Ли Голдберг - Мистер Монк и две помощницы

Повезет, если Монк не вернется к состоянию, в котором находился до знакомства с Шароной.

Или станет кататоником.

Я задалась вопросом: кто его спасет?

И кто спасет нас?

Я снова задремала — не знаю, надолго ли — и внезапно очнулась в панике, не понимая, где нахожусь. Мгновение спустя вспомнила, что я в тюрьме, по ложному обвинению в убийстве. Я мечтала, чтобы появился загадочный однорукий мужчина, настоящий преступник.

В попытке заснуть я начала считать одноруких мужчин вместо овец.

— Я тоже люблю его, — заговорила Шарона.

— Я не говорила, что люблю.

— Тебе и нет нужды говорить.

Я подумала о ее словах. — Тогда почему ты бросила его?

— Я вернулась к Тревору.

— Это не ответ. Если Тревор сильно хотел жить с тобой, то мог бы остаться в Сан-Франциско. Но ты решила бросить мистера Монка.

— Работа на Эдриана — не просто работа, — ответила она. — Она становится твоей жизнью. Сначала он нуждается в тебе, требует всего времени и внимания. А потом ты обнаруживаешь, что нуждаешься в нем почти так же, как и он в тебе.

Она права. Иначе зачем бы мне защищать свою работу? Раньше я меняла сферу деятельности как перчатки. Но тут что-то большее. Я это знаю, Шарона знает, и даже моя дочь знает.

— Тем больше причин не уходить, — не сдавалась я.

— А что будет, если ты снова влюбишься? А если захочешь выйти замуж?

— Не думаю, что это произойдет, — потупилась я.

— Произойдет, — заверила Шарона. — И как тогда Эдриан впишется в новую ситуацию?

— Я продолжу работать на него, — слабо сопротивлялась я.

— Ты не сможешь оказывать ему внимание, в котором он нуждается, без ущерба для брака.

— Тогда я уйду. Мы могли бы остаться друзьями и частью жизни друг друга.

— Вариант не сработает. Эдриан терпеть не может перемены. Он потребует уделять ему время. Я хотела дать браку новый шанс. Я многим обязана Тревору и Бенджи. Знаю, рядом с Эдрианом ничего бы не получилось.

— Значит, чтобы стать счастливой, мне придется причинить боль мистеру Монку.

— Ты не причинишь ему боль. Ты сломаешь его.

Шарона заснула, а моих сил повторить этот подвиг не хватало. Каждый раз, когда я начинала клевать носом, храп проститутки прогонял сон. Мне не хотелось бодрствовать в одиночку, и я растолкала Шарону.

— Между вами с Дишером что-нибудь было?

— Например?

— Эротическая напряженность, — вспомнила я его слова.

— Возможно, у него и была, — ухмыльнулась она. — Я соблазняюще действую на мужчин.

— Я тоже, — прохрипела проститутка.

Мы уставились на нее, но она закрыла глаза и снова захрапела.

— А ему кажется, что и у тебя она была, — зашептала я.

— Невинный флирт, — кокетничала Шарона. — Не более того, чем с кассиром в продуктовом магазине или механиком, ремонтирующим машину.

— Я бы даже не назвала это флиртом, — улыбнулась я. — Дружелюбие, внимательность, интерес. Но люди принимают обычные признаки социальной вежливости за эротическую напряженность.

— Думаю, мужики рождаются с эротической напряженностью, — засмеялась она. — Потому-то и совершают глупости.

— Так это же хорошо, — вновь очнулась проститутка, — иначе я осталась бы без работы.

Я снова проснулась утром понедельника, хотя во времени не уверена. Шарона и проститутки уже бодрствовали.

— Не хочу тебя обидеть, — начала Шарона, — но ты задумывалась, почему Эдриан нанял тебя?

— Да постоянно. Он сейчас тоже, наверное, задается этим вопросом, меня ведь выставили убийцей-социопатом.

— Меня тоже, помнишь?

— У мистера Монка отвратительные инстинкты, когда дело касается найма помощников.

— Он не нанимал меня помощницей, — напомнила она. — Меня приставили к нему в качестве медсестры. Эдриан называл меня помощницей, чтобы чувствовать себя увереннее.

— Понимаю.

— У тебя нет опыта медицинского ухода.

— Никакого.

— Чем же ты занималась раньше?

— Была барменом. Причем, паршивым.

Шарона кивнула.

— Думаю, Эдриан интервьюировал кучу квалифицированных медсестер до встречи с тобой. Но не нанял. Он нанял барменшу, которая убила человека в своей гостиной.

— Счел смешивание напитков и прокалывание людей ножницами хорошей квалификацией для работы на него.

— Думаю, я знаю, почему он нанял тебя.

— По-твоему, не из-за живой личности и неудержимого обаяния?

— Ты — это я, — бухнула Шарона.

— Ты только недавно доказывала, что я — не ты.

— Но у нас много общего. Ты — мать-одиночка с двенадцатилетним ребенком, как и я. Он не искал новую помощницу с навыками ухода или секретаря. Он искал новую актрису на ту же роль.

— Мои отношения с Монком сильно отличаются.

— Ну, конечно же, — согласилась она, — как бы Эдриан не пытался держать все по-старому, ты играешь роль по-своему. Ты можешь и напоминать меня внешне, но ты — не я. Мы разные абсолютно во всем.

— Кроме нашей любви к нему. Несмотря на его многочисленные недостатки.

— Да, — кивнула она, — точно.

— Думаешь, он нас любит? — задумалась я.

— По-своему.

— Он подарил мне бутылку дезинфицирующего средства и щетку на день рождения.

— Это по-Монковски, — расхохоталась она.

Ранним утром в понедельник охранники надели на меня и Шарону наручники и повели нас на свидание с посетителями. Я надеялась, что приехали родители с самым лучшим адвокатом по уголовным делам, по сравнению с которым Перри Мейсон просто дилетант.

Нас провели в зал свиданий, где сидели Стоттлмайер, Дишер, Ладлоу и Монк. Я бы предпочла родителей с адвокатом.

— Можете снять наручники, — указал Стоттлмайер охранникам.

— Это против правил, — возразил старый охранник.

— Под мою ответственность, — настаивал капитан.

— Вы сильно рискуете, — предупредил охранник.

— Не думаю, — отмахнулся Стоттлмайер.

Охранники сняли наручники.

— Мы будем прямо за дверью, — уведомил охранник.

— Я уже чувствую себя в безопасности, — усмехнулся капитан.

— Что Вам нужно, Лиланд? — тон Шароны не звучал благодушно. — Если это не извинение, не хочу ничего слышать.

— Монк пригласил нас всех сюда, — оправдывался капитан. — Говорит, у него новые наработки.

Я взглянула на Монка, переминающегося у края стола с продуктовым пакетом в руке с блуждающей улыбкой на лице. Нет, даже не так. Он словно собирался запеть от радости.

Знаю я это выражение. Либо он нашел две идентичные картофельные чипсы (жуткое явление, очень редко встречающееся в природе, по его словам), либо раскрыл убийства.

Я посмотрела на Стоттлмайера, Дишера и Шарону и увидела, что они тоже догадались. Только Ладлоу оставался в неведении. Ненадолго.

— Так что за новость Вас взволновала? — закинул ногу на ногу писатель. — Вы нашли рычаги, чтобы столкнуть дамочек между собой?