Дональд Уэстлейк - Не спрашивай

Архиепископ еще раз прочитал факс, смакуя его подробности. Телефон возле его правой руки зазвонил и снова потребовались усилия, чтобы потянуться к нему.

— Да?

— Посол Краловц, Ваша Светлость.

— Что? Здесь?

— На линии, Ваша Светлость. Вы приказали связаться с ним.

— О! Точно! — и архиепископ нажал кнопку, а затем еще одну и произнес: — Алло:

— Архиепископ?

— Да, конечно. Чего вы хотите?

— Архиепископ, это Градец Краловц, из Вотскоэк, вы помните меня, ваш клерк сказал, вы хотите…

— Да! Да, конечно! Ну, сын мой, ты готов услышать хорошие новости?

— Хорошие новости, архиепископ? — голос Краловца вовсе не напоминал голос человека, который верил в благие вести.

— Пресс-релиз. Разве те люди не прислали тебе пресс-релиз?

— Кто, архиепископ?

— Кто? Они! Эти выскочки, притворщики, оттуда, ну ты знаешь, конкуренты.

— Тсерговия?

— Да, эта страна. Ты не получил их сообщение.

— Никто ничего мне не прислал, архиепископ, — ответил посол, но нотка жалости в голосе не была услышана священником, который в этот момент пытался извлечь факс и не уронить трубку. Сдвинув младенца Христа из Праги с последнего угла бумаги, он пригрозил ему:

— Стой!

— Архиепископ?

— Подожди, я прочту тебе. Ты там?

— Да.

— Хорошо. Слушай. Ты слушаешь?

— Да, архиепископ. Я здесь и я слушаю вас.

— Отлично. Теперь слушай, — Глядя с прищуром сквозь очки в оправе, вниз, мимо своего бледного, старого, узкого орлиного носа он начал читать:

«Срочный выпуск. Генерал-майор Зара Котор, представительница независимого и суверенного государства Тсерговия в США получила сегодня разрешение от правительства Осигреба на обнародование результатов испытаний, проведенных в Политехникуме Осигреба (Тсерговия) для установления подлинности некой реликвии, известной как реликвия Санкт Фергана, состоящая из бедренной кости, претендующая на место кости мученицы Санкт Ферганы из Карпат. Принимая во внимание, что похожая реликвия уже некоторое время существует в соборе „Реки Крови“ в столице братской республики Вотскоэк Нови Гладе, и, осознавая, что вопрос о подлинности этих двух предполагаемых мощей не только усложняет и обостряет отношения между этими двумя дружественными республиками, но и еще более затрудняет и усугубляет вопрос о преемственности места в ООН в городе Нью-Йорке (США), доступного не для двух, а лишь для одной страны, мы считаем нашим долгом сообщить, что согласно результатам Научного исследования реликвии Санкт Ферганы, находящаяся в Осигребе, кость, на самом деле фальшивая. Отныне…»

— Что?

— Теперь ты понимаешь, сын мой? — спросил архиепископ, фыркая и сопя над факсом. — Хорошие новости приходят неожиданно, правда? Позволь мне продолжить, — и, не услышав длинного глухого стона, вырвавшегося из горла посла Краловца в телефонную систему, известную как NYNEX (см. Нью-Йорк и Новая Англия), потому что она находится в ведении венерианцов, и продолжил чтение: — Отныне мы не требуем признания подлинности нашей реликвии и не требуем от Вотскоэк, чтобы она привела какие-либо доказательства, научного, исторического или иного характера. Мы заявляем, что реликвия принадлежащая им — это настоящая реликвия. Истинная святыня в настоящее время находится в Нью-Йорке под защитой и опекой правительства Вотскоэк от имени народа Вотскоэк. Когда правительство Вотскоэк или его представители продемонстрируют данную реликвию Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, США, мы, народ Тсерговии, сдадимся, уступим и откажемся от всех прав на реликвию с этого момента и до конца мира, и ото всех претензий, которые могут у нас возникнуть, на членство в ООН. Мы молим комитет, чтобы рассмотрели нашу кандидатуру для членства в организации при первой же возможности. По милости Божьей и по распоряжению демократичного, избранного в свободных выборах правительства в Осигребе, независимого государства Тсерговия. Подписано Зарой Котор, генерал-майором. — Посмеиваясь и пыхтя, архиепископ спросил: — Ну, посол, что ты думаешь об этом? — он ждал. — Посол? Посол?

Раздался обессиленный голос посла:

— Это замечательно, архиепископ.

— Невероятно, правда? Хорошо, я не виню тебя, сын мой; это затянувшаяся борьба и те тсерговияне не намерены заниматься сражаться нечестными способами, вот, что я скажу тебе. И вот еще: я испытываю облегчение, что дело решено, поскольку для меня, признаюсь теперь, было сложно не выражать личные симпатии или предвзятость к тем подлым, коварным, богохульным…

— Архиепископ?

— Да?

— Получил ли еще кто-нибудь это сообщение?

— Кто-нибудь еще? Мой сын, он пришло по факсу всем. Начиная с низа и заканчивая верхушкой, подожди минуту, здесь список… Да, каждый член ООН…

— Каждый?

— Каждый. И все известные средства массовой информации, Римско-католическая архиепархия Нью-Йорка… Посол? Что за стон?

— Нет, нет, архиепископ, я просто прочистил горло. Э-э, это замечательная новость, как вы сказали. Я не могу дождаться того момента, когда сообщу своему начальству в Нови Гладе. Архиепископ, э-э, не могли бы вы факсом переслать мне этот факс?

— Конечно, — ответил священник. — Рад, что принес тебе хорошие новости. Сейчас вышлю тебе факс. У меня есть твой номер?

— У ваших людей он есть.

— Как хорошо, что у них был твой номер телефон. Мы вышлем тебе его через минуту.

— Факс вас… ну, я имею в виду, спасибо, архиепископ.

— Всегда рад, — ответил архиепископ, который не допускал оговорок.

Едва Градец повесил трубку после разговора с архиепископом Минкокусом, слабоумным старым дураком, как вошла Ласк и сказала:

— Сэр, президент на проводе.

— Президент? — он настолько был погружен в тревоги и заботы, что потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. — Мой президент?

— Наш президент, да, сэр, — согласилась Ласк. — Телефонный звонок из Нови Глада.

— О, Боже, — плохие новости распространяются молниеносно. Или, хорошие новости расходятся быстро. Неважно. Этот дурацкий вертолет; почему на этом корабле нет зенитных установок? Это воздушное пространство Вотскоэк, вы нарушили его, приятель, и я имею полное право подстрелить вас, выдуть вас, щелкнут прямо с неба.

— Сэр?

Звонок был реальным, то есть, президент звонил.

— Который час в Нови Гладе?

Ласк проконсультировалась у наручных часов, произвела расчет и ответила:

— Четверть седьмого, сэр, вечера.

— Он выпил?

— Нет, сэр.

Тем хуже. Что делать? Нельзя рассказать ему правду; это приведет к немедленной отставке, увольнению, общественному порицанию и возможно расчленению. Есть ли еще выход из этой путаницы? Постарайся выиграть время, Градец, тяни время.