Дарья Калинина - Смерть из консервной банки

Но сейчас отцу Андрею было не до душеспасительных бесед, он искал, как бы кто-нибудь спас его собственную голову.

— Потому что отец Тихон от меня мокрого места не оставит, если я потеряю икону, которая ему досталась еще от его отца, а тому от деда, а тому… В общем, это их семейная реликвия, для отца Тихона необычайно ценная. Да и вообще ценная.

— Ну, так и держал бы ее при себе, если она такая ценная!

Но священник чуть ли не плакал.

— Ах, Алена Игоревна, как все плохо! У меня тут Катя — новая воспитательница из нашего детского садика, она вроде бы видела воровку, которая унесла икону.

— И кто воровка? Катерина ее узнала?

— В том-то и дело, что по описанию эта девушка не из местных. Мы уже побывали у матушки Анны, думали, вдруг это ее знакомая или вовсе родственница. У матушки Анны и впрямь сейчас живет молодая девушка Таня — ее племянница. Но Катя сказала, что это точно не она.

Алена не очень-то поняла ход мыслей священника, которые привели его в дом к своей ближайшей помощнице. Ведь если воровка — чужачка, то надо было бы поскорее ехать совсем не к матушке Анне, а в их пансионат или гостиницу, то есть в два места, где могли остановиться приезжие в Дубочки люди.

Гостиницу, которую пришлось построить год назад, так как наплыв деловых визитеров в Дубочки настолько возрос, что помещать деловых знакомых Василия Петровича в главной усадьбе стало несколько затруднительно, Алена оставила на потом. Там преимущественно селились люди деловые. А девушка, судя по рассказу отца Андрея, к таковым совсем не относилась. Вероятно, ее стоит поискать в пансионате.

— Отец Андрей, главное, вы не волнуйтесь. Все будет в порядке, я уверена.

— Я молюсь, Алена Игоревна, — раздался жалобный голос священника. — Взял у матушки Анны икону Божьей Матери Казанской и молюсь, чтобы вернула нам пропажу.

— Правильно, — одобрила его действия Алена. — Когда случается беда, каждый должен заниматься тем, что знает и умеет лучше всего.

Сама Алена уже для себя твердо решила, что молитва молитвой, а она лично возглавит поиски пропавшей иконы. И пока местная полиция раскачается, именно Алена предпримет неотложные меры к тому, чтобы задержать воровку. Но так как в глубине души Алена испытывала некоторую неуверенность — все-таки искать предстояло не хлебный каравай, а вещь большой исторической и художественной ценности, она обратилась за помощью к человеку, которому привыкла доверять во всех щекотливых, а порой даже и опасных ситуациях.

Алена позвонила их начальнику охраны — бравому отставному командиру роты спецназа, которого сама хозяйка Дубочков привыкла звать не иначе как Ваней. Этот человек долгое время служил телохранителем Василия Петровича, не раз и не два делом, а не словом доказывал свою верность, преданность и отвагу. И поэтому сейчас по справедливости занимал второй по значимости пост в Дубочках.

— Ваня, у нас ЧП!

— Что случилось?

— Из церкви пропала икона.

— Из нашей церкви?

По голосу Вани было слышно, как безмерно он удивлен. Алена его хорошо понимала. Она и сама была в шоке, когда священник позвонил ей со своей жалобой. Чтобы у них в Дубочках что-то пропало! Такого не случалось… почти никогда не случалось. Но тут же Алену неприятно царапнуло воспоминание об увеличившихся расходах всякой бытовой химии и тому подобного. Как знать, не одного ли это поля ягодки? И хотя на первый взгляд казалось, что одно к другому не имеет никакого отношения, Алена поостереглась пока что делать какие-либо выводы.

— Надо разобраться.

Встретившись с Ваней и обнаружив отца Андрея в доме у его пожилой помощницы, Алена первым делом предложила им всем заглянуть в пансионат.

— В пансионате чаще всего предпочитают останавливаться женщины с детьми. Но так как при пансионате имеется и грязелечебница, то у них частенько останавливаются весьма раскрепощенные дамы, любительницы свободной жизни. Лечат свое пошатнувшееся на свободе здоровье кумысом и грязевыми обертываниями.

— Эта была не дамой, а скорее девицей.

— Девицы тоже останавливаются.

— И их пускают? Все-таки дети…

— Если они ведут себя прилично, почему бы и нет? Они такие же люди, имеют право на отдых.

Ваня уже распорядился, чтобы на ближайшей к Дубочкам железнодорожной станции внимательно наблюдали, не появится ли там подходящая под описание Кати девица. Также он послал своих ребят на автобусную остановку и по дорогам, выходящим из поселка. И теперь все с чистой совестью смогли начать облаву на воровку в самих Дубочках.

Ваня поехал в гостиницу, а Алена со священником и Катей — в пансионат.

Пансионат был личной гордостью Алены, которая его любовно взращивала и пестовала многие годы. Он располагался в живописном треугольнике, откуда в равной степени было близко как до конного завода с ипподромом, так и до лесного массива и молочной фермы, где располагался детский зоопарк, в котором приезжающие в Дубочки городские дети могли свободно играть с жеребятами, телятами, ягнятами, козлятами и поросятами. А также при желании (а оно у них неизменно возникало) могли повозиться с волчатами, лисятами, зайчатами и прочими лесными детенышами, которых притаскивали в Дубочки местные охотники и которые до поры своей зрелости вполне мирно уживались с щенятами, котятами и другими мелкими обитателями Дубочков, не только не делая попытки этих самых обитателей сожрать, но играя с ними весело и дружно.

Алена, сама не имеющая детей, очень хотела, чтобы приезжающим к ним в Дубочки больным детям, родители которых верили в чудеса иппотерапии, было хорошо у них. А так как Василий Петрович свято верил в целебную силу природы, то Алена постаралась устроить пансионат таким образом, чтобы эта природа была тут в максимальном доступе.

Прибыв в пансионат, они сразу же прошли к стойке.

— Алена Игоревна! — расплылась в улыбке Таня. — Какими судьбами к нам?

— Есть вопросы об одной вашей постоялице.

— Какой?

Алена взглянула на воспитательницу:

— Катя, опишите нам еще раз ее приметы, будьте добры.

Таня внимательно слушала, наморщив лоб.

— Знаете, а ведь была такая, — произнесла она.

— Была? То есть она уже уехала?

— Выписалась вчера в два часа дня.

Разочарование было велико. Вчера! Так давно!

— А почему именно в два часа дня? Ведь, если я не ошибаюсь, расчетный час у вас — полдень?

— Как всегда, Алена Игоревна, вы правы, — улыбнулась Таня. — Расчетный час и впрямь у нас в двенадцать. Но эту девушку мы сумели выковырять из ее номера лишь к двум часам. Да и то пришлось ей пригрозить, что возьмем с нее за следующие сутки. Только тогда она соизволила выползти из номера.

— А как ее имя?

— Извольте…