Фаина Раевская - Мачо в перьях

Но вот что интересно: кажется, нас никто не ищет. Шоу должно было писаться на пленку, но вот пишется ли? Помнится, еще в Москве Завалов что-то говорил о телевизионных ретрансляторах, натыканных где попало. Мы с техникой, конечно, в натянутых отношениях, но почему-то мне кажется, что, кроме ретрансляторов, где-то должны быть и провода, причем в немалом количестве. Но пока почему-то мы их не находили, зато нашли склад оружия (тут я тронула пистолет и покачала головой), военную базу, аквалангиста и растяжку. Надо, пожалуй, с утреца пораньше поискать эти малопонятные ретрансляторы, а заодно и провода, к ним прилагающиеся. Иначе вообще чепуха какая-то получается!

Перевернувшись на другой бок, я приподняла голову, чтобы проверить, чем занимается наш Пятница. Негр по-прежнему сидел возле костра, изредка ковыряясь в нем палкой, и спать, казалось, не собирался.

«Не стоит, пожалуй, ему доверять на все сто процентов. Вон всех девок марулой опоил. Зачем, спрашивается? Хотя, конечно, мы ему жизнь спасли, да и не похож он на злодея… Все равно спать не буду: мало ли что! Просто полежу с Марусей рядышком…» — решила я и тут же заснула.

…Неприятное ощущение прохлады не нравилось, поэтому я открыла глаза, уже настроившись на конфликт с Маней. Чего это ей вздумалось вставать в такую рань?

Маруськи рядом не было. Поежившись от утренней прохлады, я огляделась. Все «амазонки» еще спали (оно и понятно, время-то раннее), возле потухшего костра лежал Ингумбо.

— Тоже мне, недремлющее око! — усмехнулась я. Однако где Маня? Я же не могу оставить отрицательные эмоции внутри себя? Как там пел Высоцкий? «Мне нужно хоть кого-нибудь убить…»

Сперва я решила, что Манька побежала «до ветру» в ближайшие кустики, и не особенно беспокоилась, а лишь копила в себе злость. Но спустя минут двадцать злость сама собой улетучилась, уступив место волнению. Согласитесь, двадцать минут достаточно, чтобы и дела все справить, да еще песенку крокодила Гены два раза спеть. Я принялась вертеть головой во все стороны и даже тоненько крикнула:

— Маня-а, ау!

Мой взгляд уже в который раз окинул окрестности, но только сейчас задержался на Ингумбе. Что-то в нем было не так. Вы не поверите, но я испугалась и буквально физически ощутила, как внутри зарождается дурное предчувствие.

— Ингумбо, ты Маруську не видел? — громко спросила я. Мой вопрос потонул в шуме океанских волн и громких криках лесных обитателей. Тогда я встала, со всей решимостью, на которую только была способна в эту минуту, достала пистолет и двинулась в сторону спящего Пятницы.

Но Ингумбо и не думал спать. Он просто лежал с закрытыми глазами, а песок, в том месте, где находилась его голова, был какого-то странного бурого цвета. Я немного постояла молча, потом в голове у меня сложилось 2+2, и я заорала дурным голосом, наверное, до смерти напугав обитателей джунглей. Зато «амазонки» забыли о сне. Они немедленно вскочили и, протирая глаза, бросились ко мне. Но, не дойдя каких-то метров трех, все как по команде остановились. В глазах девчонок я ясно читала удивление, изумление и страх. После непродолжительного молчания Дарья задала вопрос, поставивший меня в тупик:

— Ты зачем Пятницу убила?

— Как это убила? — опешила я.

— Пристрелила, — из-за спины Карины пискнула Кристина.

Я в недоумении еще раз посмотрела на Ингумбо, потом на свои руки: как я могла вот этими руками пристрелить человека? Да у меня и оружия-то нет! Как оказалось, оружие как раз имелось — в правой руке я по-прежнему сжимала пистолет.

— Я его не убивала, — пряча руку с пистолетом за спину, честно сказала я. — Он сам…

— Сам себя пристрелил? — усмехнулась Карина. — А пистолет потом тебе вернул: зачем он ему мертвому?

В отчаянии я даже топнула ногой:

— Да нет же! Все было не так. Я проснулась, Маньки нет, а Ингумбо лежит…

— На Манькином месте, — деловито уточнила Дашка.

— У костра лежит и не шевелится. Ну, я испугалась, конечно. А кто бы не испугался? И пошла посмотреть, что с негром.

Я умолкла. Не знаю, поверили мне девчонки или нет, но страх в их глазах исчез. Ленка-артиллеристка быстрее всех взяла себя в руки и приказала:

— Дарья, осмотри Ингумбо. Может, он живой еще. Славка, убери пистолет, а то, не ровен час, пальнешь еще в кого-нибудь. Да, кстати, в следующий раз снимай с предохранителя…

Дарья сразу вспомнила о своих профессиональных обязанностях и приступила к осмотру дважды раненного негра. Мы с нетерпением ожидали результатов. Ингумбо хоть и недолго с нами, но все же мы к нему уже привыкли, даже в некоторой степени сроднились…

— Ну что?! — не выдержав напряжения, в один голос воскликнули близняшки.

Дашка, еще немного повозившись с Ингумбой, распрямилась и строгим тоном профессионала сообщила:

— Жив, только без сознания вследствие сильного удара по голове. Я, конечно, не эксперт, но, мне кажется, ударили его камнем. Рана серьезная, но не смертельная, к вечеру оклемается. Да-а, не везет парню!

— Ай, ай, ай, ай, убили негра! Ни за что ни про что. Суки, замочили, а он встал и пошел, — задумчиво проговорила Ленка. — Славик, так где, ты говоришь, Маруся?

— Нету… — я совсем по-детски развела руки в стороны и шмыгнула носом, собираясь зареветь.

— Ну-ка, Ярослава, отойдем в кустики, — мотнула головой Ленка в сторону джунглей. — Дарья, ты продолжай оказывать помощь нашему Пятнице, а близняшки пока сообразят чего-ни-будь на завтрак.

— Но я не хочу в кустики… — растерялась я.

Ленка подтолкнула меня в спину и заверила:

— Хочешь, хочешь, топай в кусты!

До меня хоть и с опозданием, но дошло, что Ленке необходимо остаться со мной наедине, поэтому я, пожав плечами, потопала в сторону джунглей. Впереди шла Ленка и злобно ворчала:

— Тоже мне, Шварценеггер сушеный! Чуть что — сразу за пистолет хватается. Теперь девчонкам объяснять придется, откуда оружие…

— Все равно рано или поздно пришлось бы рассказывать, — вяло парировала я. — Дело-то принимает совсем худой оборот. Пятнице нашему снова кто-то по башке шарахнул. И вообще, — я остановилась под большим деревом, — я ничего не понимаю. Почему украли Маньку, а не меня, хотя дважды имели возможность это сделать.

— Дважды? — удивилась Ленка.

— Ну да. Сперва ночью, когда я плавала, а потом уже под утро — мы ведь с Маруськой вместе спали. Черт знает что! Да если Игнат узнает, что Маня пропала!!! Не-е, лучше я насовсем на этом дурацком острове останусь, чем к Игнату в лапы попаду!

От жалости к себе я заскулила и принялась биться головой о ствол дерева, правда, очень аккуратно, чтобы «не было мучительно больно». Ленка минуты две наблюдала за моими действиями, потом, видимо, решила, что пора прекратить мучения ни в чем не повинного дерева.