Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

– Нет.

– И то хорошо.

– Я за свою короткую жизнь перечитал такую уйму детективов, такую уйму…

– Бывает.

– Смейтесь на здоровье. Только я уверен, что в беременности женщин и импотенции мужчин виновата гендерная составляющая.

– Гендерная?

– Вот именно. За всем стоит теневая Академия наук, созданная продвинутыми лесбиянками.

Племянник вгрызся в яблоко.

А может, Сева и прав.

Поэтому и устранили Вампиранью, как подобную себе…

– Развей мысль.

– Ну, составили эти лесбиянки коварный план: извести всех мужиков. Началось все с того, что они каким-то неизвестным образом выкачали из мужиков все запасы спермы…

– Грандиозно!

– Сперму заморозили в специальном банке под видом сверхсекретного научного материала.

– Логично…

– Затем же опять же неизвестным образом превратили всех мужиков в импотентов…

– Возможно, возможно.

– В результате, нейтрализовав мужиков и создав запасы живчиков, лесбиянки приступили к акциям насильного осеменения.

– Сомнительно.

– Нисколечко. Используют при акте два шприца…

– Почему два?

– Одним шприцем вводят сперму, другим – неизвестный раствор, вызывающий потерю памяти.

– Все хорошо. Но многовато неизвестных.

– Чем больше необъяснимого в фабуле, тем интересней сюжет.

– Почти согласен. И версия твоя достаточно оригинальна. Но ты мне ответь на последний вопрос. Почему рождаются одни мальчики, а не девочки?

– Нет, это как раз понятно, – племянник Сева положил обкусанное яблоко к почерневшей груде ночных огрызков. – Хотят вырастить новую популяцию мужчин.

– Импотентов?

– Нет, заменителей шприцев.

– Ты, Сева, меня совсем запутал.

– Просто через поколение от выросших мужчин будут рождаться исключительно девочки и девочки.

– Полный абзац. Я совсем запутался.

– Могу снова повторить.

– Лучше не надо.

– Нет, по-моему, красиво получилось: гендерный заговор!

Племянник энергично принялся за очередное яблоко.

– А вообще-то ты, Сева, молодец.

– Кто бы сомневался…

– Ты натолкнул меня на здравую мысль: должно быть очень простое объяснение всей этой круговерти, очень простое.

Мой велосипед остался там, недалеко от пещеры.

Надеюсь, лось не обгадит машину от багажника до руля?

Пришлось оседлать дамскую модель, изрядно расшатанную доцентской массой.

Седло, привыкшее к роскошной промежности, давило на мошонку.

Педали не держали жима подошв.

Не быстрая езда – одно мучение.

А тут еще, снова нарушив договор, объявились яблоносцы.

Приближаясь к Торгово-развлекательному комплексу, я насчитал аж двадцать сопровождающих лиц.

На этот раз отрываться от слежки не было ни времени, ни желания.

Но почему Дылда снова науськал своих пацанов?

Впрочем, ответ я получил – и довольно скоро.

Дылда перехватил меня на своем шикарном двенадцатискоростном велосипеде, когда я почти миновал Кронино.

– Ты что договор нарушаешь?

– Не сердись. Гаврики тебя разыскали по моему заданию.

– Соскучился?

– Посоветоваться хочу.

– О метеоритах?

– Нет, о своей дальнейшей судьбе.

– Почему так грустно? Яблоносцы хотят сменить фюрера?

– Угадал.

– Не справился с обязанностями?

– А с чем справляться-то? Никто не приезжает, никто яблоки не пробует. Не племянника же Нинели Осиповны было месить.

– Медовый месяц – святое.

– Вот и я своим яблоносцам объяснил популярно: Севу – не трогать.

– Молодец.

– А как твои успехи?

– Ничем похвастаться не могу.

– Жаль. Не успею, выходит, разобраться на прощание с Членоруком.

– На прощание?

– Я же главного не сказал… Отца, понимаешь, срочно переводят в другое место.

– На повышение?

Я ласково, но осторожно погладил всемогущий фотоаппарат.

– Какая разница… Отец-то везде приспособится, а вот я…

– Да, здесь ты в яблочном авторитете.

– А там превращусь в жалкое недоразумение.

– Трудно менять привычный образ жизни.

– Кто я буду без Кронино, Пнево и яблонь сорта «Ева»?

Дылда повелительно махнул рукой ораве, державшейся на дистанции.

– Кто?

Я смотрел в спину разжалованному Кремлем фюреру.

А что ждет меня?

Скоро ли кончится терпение у гаранта Конституции?

Или президенту доставляет удовольствие наблюдать за этой садоградской комедией?

Я метался на велосипеде по Кронино.

Почему мне адресуют яблоки, пронзенные стрелами?..

Как то это слишком прямолинейно…

И вдруг осенило.

Кто-то добивается, чтобы я вплотную занялся «Веселыми арбалетчиками».

Но я, назло пронзенным яблокам, беззастенчиво покатил в другом направлении.

У меня был очень важный повод зайти к Зинаиде.

Очень важный.

Требовался список всех присутствовавших на ее дне рождения.

Но, простояв у калитки битых пятнадцать минут, не смог войти.

Ей надо сейчас побыть одной.

Успокоиться.

А мне пора определиться.

Без всяких георгинов с бесконечностью лепестков.

Может быть, такое обоюдное чувство дается лишь один раз в жизни.

Я нисколько не сомневался в обоюдности.

Как и в том, что, может, больше мне никогда не встретится подобная женщина…

Я срывал яблоко за яблоком.

Я усеял спелыми плодами всю дорожку за калиткой.

Но войти так и не смог.

И дело, конечно же, не в беременности Зинаиды от пока не установленного лица.

И не в том, что ее брат сделает все, чтобы расстроить наш роман.

Акулий зуб ему в печень…

Роман успел закончиться, так и не начавшись.

Два зуба от барракуды мне под левое ребро…

Конечно, требовалось вызвать призрачного генерала.

Алексей Николаевич убедил бы подчиненного, что не надо влюбляться в тех, кто выше тебя по всем статьям.

Но я не осмелился вмешивать генерала в амурные дела.

И пытался самостоятельно найти причину, чтобы свалить отсюда.

Наверное, даже среди действительных академиков найдется от силы два-три кандидата, достойных Зинаиды.

Два-три…

Калитка нарочно дразнилась открытостью.

Нет, если бы в глубине сада хотя бы мелькнул силуэт, знакомый, медленный, тихий, никуда не спешащий…

Я бы точно вперся и наговорил таких глупостей!..

Ни перед кем я еще не стоял на коленях.

А хотелось разок…

Но не больше…

Лишив ближнюю к калитке яблоню почти всех плодов, я дернул со всей силы за крепкую ветку, чтобы отправить остальной урожай в траву.

Я ненавидел яблоки сорта «Ева» – с арбалетными стрелами и без стрел.

Я ненавидел Садоград.

Я ненавидел Кронино.

Я ненавидел народившихся мальчишек.

Я ненавидел так и не составленный праздничный список.

Я ненавидел чучело Повара, и жертв Повара, и смерть Повара, и тень Повара.