Фаина Раевская - Анекдот о вечной любви

«Шерлок и сыновья» занимал большую комнату, разделенную гипсокартонной перегородкой на две неравные части. В меньшей за безликим офисным столом со стандартным набором оргтехники сидела долговязая девица и со скучающим видом изучала свой маникюр. На наше появление она отреагировала легким взмахом густо накрашенных ресниц и снова погрузилась в созерцание ногтей.

Из-за двери с начищенной латунной табличкой, со сдержанным достоинством сообщавшей, что именно там трудится главный Шерлок, то есть — директор, доносился приглушенный рокот приятного баритона.

— Мы к Геннадию, — с вызовом заявила я, в то время как Петька пускал слюни и обалдело моргал на девицу. И что это его так разбирает? Будь я мужиком, на это чудо природы даже не посмотрела бы! Ну, бюст пятого размера, элегантно обтянутый трикотажной кофточкой, ну, миленький кулон белого золота, как бы невзначай заблудившийся в ложбинке… Ну, ярко-алые губки средней припухлости, кудряшки блондинистые… Готова поспорить на мою будущую Пулицеровскую премию, что мозгов у девушки не больше, чем у ее прототипа — куклы Барби.

— Он занят, — нараспев протянула барышня. В ее голосе сквозило явное утомление жизнью вообще и назойливыми посетителями в частности.

— Он нас ждет, между прочим. Давно и с нетерпением, — раздражаясь, я повысила голос, потому что Петруха продолжал предаваться эротическим фантазиям и произнести что-нибудь вразумительное не мог. — Мы с телевидения.

— Да хоть из Голливуда, — девица смерила меня изучающим взглядом, после чего ее губы тронула слегка презрительная усмешка. Оно и понятно: в сравнении с ней я — Гаврош на парижских баррикадах!

— Слушай, ты, Мэрилин Монро рязанская… — окончательно зверея, зашипела я, но шипение тут же перешло в жалобное поскуливание из-за боли, неожиданно возникшей в моей правой ноге. Это коварный Петька наступил на нее своим сорок пятым размером.

— Не конфликтуй, Вася, — шепнул Петр мне на ухо, а вслух, щурясь, как мартовский кот на выданье, произнес: — Леди, у вас потрясающей красоты руки! Такие нежные, изящные… А пальчики какие! Длинные, тонкие… Будь я художником, непременно написал бы ваш портрет маслом в стиле ню. Но, увы, господь не дал мне такого таланта…

Дальше началось полное безобразие: коллега приблизился к столу, сграбастал лапку Барби в свои тиски и за три минуты наговорил столько пошлостей, которые девица восприняла как комплименты, а Петька — как высший пилотаж обольщения, что я в изумлении уронила нижнюю челюсть, да так и осталась стоять с открытым ртом. Надо будет как-нибудь поинтересоваться — где Петруха так поднаторел и кто был его гуру?

Неизвестно, сколько бы еще продолжался сеанс соблазнения блондинки, но тут включилась селекторная связь, и все тот же приятный баритон, принадлежавший, несомненно, Шерлоку-отцу, мягко, но властно приказал:

— Зина, зайди ко мне.

Я громко фыркнула: надо же, у косящей под Барби девушки оказалось такое банально-деревенское имя! Девушке, должно быть, стало неловко, она довольно миленько покраснела и поднялась…

Возможно, у нормальных людей процесс вставания из-за стола занимает доли секунды, но у Зины-Барби это элементарное действо превратилось в настоящий парад-алле. Сперва бюст пятого размера улегся на стол, аккурат угодив на крышку ноутбука, затем над стулом вознеслись шикарные бедра, обтянутые набедренной повязкой, которую эта Барби по скудоумию считала юбкой. Из этой повязки вызывающе торчали… Черт знает, как это называется! Я бы ЭТО назвала столбами линии электропередачи, только очень стройными. Их невероятную длину увеличивал умопомрачительный каблук-шпилька. Глядя на эти каблуки, я против воли прониклась к Зине уважением: виртуозно владеть ими — целое искусство, ей-богу!

Петька пустил-таки слюну.

— Ух, е-мое!!! — выдохнул он, окончательно сваливаясь в эротическую нирвану. — Зиночка, так я могу надеяться?

Судя по тону, каким был задан вопрос, надеялся Петр, по меньшей мере, на горячий стриптиз при свечах в его двухкомнатной берлоге. И даже его старушка-мать, с которой проживал мой холостой приятель, препятствием в этом деле не стала бы.

Коварная Зиночка с деланым равнодушием блондинки, знающей себе цену, кокетливо изогнула бровь и томно произнесла:

— Я доложу Геннадию Петровичу о вашем визите. — С этими словами Барби удалилась в кабинет шефа, так вильнув бедрами напоследок, что Петька с глухим стоном скрестил руки в паху.

— Ох, бывает же такое! Где их разводят, интересно? — смущенно молвил Петруха, с трудом приходя в себя от пережитого потрясения.

— В Лондоне, на Бейкер-стрит, — съязвила я.

Однако Петька шутки не понял:

— Ты это точно знаешь? — оживился он и неожиданно вспомнил: — Блин, я же уже два года в отпуске не был! А что, Василь Иваныч, не махнуть ли мне в страну вечных туманов?

— Махни, отчего же, — равнодушно зевнула я, — только учти, согласно последним исследованиям британских же ученых, влажный местный климат крайне отрицательно влияет на потенцию.

— Иди ты! — не поверил Петька.

— Факт! Думаешь, почему у Шерлока на родине детей не было? — Коллега поморгал, задумавшись над проблемой, а я с воодушевлением продолжила: — То-то! Зато, как к нам приехал, сразу — бац! — и сыновья образовались!

Да, глупость, видимо, передается воздушно-капельным путем, как ОРЗ. К этому выводу я пришла, глядя на обалдевшего Петруху. Вообще-то, он парень неглупый. Во всяком случае, был — до встречи с Барби-Зиной. Он любит фантастику, детективы, иногда балуется стишками — по какому-нибудь поводу, а порой сочиняет и прозу. Я лично читала его рассказ под названием «Убей меня». Ничего, впечатляет, мне даже понравилось… местами.

Но сейчас с товарищем моим что-то случилось. Он мучительно переваривал откровенную «чернуху», которой я его загрузила. Того и гляди, замкнет процессор в мозгах у бедолаги! Господи, и почему это мужики в одночасье глупеют при виде женских прелестей?! Стоит потрясти у них перед носом полуобнаженным бюстом пятого размера — все, мгновенное разжижение мозгов!

Снова открылась дверь директорского кабинета, и на пороге возникла Зина в сопровождении элегантно одетого мужчины лет сорока пяти. При виде его сердце мое сладко заныло, потому что он удивительным образом походил на мужчину моей мечты: высокий, великолепно сложенный, с копной стильно подстриженных темных волос и изумительно синими глазами на смуглом лице. Даже небольшой шрам над левой бровью не портил общего впечатления, наоборот, он шел мужчине необычайно и делал его еще более мужественным. Должно быть, это и есть Геннадий Петрович Холмс, глава сыскного агентства.

— Здравствуйте. Вы от Виктора, — скорее утвердительно, чем вопросительно молвил главный Шерлок.