Пьер Сувестр - Фантомас – секретный агент

— А по прозвищу Бобинетта! — закончил Жюв. — Я знаю, господин помощник статс-секретаря.

— Что вы о ней думаете? — спросил Маранжеволь.

Жюв задумался, как бы не решаясь сформулировать свою мысль. Не ответив прямо, он начал снова:

— Чем больше я об этом размышляю, тем более я склонен думать, что Вильгельмина де Наарбовек была любовницей Брока. Но третье лицо стало располагать их тайной, что дало возможность очень свободного обращения с ними. Это лицо — мадемуазель Берта, называемая Бобинеттой. Известно, что она много раз приходила к капитану Броку. Что она делала у этого офицера? Чтобы понять это, достаточно заметить, что в день убийства Брок в большой спешке вышел из своей квартиры. Взяв такси на мосту Сент-Пер, Брок преследовал кого-то… С какой целью? Мы этого не знаем, но если он преследовал женщину, то я убежден, что это была Бобинетта. Каково же социальное положение Бобинетты? Я все еще не имею точных данных о ней, я жду их с нетерпением, я даже их страшусь! Потому что, господа…

Жюв на мгновение замолчал.

— Господа, если мои предчувствия верны, то Бобинетта — девушка из очень низкой среды, способная на все и давно уже вошедшая в банду преступников, самую темную и грозную на свете — банду, которую я много раз преследовал, истреблял, рассеивал, но которая без конца возрождалась, реорганизуясь, как многоголовая гидра, банду, господа… Фантомаса!

Жюв замолчал и вытер лоб.

Сухим, резким голосом полковник Офферман прервал молчание:

— Гипотезы! Правдоподобные — в том смысле, что у Брока могла быть любовница, с этим мы все согласны, — но… все это из романа!

В дверь кабинета помощника статс-секретаря тихонько постучали.

— Кто там? — спросил Маранжеволь.

Вошел посыльный.

— Прошу извинения, господин помощник статс-секретаря… Капитан Лорейль приказал доложить полковнику Офферману, что только что вернулся, и у него срочное сообщение.

— Капитан подождет! — вскричал Офферман.

— Капитан предвидел этот ответ, полковник, и велел мне прибавить, что это сообщение не может ждать.

Офферман взглядом спросил помощника статс-секретаря, как поступить.

— Идите и сейчас же возвращайтесь.

Потом, обратясь к Жюву, Маранжеволь начал:

— Правительство крайне удручено всеми этими инцидентами, приобретающими огромные масштабы. Мы вчера говорили об этом в Совете министров. Знаете ли вы, что слухи о войне распространяются все больше? Общественное мнение взволновано. Это прискорбно. Биржевой курс продолжает падать.

— Тут я бессилен, господин помощник статс-секретаря!

Пробило двенадцать часов.

В этот же самый день, рано утром, хозяин трактира «Три луны» в Шалоне был поглощен разливом вина по бутылкам. Вдруг его оторвал от занятия незнакомый голос, настойчиво окликавший с верха лестницы:

— Эй! Есть здесь кто-нибудь? Где папаша Луи?

Трактирщик, ворча, поднялся в вестибюль.

— Папаша Луи? Это я, — сказал он, — кто меня спрашивает?

Перед ним стояла весьма комическая фигура. Это была толстая женщина, одетая в светлый костюм, юбку которого спереди приподнимал большой живот, на плечи была наброшена большая разноцветная шаль. На чепце с лентами, завязанными на подбородке, развевались перья ярких цветов, но уже помятые. Густая вуалетка скрывала черты женщины, уже довольно пожилой, но несомненно желавшей казаться молодой. Ее лицо было покрыто густым слоем косметики, где без всякого разумного перехода чередовались самые резкие оттенки белого, красного и синего.

«Что за картина!» — подумал папаша Луи при виде этой милой дамы.

— Уф! — вскричала она. — Далеко же ваш домишко, папаша Луи! Честное слово, я думала, что никогда не доберусь. Ну, как тут у вас моя доченька?

Папаша Луи подозрительно смотрел на толстуху; он в жизни ее не видел, поэтому его удивляло, что она называет его по имени.

— Да кто вы такая? — спросил он ворчливо. — Я вас не знаю.

— Черт возьми! — сказала старуха, по-видимому, очень веселого нрава, потому что после каждой фразы она смеялась. — Черт возьми, неудивительно, что вы меня не знаете, потому что вы никогда меня не видели. Но вы, конечно, слышали обо мне. Я — тетка Пальмира!

Трактирщик, все более терявший терпение, напрасно пытался вспомнить.

— Тетка Пальмира? — произнес он.

— Ну да, дуралей! Тетя Нишун, вашей постоялицы. Она должна была не раз говорить вам обо мне… Я обожаю эту малютку…

Папаша Луи не помнил, чтобы Нишун хоть раз произнесла это имя, но не хотел показаться невежливым.

— Действительно, — сдался он, — это правда…

— Я ее воспитала, это дитя, потому что она осталась сиротой, бедная девочка, в возрасте четырнадцати месяцев. Я дала ей прекрасное воспитание, у нее отличное здоровье, клянусь! И ловкая притом! Точно как я, скажу вам. Ведь в нашей семье мы все кокотки, из поколения в поколение! Это не такое плохое ремесло, не правда ли? Ну, чего вы хохочете?.. Да, да, — продолжала добрая женщина, — теперь можете на меня наплевать! К счастью, у меня хороший характер… Покажите-ка мне лучше, где живет Нишун, которую я спешу обнять.

Трактирщик машинально указал старой тетке:

— В нижнем этаже, в конце коридора.

Но он загородил дорогу:

— И не думайте будить Нишун в восемь часов, она нам задаст!

— Ба! — вскричала тетка Пальмира, — когда она увидит меня… посмотрите лучше, что я ей привезла…

И она, напевая, стала показывать овощи из своей корзины.

— Не хотите ли брюкву и груши! Вот из чего можно сделать для нее мясо с овощами, первоклассное, это напомнит ей время, когда она бывала у нас в деревне…

«Клянусь честью, — подумал папаша Луи, — если Нишун проснется, они скажут друг другу пару ласковых слов!»

Тетка Пальмира постучала в дверь, но изнутри не было ответа.

— Должно быть, она спит, — заметила она.

— Еще бы! — возразил папаша Луи. — Если ложатся спать в четыре часа…

Однако продолжающееся молчание начинало тревожить трактирщика. Он попытался заглянуть в замочную скважину, но ничего не увидел, внутри был ключ. Тогда он просто-напросто вынул из кармана маленький штопор и пробуравил дверь.

Тетка Пальмира смотрела на него, улыбаясь, она подмигнула папаше Луи и толкнула его локтем в бок.

— Ну, молодчик, ты это дело знаешь! Можно подумать, что в иные вечера ты не останавливаешься перед тем, чтобы подсматривать так за своими жильцами.

Опытный хозяин приложил глаз к только что сделанному отверстию, и с его уст слетел возглас:

— Ах! Боже мой!

— Чего там? — спросила встревоженная старуха. — Что, комната пуста?

— Пуста? — повторил хозяин. — Нет! Но…

Он вытащил из кармана отвертку, одним движением руки открыл замок и бросился в комнату. Тетка Пальмира следовала за ним, причитая: