было скучно!

— Эго не я хочу, это ты хочешь. Кстати, слушай, мы должны сдать спортивные нормы по плаванию и на водительские права.

Шпулька чуть не уронила тыкву.

— Ты с ума сошла?

— Нет, я просто подсчитала, что если мне удастся найти еще один урок и если до конца года я буду откладывать деньги, то смогу купить складную байдарку. И на каникулах мы поплывем по Висле в Гданьск или на Мазуры, или на Канал Августа, туда, где та замечательная земляника, помнишь? Хватит гнить в застойном болоте, начнем наконец жить как люди! Ага, и еще палатку купим.

Шпулька с нескрываемым ужасом вытаращила на нее глаза.

— И для этого тебе понадобились водительские права?

— Нет, водительские права — на всякий случай. Может быть, в следующем году нам удастся купить мотоцикл, тогда поедем на мотоцикле. Я все подсчитала, это самые дешевые каникулы. Зарабатывать сможем у крестьян, на сенокосе и жатве, кроме того, сможем ловить рыбу и собирать малину.

Шпулька поудобнее перехватила тыкву и посмотрела вдаль.

— Ты хоть раз в жизни поймала хоть одну рыбешку? — осторожно спросила она, помолчав.

Тереска кивнула головой и вздохнула.

— Поймала. Даже пару штук. Мой отец рыбачит, ты же знаешь. Года три назад, я уж и не помню, где это было, какое-то средненькое озерцо. Рыбки были не очень большие, а одна, здоровая как лошадь, у меня сорвалась. Я знаю, как ловят. А грибы и сенокос мы знаем как свои пять пальцев.

Шпулька вздохнула гораздо печальнее Терески.

— Я уже начинаю Господа молить, чтобы Он послал тебе этого твоего Богуся, — сказала она мрачно. — Почему этот кретин уехал? Если бы он был здесь, ты бы тратила деньги как сумасшедшая на черт знает какие духи, парикмахерскую, на тряпки, ничего бы ты не накопила и оставила бы меня в покое. А к тому же у тебя не оставалось бы времени ни на сдачу норм по плаванию, ни на уроки, ни на водительские права. Боже мой, Боже, за какие грехи мне такие страдания?