Дональд Уэстлейк - Все мы люди

Вскоре после их отъезда спустился и Чонси, чтобы встретиться за чашкой чая со своими друзьями в Альберт-Холле. Он не виделся со своими гостями вплоть до обеда, когда на вопрос к Дортмундеру о результатах его визита в Parkeby-South он услышал неоптимистический ответ.

Дортмундер был готов дополнить свой ответ:

– Здание переполнено ценными вещами, – произнес он, – а также охраной. Все выглядит на то, что охранники дежурят и ночью, когда фирма закрывается. Я не обнаружил системы сигнализации, но она должна быть там.

– Ты хочешь сказать, что не сможешь проникнуть туда?

– Я могу, – ответил Дортмундер. – Я смогу войти и выйти из любого места. Это не проблема.

– Тогда в чем загвоздка?

– Идея, – напомнил ему Дортмундер, – заключается в том, чтобы подменить картину без лишних свидетелей. Если ты выключишь сигнализацию, то свободно, без проблем сможешь прийти и уйти, никто не обнаружит тебя. Но ты не сможешь прогуливаться в здании полном охранников, чтобы никто не увидел тебя.

– Ах, – выдохнул Чонси.

Зейн, который замер с вилкой нагруженной кусочком баранины и мятным желе на полпути ко рту, предложил:

– Нужно чем-то отвлечь их внимание.

– Очень хорошо! – воскликнул Чонси и, сияя надеждой, спросил у Дортмундера: – Что ты думаешь по этому поводу?

Дортмундер посмотрел на него с сомнением:

– Как именно отвлечь?

Зейн снова ответил:

– Ограбление. Ворваться с оружием, украсть несколько вещей, и в это время ты сможешь подменить картину.

– Замечательно, – сказал Чонси.

Дортмундер думал по-другому:

– Еще одно фальшивое ограбление? Если уж мы должны воровать, то у полиции непременно возникнет вопрос: почему не забрали и картину? Копы захотят узнать причину.

– Ммм… – задумался Чонси.

Но Зейн не собирался так легко поддаваться. Он сказа:

– А ты на самом деле видел картину, когда был там? Она выставлена на обозрение?

– Нет. Я думаю, что наиболее ценные экземпляры они держать в другом месте вплоть до их продажи.

Пожав плечами, Зейн продолжил:

– Значит, раз картина находиться в тайнике, то как воры смогут ее украсть.

Чонси, устав от своих колебаний между надеждой и отчаянием, лишь приподнял бровь в ожидании негативного ответа Дортмундера, который, однако, не последовал.

Нахмурившись, тот ткнул несколько раз вилкой брюссельскую капусту на своей тарелке и, наконец, произнес:

– Даже не знаю. Это выглядит на первый взгляд довольно сложно. Двое из нас, а мы не знаем, сколько охранников там на самом деле, должны симулировать ограбление в одном месте и в то же самое время найти укрытую где-то картину. Кроме этого взломать незаметно замок, подменить картину без свидетелей и уйти до прибытия полицейских.

Это звучит не очень логично.

Чонси спросил:

– А что звучит лучше?

Дортмундер медленно покачал головой, что обозначало отсутствие идей. Он погрузился в раздумья, думал, но вполне очевидно, ни к чему не пришел.

Зейн снова нарушил молчание, обращаясь как бы случайно к Чонси:

– Я побывал на твоем заднем дворе. Высокие стены, никто не сможет увидеть в красивой мягкой грязи… пары могил.

Дортмундер продолжал размышлять, как будто ничего и не услышал, но Келп пролепетал:

– Не волнуйтесь ни о чем, мистер Чонси! Дортмундер найдет выход из этой ситуации. Он решал и более сложные проблемы. Правда, Дортмундер?

Он не ответил. Он думал и думал, толкая и насаживая на вилку брюссельскую капусту со своей тарелки. Его вилка слишком резко ударилась о тарелку и упала на край стола, оставляя за собой тонкую дорожку топленого масла на дамасской скатерти. Казалось, что Дортмундер не заметил и этого, продолжал смотреть затуманенными глазами на свою еду, а остальные трое наблюдали за ним. Затем он вздохнул и поднял голову. Посмотрев на вилку Чонси, он произнес:

– У меня есть для тебя работа.

– О, да?

– Да, – подтвердил Дортмундер.

Глупость ведет человека к гибели. Это был Veenbes, все правильно, оригинал, который последний раз он видел у себя на стене в гостиной в Нью-Йорке. Чонси мог протянуть руку и коснуться ее, но он сдержался, продолжая смотреть на картину и скрывая свой «голод», а также морщась от жалости к этой чудовищной аляповатой подделке, в которую она теперь превратилась:

– Честно говоря, я просто не верю, что это законно.

– Ну, ты поверишь в это, – сказал ему тот негодяй Макдоу с самодовольной улыбкой. – Это подлинник и ты можешь купить его у меня.

«Я так и сделаю», – подумал Чонси не без удовлетворения, но вслух сказал следующее:

– Все же буду настаивать на моей собственной экспертизе.

Лимари, вежливый молодой кретин, представляющих интересы Parkeby-South, с глупой дипломатичной улыбкой произнес:

– Конечно, конечно. В сложившихся обстоятельствах, естественно, это единственное, что можно предпринять. Каждый согласится.

– Проводите свои экспертизы, – бросил вызов Макдоу, пропитанным виски голосом. – Можете проверять картину сверху вниз и во все стороны, но все равно она моя.

Это и была просьба Дортмундера. Чонси должен был находиться здесь, в Parkeby-South, на этаже с помещениями, где хранились особо ценные экспонаты. Он должен был также встретиться с подхалимом Лимари и злорадствующим Макдоу и глядеть беспомощно на свою собственную картину, изображая отсутствие интереса к ней.

– Ты обязан пойти туда, чтобы рассмотреть картину, – сказал ему Дортмундер. – У тебя имеются законные основания, поскольку эта картина может стоить тебе четыре тысячи, подлежащие выплате страховой компании. Таким образом, ты попадешь внутрь здания, осмотришься и когда ты вернешься обратно, то сделаешь для меня план помещений. Я хочу знать, где находится картина, какие там двери и окна, где размещается ближайшая внешняя стена, какой марки замок на двери, что еще находиться в комнате, есть ли у них камеры с круговым обзором, камеры слежения – хочу знать все. Это обычное помещение или сейф, или сейф в комнате, или клетка, или еще что-либо? И как много замков нужно будет обойти. Все.

– Я сделаю все возможное, – пообещал Чонси, – чтобы получить картину обратно, в чем я уже очень сомневаюсь.

– У тебя ведь есть знакомые, – ответил ему Дортмундер и он оказался прав.

На следующее утро Чонси занялся обзвоном своих знакомых в городе и будь он проклят, если молодой друг из местной газеты не был племянником главного по связям с общественность из Parkeby-South. Этой «связи» было вполне достаточно, чтобы Чонси вызвал полное сочувствие у вице-менеджера фирмы, который, по его словам, поможет «решить проблему».

Решение проблемы заняло четыре дня. В понедельник днем этот парень Лимари позвонил к Чонси и сказал, что тот сможет наверняка посмотреть картину, несмотря на то, что «г-н Макду все же настаивает на своем присутствии. Вы знаете, что наш г-ну Макду несколько эксцентричен, но в остальном он весьма неплохой человек».