Картер Браун - Мэвис и супершпионы

— Черт побери! Не сделала ли я ошибку, когда слезла с вас?!

— О нет!

— К вам уже вернулась память? Вы вспомнили, как надо вести себя с дамой?

Жордан осклабился:

— Конечно! Не будем выяснять, кто тут не прав. Вы, несомненно, были в ударе! — Он натужно засмеялся. — Могу поспорить: ваши возможности безграничны. Во всяком случае, на меня вы, Мэвис, произвели огромное впечатление.

Говоря это, он встал и, глядя на меня, бочком стал продвигаться к двери. По лбу его расползся синяк с багровым оттенком, что придало мистеру Жордану вид мученика и борца за идею.

— Я уверен, — говорил он, — что мы подружимся и будем поддерживать приятельские отношения. Время от времени вы будете бросать меня через себя, бить туфлями, сумочками, зонтиками, зажигалками, бюстгальтерами, телефонами, каминными щипцами и просто кулаками. Это будет забавно и поучительно. Каждый раз встречаясь, мы будем весело смеяться...

Он нашарил ручку двери и, все так же глядя на меня в упор, достал из кармана ключ, ощупью вставил его в замок и щелкнул.

— Все так и будет, Мэвис. Правда, я надеюсь, что это произойдет лет через пять, шесть, десять...

Тут он резко распахнул дверь и в мгновение ока исчез.

В моих ушах еще стоял звук захлопнувшейся двери, но я уловила и другой звук: как будто скреблась мышь. Мышь в Риме? Что за чепуха!

Вот они мужчины! Итальяшки не умеют ничего другого, как щипаться, а янки чуть что — убегают, как трусливые мыши. При чем тут мыши! Ну, конечно, ни при чем. Впрочем, может быть, я сама виновата? Наверное, не стоило лупить мистера Жордана по лбу? Вдруг в том месте, куда пришелся удар — и не один! — моего каблука, у него находится какой-то очень важный центр? Да ладно, ну его, этого брюнета. Пусть идет к черту! У меня отпуск. Вот сейчас лягу, выброшу его из головы, высплюсь как следует...

Я решительно направилась в спальню, но опять услышала поскребывание и шуршание. Кто-то определенно трогал мою дверь. Неужели у соседа появилось, наконец, понимание ситуации, и он решил исправиться?

В волнении я поспешила к двери и, распахнув ее, воскликнула:

— Люблю смотреть фильмы дважды! Второй раз все становится на свои места и...

Фрэнк Жордан опять резко толкнул меня в грудь, я пролетела через всю комнату и ударилась о стену. Все повторилось! Как и в первый раз эта сволочь закрыла дверь на ключ, однако забыла положить ключ в карман. Было еще одно отличие от предыдущей сцены: в глазах брюнета стоял испуг. Руки Фрэнка делали мелкие суетливые движения, ноги дрожали. Мой сосед явно был в панике.

— Спрячьте меня, Мэвис, — сказал он придушенным голосом.

Я поднялась, стала растирать поясницу и то, что пониже, не делая разницы между старыми и новыми синяками.

— Почему я должна вас прятать?

— Так надо! Ну придумайте же что-нибудь!

Он грязно выругался. Глаза его метались по моей комнате в поисках укромного местечка.

— Катись отсюда! — крикнула я, взбешенная до крайности.

— Тише! — зашипел Фрэнк. — Они услышат, и тогда...

— Кто «они»?

— Они в моем номере. Я хотел войти и уже почти вставил ключ в замок, когда понял, что они там. Потому и вернулся!

Брюнет отклеился от двери и стал надвигаться на меня. Я заметила капельки пота, блестевшие на его израненном лбу.

— Они, наверное, поняли, что я их подслушивал... Да, это так. Иначе почему они в моем номере?

Фрэнк говорил, как в бреду.

— Но это значит, что они видели не только микрофон, но и вас, моя дорогая. Значит... Они могут подумать, что мы — сообщники. И придут сюда. Спрячьте меня, Мэвис. Это и вас спасет от многих неприятностей.

— Что за бред вы несете! Какие неприятности? Если кто-то и видел, как я на балконе дышала воздухом, то это ничего не значит. А если постучит в дверь, то я просто-напросто не открою.

— Они умеют проходить сквозь стены!

— Тогда я позвоню портье.

В этот момент раздался стук в дверь.

— Да спрячьте же меня наконец! — затрясся Фрэнк.

— Я же сказала: вообще не буду открывать, — зашептала я в ответ.

Фрэнк метнулся к балконной двери, отпер ее и скрылся за занавеской.

В дверь постучали настойчивее. Я подошла и громко спросила:

— Кто смеет будить меня?

— Портье.

Голос за дверью был мягкий, спокойный и даже, как мне показалось, интеллигентный.

— Синьорина, тысячу извинений. Откройте, пожалуйста. Это очень важно.

— Ну, разумеется, я не могла не открыть такому милому человеку. Сумасшедшего Фрэнка все равно не было в номере, да он мне порядком надоел со своими бредовыми предположениями и манией преследования.

Как ни странно, вместо портье я увидела... Ну, такую парочку называют не иначе, как Пат и Паташон. Высокий, как жердь, итальяшка, а с ним — маленький коротышка. Коротышка держал острый нож и смотрел на меня весьма заинтересованно.

Только я раскрыла рот, чтобы заорать, как мнимый портье приставил нож к моему горлу.

— Тихо, бамбина [2], — сказал он вежливым убаюкивающим голосом. — Я разрешаю тебе только дышать. Дышать, но не разговаривать. Поняла?

Я осторожно кивнула, боясь, что этот сукин сын надавит сильнее и нож окажется в моем горле на месте языка.

Я попятилась. Непрошеные гости вошли в номер. Высокий быстро осмотрел комнату и запер дверь на ключ. Потом он заглянул в туалет и в ванную. Коротышка по-прежнему держал свой нож у моего горла. Коротышка был совсем не похож на итальянца: выцветшие соломенные волосы, голубые глаза... Его напарник, вот тот, действительно, выглядел настоящим римлянином: черные кудри, волевой подбородок...

Пат и Паташон обменялись репликами.

— Его нет?

— Нет, Марти.

Марти — так звали коротышку.

Чернявый глянул в сторону балконной двери и задумчиво сказал:

— А ведь здесь общий балкон... — Он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал пистолет. — Надо посмотреть...

Наверное, я дернулась, потому что Марти ласково погладил меня по руке.

— Не надо волноваться, бамбина. Это не твоя проблема.

Дылда издал смешок, медленно открыл балконную дверь, выглянул наружу и скрылся за занавеской. Я ожидала чего-то потрясающего, но было тихо. Через несколько минут мерзавец с пистолетом показался в номере. На его лице было написано разочарование.

— И тут нет. К себе он не возвращался, я проверил.

— Неужели мы ошиблись? — Марти озадаченно посмотрел на меня. — Слушай, цыпочка, а что ты делала на балконе пятнадцать минут назад?

Он немного ослабил давление ножа, чтобы я могла ответить.

— Я... вышла... проветриться...

— Всего лишь? — Марти картинно округлил глаза, давая понять, что не верит мне ни на йоту.

Голубые поросячьи глазки ощупали мою фигуру, задержались на груди и бедрах. У меня появилось такое чувство, что Марти искал повод разделаться со мной. И, не обнаружив, тяжело вздохнул: