Ирина Потанина - История одной истерии

— Я кому говорю, — заметно начал раздражаться спаситель, — Ни слова об этом больше! Если найденный нами клад — действительно легендарный Очаг Искусства, то скоро все мы попадем в историю. А пока — молчите.

На Кирилла было больно смотреть. Словно рыба, он отчаянно открывал и снова бессильно закрывал рот. Нужно было уточнить, спросить, разорвать сумасшествие происходящего… Но спрашивать было нельзя. Вопросы могли бы возбудить подозрения. Масса нестыковок не давали Кириллу возможности успокоиться. Ведь он же сам все это придумал? Сам продумал и смастерил электронную схему ловушки… Только установить двери, да закрепить заслонку на окно, просил помочь Петровича. Сам своими руками все это создал… В собственном, отданном дядькой под мастерскую, подвале. Нет, конечно, полностью Кир подвал не исследовал. Там столько хлама всякого со времен постройки дома накопилось, кто ж его разберет. И что, выходит, среди этого хлама, Ларка нашла что-то ценное, напоминающее настоящий алтарь? Нет! Не может быть! Ведь он, Кир, сам придумал легенду про Очаг Искусства. Но что же тогда происходит? Ладно девчонки, но ведь, вот… Должностное лицо туда же… А может, может Кир просто угадал? Как Мастер угадал все о Пилате. Выходит, Кир — Мастер… Он знал, он чувствовал, он догадывался. Нет, так не бывает. Этого не может быть… Но, о чем же тогда все они говорят? Единственный выход — проверить. Нужно пойти и проверить. Немедленно!

Ни с кем не простившись, Кирилл бросился бежать к дому своего дядьки.

— Конечно, это было просто нашим везением, — комментировал свой рассказ Георгий, — Этот пацан мог побояться лезть в свой подвал. Мог не поверить… Но твои барышни уверены, что по-другому произойти не могло. «Мы» — говорят, — «четко знаем психологию нашего Кира. Не хуже, чем он нашу.» В общем, удача на стороне тех, кто прав. Кирилл добровольно засадил себя в ловушку.

— Ничего не понимаю, — вмешалась в воспоминания Жорика я, — Он-то ведь должен уметь бороться со своим детищем. Неужто он не смог укротить ловушку трех дверей?

— Пытался. Перед вторжением разблокировал все три двери и отключил электронику системы. Мы там за подвальным барахлом Настасью с Ксенией посадили, чтоб они из укрытия этот момент пронаблюдали. Ксения чего-то сомневаться начала, а вдруг Кирилл не виновен. Вот, узрела собственными глазами. И про подвал этот гений доморощенный знал, и про тайник, в котором пульт управления системой спрятан. В общем, зашел этот умник в подвал. А мы его, не мудрствуя лукаво, там заперли. Без всякой электроники обошлись. На обычные замки все двери позакрывали.

— И что?

— Да ничего. Сидит. О грехах своих содеянных рассуждает. Пока вины не признает. Считает, мол, он никого в ловушку попадать не вынуждал. Мол, все это было обычной шуткой. Мол, кто ж виноват, что пленницы такие тупые попались и не сразу о выходе прочитали.

— Откуда такая осведомленность о его мыслях? — кажется, Георгий заразился от меня манерой все немного преувеличивать и додумывать за окружающих их мотивы.

— Из первых рук. Хочешь понаблюдать? Ну, поехали.

По дороге я выяснила, что переговоры с пленником ведутся в письменном виде. Официальные послания обеих сторон передавались через те самые щели, сквозь которые мы ранее выбрасывали записки о помощи. Дабы предотвратить возможное бегство пленника через окно, Георгий не стал слишком-то изгаляться. Просто намертво закрепил железный лист в проеме окна.

Конечно, обнаружив, что дверь заперта, Кирилл тут же кинулся к окошку. То не открывалось. В ответ на едва слышные из подвала ругательства, уже перебравшиеся к этому окошку «мстители» передали свою первую записку. Кириллу, который теперь предъявил достаточно доказательств собственной виновности, предлагалось сделать выбор. «Какую тюрьму выберете?» — вежливо интересовались довольные своей удачей «мстители». Кириллу предлагалось или отсидеть в подвале положенные полторы недели, или быть немедленно переданным в руки правоохранительных органов. «Конечно, твои родители постараются откупиться. Но, если не выйдет? Кто может предсказать решение судей? Какой срок и в какой компании вам придется отбывать?»

Одной рукой придерживаясь за стену, одинокая Ксения стояла возле известного подвального окна и тщательно изучала очередную записку. Кусая губы, она, судя по всему, еще и еще раз пробегалась глазами по строчкам. Щеки Ксюши едва заметно поблескивали от слез. Остальные «мстители» толпились на той стороне дороги и старательно желали вид, что не смотрят в сторону Ксюши.

Мы с Георгием припарковали Форд и вышли из машины.

— Катюша!!! — обнаружив, что я, наконец, готова к выслушиванию повестей о её подвигах, Настасья обрадовалась неимоверно, — У нас получилось! Я такое придумала… Совсем смешное… А оно возьми, да получись. Вот здорово!

— Что там? — я кивнула на Ксению.

— У них интим. Просили дать возможность пообщаться наедине, — пояснила Лариса, — Мы получили с него письменное согласие просидеть в этом подвале десять дней и отстали. Все-таки он действовал в состоянии аффекта. Обида затмила ему мир… Отдать его в руки милиции было бы слишком сурово.

— Он переживает? Стыдится?

— Только собственной глупости. Того, что попался. Пытается сейчас убедить Ксению, мол не мог предположить, что мы так долго будем искать выход… Просит у неё прощения… Она клянется, что будет каждый день приходить сюда к нему на переговоры. Странная штука, любовь…

— Ага, — заворчала Алла, — А нам, так права на переписку с близкими не давали… Ну да ладно, не будем столь строги.

— Главное, чтоб она его не выпустила, — скептически глядя на уже пишущую Киру ответ Ксению, проговорил Георгий.

— Не выпустит. Она пообещала, — уверено сказала Лариса.

— Я, все же, на всякий случай, замок на засов повесила. Если что — ключи у меня, — добавила Алла.

Еще несколько минут мы потоптались возле злополучного окошка. Потом решили, что ждать Ксению бесполезно, и распрощались. На душе было гадко. Живой человек маялся сейчас в одиночном тюремном заключении. Я знала об этом, но должна была забыть. Сделать вид, что ничего не происходит. Это трудно, почти невозможно, но необходимо. Такова моя личная плата за восстановление справедливости… Все происходит правильно. По лицам присутствующих, я догадалась, что они думают о том же.

— Стойте!!! — заплаканная Ксения бросилась наперерез Форду. Отчего-то она улыбалась, — Он смешной… Просит о снисхождении. И я для него прошу.

— Мы не можем, Ксюш. Все вместе ж решали засадить на десять дней…

— Да не про то я! — отмахнулась Ксения, даже обидевшись, — Кир до такой просьбы в жизни не унизился бы. Как вы могли подумать?! Он просит передать ему бумагу и печатную машинку. У него есть идея. А теперь вот и время тоже есть. За что спасибо нам огромное… Во ненормальный, да?