Дональд Уэстлейк - Все мы люди

Понадобилась еще одна поездка в Эдинбург, чтобы найти соответствующую старую раму, которая будет внешне походить на оправу из тетушкиного наследства и одновременно соответствовать размерам украденного шедевра. И ему посчастливилось найти ее. Вот эта рама уже обрамляет старый холст с изображением пожилой леди, спящей в кресле-качалке у камина с котенком и клубком шерсти на коленях. Так что, Макдоу может воспользоваться теми же гвоздями, чтобы закрепить драгоценного Винбиса на каркасе.

Другая поездка в замок Макдоу была необходима, чтобы оставить там Винбиса. После он выжидал подходящий момент, дабы случайно обмолвиться об унаследованной картине во время разговора с парой старых приятелей, с Кафи и Туфом (которые, по сути, и были с ним той ночь на концерте в Нью-Йорке). И именно Кафи, наконец-то, сказал:

– Черт возьми, человек, там может быть что-то ценное. Почему бы нам не взглянуть на нее?

Этот вопрос мог задать и Туф, но, ни в коем случае не Макдоу. Он направлет разговор в нужное ему русло, а другие пускай принимают решения. И когда он предложил им присоединиться к нему, чтобы еще раз взглянуть на живопись, они поддержали эту идею на ура.

Однако оказалось, что они оба обладают мозгом или вкусом осла. После того как они и второй раз споткнулись о Винбиса и прошли мимо, Макдоу не выдержал и самостоятельно «обнаружил» картину.

– А теперь, взгляните на нее. Как вы думает, имеет ли она какую-либо ценность?

– Невысокую, – огорчил Кафи. – Любой может увидеть, что это просто мазня.

– Возможно, рама будет стоить денег, – предложил Туф.

– Тогда я возьму ее с собой, – решил Макдоу.

Так он и сделал и был впоследствии изумлен и восхищен, когда пришли новости от арт–дилера из Эдинбурга, что на самом деле он обладал шедевром невероятной ценности.

Parkeby-South одолжило его собственность для проведения экспертизы. Ее было достаточно для банкиров Инвернесса, чтобы он смог приехать в Лондон в июле, за два месяца до аукциона, который сделает его богатым; остановиться в Савойе, поскольку он искал более постоянное жилье в Лондоне – двухуровневые апартаментах, куда можно будет время от времени приезжать, когда он будет наведываться в город. О, успех, жизнь меняется в лучшую сторону!

Стук в дверь прервал раздумья Макдоу о заслуженном успехе. Он отвернулся от панорамы Лондона и произнес:

– Войдите.

Это был официант с бутылкой виски на серебряном подносе. И, Макдоу, сразу же заметил два стакана.

– Ах, – сказал он с любезной улыбкой. – Вы, в конце концов, решили присоединиться ко мне.

Мужчина улыбнулся робко и заговорщически одновременно:

– Вы очень добры, сэр. Разрешите ли вы мне передумать?

– Конечно, конечно, – Макдоу сделал шаг вперед и обхватил себя руками. – Используй свой шанс, вот мой совет, – сказал он парню. – В этой жизни нужно хватать удачу за руку.

Дортмундер был удивлен тем, что смог получить паспорт. Он оплатил все свои долги перед обществом, по крайней мере, об одном общество знало точно, и теперь он полноправный гражданин. Когда были закончены и другие важные приготовления наступил июль. И, Боже мой, он был здесь, на 747-ом покидал Соединенные Штаты Америки и направлялся в Лондон, в Англию. Рядом с ним сидел сердитый Келп:

– Я не понимаю, почему мы не можем лететь первым классом, – сказал он в пятнадцатый раз.

– Потому что платит Чонси, – ответил Дортмундер возможно уже в седьмой раз. – Мы так договорились.

А договорились они так: Чонси и Лео Зейн будут лететь тем же рейсом, который находиться за темно-красной шторой первого класса, где бесплатно раздают ликер и вино с шампанским, более симпатичные стюардессы, более широкие кресла и больше места для ног, где есть ряд ступеней к бару и холлу на верхнем уровне. В то время Дортмундер и Келп будут путешествовать в экономе, в хвостовой части. Дортмундер занимал место у прохода и благодаря этому мог вытянуть ноги, когда никто не проходил мимо. Келп же сидел в середине ряда, а толстая пожилая индианка в сари, с красной точкой на лбу расположилась возле окна. Таким образом, Келп был зажат с двух сторон и особенно – когда Дортмундер выиграл борьбу «чей локоть займет подлокотник». Келпу, по-видимому, было очень некомфортно.

Ну, это продолжится только семь часов и когда самолет приземлится в Лондоне, тогда только от Дортмундера будет зависеть насколько хорошо он сможет выполнить задуманное. Ему предстоит решить следующие проблемы: например, он вообще не знает город и ограничен одним помощником Келпом и двумя любителями (Чонси и Зейн), но другого выбора не было. Либо он находил способ, чтобы помочь Чонси, либо становился свежей насечкой на пистолете Зейна. Делал ли этот сукин сын что-либо еще в своей жизни, кроме зарубок на оружии.

Этот план, как, впрочем, и другие задумки Дортмундера, сочетал простоту и необычность.

Он предложил поменять местами копию и оригинал, прежде чем состоятся торги в сентябре. Чонси мог таким образом защитить себя от иска страховой компания, настаивая на том, что во время аукциона подлинность картины будет пересмотрена. Затем копию признают фальшивой, иск будет остановлен, а Чонси уйдет на заслуженный отдых со своей картиной и деньгами.

Все, что Дортмундеру нужно было сделать, это просчитать точность операции, В чужом городе с наполовину непрофессиональной компанией, в то время как пистолет был приставлен к его голове.

Он был настолько взволнован, что хотел остаться навсегда в этом самолете, в небе.

Чонси любил Лондон, но не в этот раз. Во-первых, был июль. Ни один нормальный человек не приезжал в этот город в июле, когда он был переполнен американцами и другими иностранцами. Во-вторых, компаньонам Чонси в этой поездке было позволено слишком многое, фактически, все. В кэбе из Хитрой он и Зейн заняли заднее сиденье, а Дортмундер и Келп напротив. Чонси заметил, что Келп очень внимательно следит за своими коленями, дабы случайно не задеть Зейна, чего нельзя было сказать о Дортмундере. Ноги Чонси разместились напротив двери. И его вид был ничто по сравнению с траурным лицом Дортмундера, а сырой английский воздух, проникающий через открытые боковые окна, был абсолютно горячим.

Тем не менее, все это ради благой цели. Кроме сдвинутых бровей Дортмундера и тикающего счетчика возле его правого уха, Чонси отметил их багаж, который свалили рядом с водителем и который состоял из его Hermes и American Touristers Зейна, набора из шести чемоданов Келпа и двух безликих коричневых дорожных сумок Дортмундера из толстой кожи с ремнями. В одном из них, за подкладкой была спрятана сумка для гольфа, где лежала имитация Грисволда Покьюлея «Глупость ведет человека к гибели».