Иоанна Хмелевская - Золотая муха

— Так вот, — повествовала Аня, явно войдя во вкус, — только когда Драгоценный скрылся из виду, меня отпустило. Еще подумала — не иначе как я первая, остальные придут вовремя, неприлично являться раньше назначенного. Даже на часы посмотрела, но все равно не поняла, сколько времени, слишком была взволнована. Подошла к двери и тут отмочила такое, чего никогда в жизни не делала. Наверняка это твое дурное влияние, Иоанна, я уже давно заметила, ты... не обижайся, но я набираюсь от тебя дурных манер. В общем, я не позвонила, не постучала, а просто нажала на ручку — и дверь открылась! Оказалась незапертой. Я и вошла!..

Ужас законопослушной судьихи был столь велик, что я, не могла ей не посочувствовать. Для бедняжки это был настоящий моральный шок, вон, до сих пор не оправилась.

— И что? — как можно деликатнее поинтересовалась я, воздержавшись от комментариев.

Тем временем Костик, окинув стол взглядом, воспользовался наступившей паузой и смешал в большом стакане виски с минералкой. Мне налил в маленькую рюмочку. Бросил себе два куска льда, попытался и в мою рюмку впихнуть. Аня все не могла прийти в себя, а потому накинулась на изюм.

— И я вошла! — трагическим шепотом повторила она. — Квартира Идуси на первом этаже. И дверь тоже нараспашку. И я опять вошла, хотя, кажется, слегка постучала по косяку, совсем не стучать было свыше моих сил! Конечно же, она не услышала. Квартира у нее большая, вся в коврах, и все двери раскрыты настежь, из прихожей я видела — Идуся в спальне. Стоит спиной ко мне, посередине комнаты, прямо под люстрой, и что-то рассматривает. И я... нет, это была не я, не могла я так поступить! Неслышно по коврам подошла к ней, даже старалась не дышать, можно сказать подкралась. А она стоит неподвижно, словно изваяние, и что-то рассматривает. И когда я поняла, что рассматривает, вообще перестала соображать. Идуся держала в руке жутко большой янтарь и... и...

Костик молча налил в стакан виски и пододвинул Ане. Та дико глянула на напиток, вроде бы посомневалась, но схватила и снова опорожнила одним духом.

— Да! — твердо закончила она. — Я оказалась за спиной Идуси и все отлично разглядела. Это был янтарь с золотой мухой.

Мы с Костиком уже ожидали нечто подобное, и я с радостью подумала: «она» — это Идуся, а вовсе не я.

— Пожалуйста, никому не рассказывайте, — сгорая от стыда, попросила Аня. — Не переживу, если узнают. Чтобы я позволила себе такую... такую бесцеремонность! И это еще не все. Но в самом страшном я уже призналась, сейчас расскажу остальное.

Тут я не выдержала, ведь и мне было о чем рассказать. Получилось так, что обе заговорили одновременно и одновременно же замолчали, но не замолчал Костик. Нет, так не пойдет. Сначала надо сказать Ане, что мы отнюдь не осуждаем ее, напротив, восхищаемся ею и боготворим, нечего так угрызаться, с кем не бывает, и очень просим рассказывать дальше.

Аню вроде бы немного отпустило, она перестала каяться и продолжила рассказ.

Идуся наконец оторвалась от янтаря, заметила Аню, но нисколечко не испугалась. Вздрогнула просто от неожиданности и уронила янтарь на ковер. Аня вежливо подняла, извинилась относительно перепутанных дней и, взяв себя в руки, проявила умеренный интерес. Идуся, совсем успокоившись, принялась просвещать темную приятельницу.

— И скажу вам, Мои дорогие, ради такой мухи я еще и не то готова совершить! — с несвойственным ей энтузиазмом выкрикивала Аня. Возможно, под воздействием виски. — В янтаре не разбираюсь совершенно, но от такого и последний дурак обалдеет! Говорю вам — действительно золотая! Громадная, раза в три больше современных мух, а какое туловище, какие ножки, все блестит золотом... а крылышки! Нет, описать словами невозможно, это надо видеть! Вроде бы черное, а отливает золотом! Глаз не оторвешь. И очень четко просматривается, не обязательно на свет...

— Неужели ее ошлифовали? — испугалась я.

— Ошлифовали? Не знаю, возможно. Да нет, думаю, не ошлифовали, я в этом не разбираюсь. Может, и ошлифовали.

— Костик, что скажешь?

— В том-то и дело! — гневно бросил Костик и тоже потянулся за изюмом. — А я, холера, ничего не знал. Половину ошлифовали, чтобы лучше смотрелось, мой же приятель из Гданьска, но давно, несколько лет назад. Но пусть пани Аня сначала закончит.

— Правильно, дайте мне закончить! Просто Идусе очень хотелось меня поразить, а я уже сто раз вам говорила, что она без царя в голове. Вот и стала хвастаться, какая у нее редкость, а еще у нее имеются и рыбка, и дымка. Боже, какое это облачко потрясающее, как переливается! Она мне его продемонстрировала. Слов нет! Вроде бы такая деликатная дымка, тонкая, изысканная, сначала даже неприметная, но чем дальше всматриваешься... Точь-в-точь волшебные гроты на Средиземном море, на первый взгляд вроде бы ничего особенного, и вдруг начинаешь различать цвета, все интенсивнее, все разнообразнее. А тот, с мухой, — громадина, нечто волшебное! Я не удивляюсь индусу, который хотел ее купить за любые деньги. И для того, чтобы сжечь! В голове не укладывается. И рыбку видела. Может, не так прекрасна, но тоже дивное диво. Все три янтаря лежали в небольшом мешочке. Потом мы разговорились. И зашла речь...

Аня смешалась, искоса поглядела на Костика, отхлебнула виски уже с минеральной и нерешительно докончила:

— Не хотелось бы о неприятном, но, оказывается, твой Драгоценный, Иоанна, теперь — ее большая любовь, до гробовой доски...

— И в самом деле, умом не блещет! — укоризненно заметила я. — Подбирает после меня все остатки. Надеюсь, Костик, ты не...

— Ни в коем случае! — решительно заверил меня Костик.

— Если Драгоценный охмурил Идусю... теперь многое становится понятным. Пусть ей земля... нет, не так. Упокой, Господи... тьфу! Храни ее Господь, жалко мне бабу. Не любовь заговорила в Драгоценном, ох не любовь. Даже начинаю сочувствовать глупышке...

— А она считает — любовь, да еще какая! О тебе не имеет понятия. В него впилась насмерть, отсюда все и пошло. Погодите, кажется, я не очень понятно... Ты сама говорила, Иоанна, Драгоценный жутко таинственный, любит наводить тень на плетень, Идуся же страшно любопытная, желает все знать о суженом, подслушивает, следит за ним и все такое. Так вот, в этот раз он зачем-то заперся у нее в гардеробной и очень долго там сидел. А когда пришел, у него что-то большое и твердое было спрятано под мышкой, это Идуся обнаружила, прижимая ненаглядного к груди при встрече. Когда прижимала при расставании, ничего твердого уже не было. Она решила — не иначе как огнестрельное оружие, и очень ей захотелось оружие это увидеть. Ну и обнаружила в чемодане со старыми вещами мешочек с янтарем. Случайность!

— Выходит, только милый за порог, она шмыг в кладовку и ты застукала ее, когда нашла спрятанное сокровище? А ты уверена, что это именно Драгоценный принес?