Саша Антонова - Не было бы счастья

Мысли фонтанировали в голове гейзером, поэтому я не сразу обратила внимание на то, что в темной светелке есть еще кто-то. Этот «кто-то» дергал меня за брючину и поскуливал.

― Гоша! ― заорала я и схватила его на руки.

Он мотал хвостом и облизывал мой нос. Догадавшись зажечь свечу, я увидела, что Гоша выглядит ужасно: грязный, со свалявшейся шерстью, а на шее болтается огрызок веревки.

― Миленький, где ж ты так извозился? Кто привязал тебя веревкой?

Но Гоша молчал.

― Лиза, у тебя все в порядке? ― послышался голос Федора из-за двери.

― Федя! Гоша вернулся! ― радостно распахнула я дверь.

Федор уселся на пол и с мрачной физиономией рассматривал веревку на Гошиной шее.

― Ну, приятель, в каком же ты плену побывал? Надеюсь, ты вел себя как настоящий Мальчиш-Кибальчиш, и не выдал военную тайну? ― требовал он отчета у Гоши, но тот строил глазки из-под бровей и сопел.

― Гоша, марш в ванную! ― скомандовала я. ― Пребывание в плену ― это еще не повод, чтобы выглядеть, как поросенок.

Гоша поджал хвост и ринулся под кровать, но я была начеку, и пресекла его попытку к бегству.

― Лиза, открой, пожалуйста, ― постучал в дверь Владимир. ― Нам надо поговорить… Ты в праве обижаться на меня. Признаю, в Бадене я вел себя не самым красивым образом. Но теперь наше счастье в твоих руках. Я предлагаю тебе двадцать пять процентов… Открой, не могу же я кричать на весь дом.

Я в ужасе зажала рот рукой. Что же делать? Федор сидел на полу и с любопытством наблюдал, как я мучаюсь.

― Нет, я не одета! ― в отчаянии проблеяла я.

― Ничего, я как-нибудь это переживу, ― продолжал настаивать он.

― Быстро, под кровать! ― зашипела я Федору.

Тот проворно скользнул в указанном направлении. Гоша воспользовался моим состоянием, соскочил с рук и присоединился к Федору.

― Лиза, ты с кем там разговариваешь? Ты не одна?

― Я с Гошей, ― распахнула я дверь.

Влад уставился на меня в замешательстве. Я запоздало вспомнила, что Гошины объятия оставили на моей белой блузке грязные разводы. Да и лицо, скорее всего, выглядело соответственно.

― Э-э, мы тут мыться собрались… ― объяснила я. ― У него блохи, клещи и не исключено, что глисты.

― Глисты?.. ― Влад обвел взглядом пустую комнату.

― Да, он побывал в плену. Наверняка, нажрался там какой-нибудь гадости. Боюсь, неволя была серьезным испытанием для его нервной системы. Я не отвечаю за адекватность его поведения.

― В плену? ― отвалил он челюсть.

― Да, он только что вернулся. С веревкой на шее. Должно быть, его пытали и собирались казнить. Но Гоша вел себя мужественно и не выдал военной тайны… Хочу предупредить тебя, ― приблизилась я к нему, как заговорщик. ― Здесь творятся странные дела: Снежный человек живет у черного омута, Мустафа утонул, а из шкафов вываливаются скелеты…

Тут Гоша выбрался из-под кровати, уселся у моей ноги и принялся громко клацать зубами в районе хвоста. Влад отшатнулся, пробормотал извинения и боком отступил в коридор.

Я захлопнула дверь и почувствовала, что спина взмокла, а пальцы дрожат мелкой дрожью. Ну вот, на нервной почве я заработала болезнь Паркинсона. Только что, своими собственными руками я разрушила свое счастье, потеряла такого мужчину! А что еще оставалось делать?! Если бы он пустил в ход тяжелую артиллерию своего обаяния, я не только согласилась бы узнать пароль, но и с радостью пошла бы на преступление, эшафот или куда там еще.

Из-под кровати показался заплаканный Федор. Он всхлипывал и странно вздрагивал плечами. Наконец, он выбрался целиком, обессилено привалился к ножке кровати, закрыл лицо руками и захохотал.

Ему, видите ли, смешно! У меня бытовая травма души, я в истерическом состоянии, с болезнью Паркинсона на нервной почве, а он радуется!

― Федор, ты что смеешься, а?

― Лиза, ты была неподражаема. У тебя потрясающие артистические способности, ― комплиментил он мне, утирая глаза. ― Как хорошо, что ты раскусила этого жеребца и не поддалась его обаянию. А про какие двадцать пять процентов он говорил?

― Иди-ка ты, Федор, к себе, ― угрюмо предложила я. ― Загостился ты что-то.

― Лиза, ты что? Я тебя чем-то обидел? ― поднялся он с пола и попытался меня обнять. ― Я ж тебе счастья желаю! А ты все время лезешь в какие-то капканы и не слушаешься старших товарищей.

― Кто тебе давал право желать мне счастья? ― теснила я его к двери. ― Тоже мне, старший товарищ! Не смей лезть в мою жизнь!

Я топнула в сердцах ногой и со всего размаха попала по больной конечности Федора. Тот издал короткий вопль, закатил глаза и кулем повалился мне под ноги. Он весил тонны три, не меньше. От всех этих треволнений я совершенно обессилила и с огромным трудом водрузила его на кровать, сняла кроссовки и подложила под ногу горку подушек. Повязка пропиталась кровью.

Пока я делала перевязку, Федор пришел в себя.

― Что, ногу уже ампутировали? ― простонал он.

― Нет, кое-что еще осталось. Лежи смирно, ― велела я и накормила его лошадиной дозой обезболивающего и снотворного.

Гоша понял мое состояние и спокойно дал себя вымыть. Чистый и накормленный, он свернулся в своей корзинке и моментально уснул. Федор спал на моей девичьей кроватке, а мне пришлось пристроиться в кресле с прямой спинкой, обложившись подушками и водрузив ноги на столик для рукоделия. Комфортным такое ложе я бы поостереглась называть, но мне удалось задремать.

Легкий звук в районе окна разбудил меня. По случаю теплой погоды рамы были открыты. Ветерок шевелил тюлевые занавески. За окном показался темный силуэт. Кто-то лез по приставной лестнице в светелку. Я сжалась в кресле, не зная, что делать: кричать или притвориться, что меня здесь нет? А почему Гоша не реагирует на факт нарушения частной собственности? Неужели, бедняга так вымотался, что спит без задних ног?

Пока я раздумывала, человек тихонько перелез через подоконник, спрыгнул на пол и направился к кровати.

― Лиза, ― зашептал он, шаря руками по телу Федора. ― Ты потрясающая женщина. Ты не поверишь, я первый раз лезу к даме через окно… Я предлагаю тебе тридцать пять процентов. Соглашайся, это же сумасшедшие деньги…

На кровати произошла какая-то возня, и тишину прорезал отчаянный вопль:

― Лиза! Ты мужчина!!!

Гоша проснулся и принялся лаять. Фигура заметалась по комнате, метнулась к окну, в ускоренном темпе перевалила через подоконник и обрушилась вниз.

Я выглянула в окно, но внизу было совершенно темно и тихо.

― Что такое? Пожар? ― послышался голос дяди Осипа. Комнаты домоправительницы и шеф-повара находились в этом же крыле на первом этаже.

Я крикнула, что все в порядке, и успокоила Гошу. Федор безмятежно продолжал спать. Я опять уселась в кресло, но сон куда-то подевался.