Владимир Болучевский - Немного грусти в похмельном менте

— Немедленно верните мне Сильвестра! — прикрикнула на Андрея мадам.

— Какого еще Сильвестра? — недоуменно уставился на нее Калинин.

— Вот этого, — мадам забрала у него котенка и опять спрятала в сумку. — За эти сутки я успела к нему привязаться. И вообще… животное здесь ни при чем. А вот чем вы здесь занимаетесь, это большой вопрос!

— Ваша фамилия? — вмиг нахмурился Молодец.

— Биденко, — с вызовом вздернула мадам подбородок. — Элеонора Пафнутьевна. Я хозяйка престижной галереи, если вам, конечно, это интересно…

— Петрович, — Калинин поднялся из-за стола и кивнул на лужу. — Я за тряпкой.

На ступенях лестницы Калинин перехватил поднимающегося на свой этаж Заботина.

— Валим отсюда, Вован, — тихонько бросил Андрей Заботе. — Там, по-моему, твоя галерейщица приперлась. И грузит Петровичу про «Черную кошку», что они ей дверь мастерской подломили и котенка подкинули. Она тебя вмиг опознает. Завалимся.

— Так мы же у нее ничего не взяли, — беспечно пожал плечом успевший хлебнуть Забота. — Чего нам от нее прятаться?

— Мы не взяли. А вдруг ее до нашего прихода кто-нибудь обнес и кошку подкинул? Что тогда? Мы же не подбрасывали?

— Нет. Он там уже был. Я думал, он местный.

— Ну и вот. А он оказался подброшенный.

— А у нее что… что-нибудь пропало?

— Я не дослушал. Я когда догадался… ну… что это в ее мастерской мы вчера были, сразу ушел. Тебя перехватить. Давай лучше свалим от греха…

— Ну, давай, — согласился с товарищем Забота. — Вообще-то так оно спокойнее. А то она про спирт Петровичу ляпнет и меня еще опознает. А мы вчера с ним вместе его пили.

— А я что тебе говорю? Он и сопоставит одно с другим.

— Вообще-то Петрович… он мужик свой. Продать не должен. Но… мало ли…

— Все. Пойдем, погуляем пару часиков.

— Вы просто обязаны разобраться в моем деле! — настаивала Элеонора Биденко.

— Так в чем суть самого дела-то? — Молодец стиснул ладонями виски. — Может, это вам друзья ваши котенка подбросили. В шутку. Вас что, ограбили? Убили?

— Друзья двери не взламывают, — возразила Биденко.

Припомнив некий эпизод из собственной биографии, когда он с подвыпившей компанией приехал в гости на празднование Нового года к приятелю, а тот, уже изрядно накачавшись, не слышал ни звонков, ни громового стука в дверь, и ее пришлось выламывать — не встречать же Новый год на улице, на самом-то деле?! — Молодец подумал о том, что эта тема обсуждается. И еще как.

— И потом… вам что, обязательно нужно дождаться, когда меня убьют? А уже потом вы свою работу делать будете?

Начальник «убойщиков» мог бы, конечно, сказать, что именно так, мол, было бы гораздо логичнее. Но делать этого не стал.

— Вот! — скрывая чувство радости и облегчения, он деловито указал на входящего в кабинет младшего лейтенанта Мышкина. — Вот наш сотрудник. Он и займется вашим делом. Вплотную.

— Он? — Биденко окинула стажера скептическим взглядом.

— Да, — решительно подтвердил Молодец. — Езжайте прямо сейчас с ним в вашу эту мастерскую. Там, непосредственно на месте, он осмотрится и… разберется.

— Прямо сейчас? — переспросил надувшийся от гордости, за то что ему вдруг неожиданно доверили самостоятельное дело, Трофим Мышкин.

— Вы чем-то заняты? — сурово посмотрел на него майор Молодец.

— Никак нет! — отрапортовал стажер.

— Вот и приступайте к расследованию. И немедленно. — Давая понять, что разговор окончен, Молодец крепко хлопнул раскрытой ладонью по столу и угодил прямо в середину кошачьей лужи.

Побродив по улицам час с небольшим, Калинин и Заботин продрогли и решили, что настал уже, наверное, момент, когда можно вернуться в родной кабинет.

Перешагнув порог управы, Калинин заглянул в дежурку к Висюльцеву.

— Гена, тут мадам такая была, вся из себя… Не обратил на нее внимания?

— А… это та, которая по поводу взлома? — Висюльцев кивнул на исписанный листок. — Вон у меня ее заява валяется. А что?

— Да нет, так. Она ушла?

— Давно уже. Мимо меня прошла, даже не кивнула. А зачем она тебе?

— Вот мне-то как раз она совершенно не нужна.

— А зачем тогда спрашиваешь? От дела только отрываешь.

— Ну, извини… — Калинин обернулся к приоткрытой входной двери и сделал подглядывающему в щель Заботе знак рукой.

Вместе они поднялись на свой этаж.

— Где вы бродите? — встретил их в коридоре Молодец.

— Так, Петрович… — оправдываясь, развел руками Калинин. — Разве ж тут где-нибудь так быстро тряпку найдешь? Мне же стол вытереть нужно.

— Не нужно, — Молодец посмотрел на свою ладонь и вытер ее о штаны. — Уже…

— А заявительница эта где, которая с котярой?

— Сбагрил я ее. Дурдом просто какой-то здесь устроила…

— С концами? — с надеждой в голосе поинтересовался Забота. — А то мне Андрей тут рассказал, что она «чуму» форменную тебе втереть пыталась.

— Да ну их всех! — раздраженно принюхался к своей ладони Молодец. — С ума все посходили. То один, понимаешь… со свиным ухом. А другая и вообще… День какой-то сегодня ненормальный.

— С каким таким еще ухом? — не понял Калинин.

— Жареным, — выразительно посмотрел на него Молодец. — Можешь себе представить?

— И где оно? — заинтересовался вечно голодный Забота.

— В сейфе у меня. В качестве вещдока по делу о похищении человека.

— Так оно же там протухнет, — Калинин огорченно посмотрел на Заботина.

— Это вряд ли, — отрицательно покачал тот головой. — Не успеет.

— А у вас это… — Молодец с надеждой посмотрел на оперативников. — Есть чего хряпнуть?

— Есть кое-какие мысли, Петрович, — переглянулись опера. — Обожди. Мы мигом.

— Только на самом деле по-быстрому. А то Дубов что-то насчет рейда какого-то говорил.

— Не сомневайся, Петрович. Мы это… стремительным домкратом, — Забота повернулся и энергично направился к кабинету «убойщиков».

— Вот, — Элеонора Биденко с трудом провернула ключ в попорченном взломом замке своей мастерской и, распахнув дверь, пропустила вперед младшего лейтенанта Мышкина. — Вот, полюбуйтесь…

Прежде чем войти в помещение, Мышкин присел на корточки и бдительно осмотрел дверь в том ее месте, где был врезан замок.

— Да, — задумчиво произнес он. — Следы незаконного проникновения наличествуют.

— А вы говорите… — нервно бросила Биденко. — Здесь явно кто-то был.

Трофим вошел в мастерскую и огляделся по сторонам.

— А что пропало? Конкретно?

— Ничего, — пожала плечами владелица галереи. — Но это совершенно ничего не значит!

— Это в каком, собственно, смысле? — Трофим уставился на заявительницу. — Ничего не понимаю…

— Ну как же вы не понимаете! — всплеснула руками Биденко. — Ведь мир искусства — это еще и бизнес! Колоссальные деньги! Ясно?