Иоанна Хмелевская - Закон постоянного невезения

– А жаканы вы отстрелили для пробы?

– Я так тороплюсь, потому что страшно хочется добраться до конца, – с раскаянием оправдывался Роберт. – Разумеется, отстрелили, немедленно, как только определили, что двустволка вытерта и что это были жаканы, потому что эти сведения пришли одновременно. К пяти утра все это уже было в лаборатории, и вывод однозначный – стреляли из нее.

А жаканы, пара коробочек разного калибра, лежали у него в ящике стола, и отпечатки на коробочках – только его собственные.

– Значит, сам вынул, сам зарядил и с поклоном вручил убийце, чтобы тот малость пострелял…

– Да, похоже на то. Но подождите, по порядку.

Все это время мы искали ключ – он, вроде бы, небольшой такой был. Безрезультатно. И все свидетельствует о том, что гость не был чужим, напротив, кто-то из близких ему людей, которого он сам и впустил…

– Минуточку. Перчатки.

– В этом-то и дело. Искал в бумагах. Письменный стол, полки, папки… Там был Мальчик, он страшно старается после того, как прокуратура его ни за что обругала, так он всем назло решил, что больше к нему никто не прицепится. Времени у него было – кот наплакал, так как Вильчинский его тут же прогнал, но парочку следов он все же нашел. Перчатки, тонкая кожа. Гладкие. На папках и на письменном столе.

– Значит, убийца что-то искал в макулатуре. А почему близкий?

– Они пили кофе в салоне, – лаконично пояснил Роберт.

– Ну и что? – удивился Бежан. – И откуда это известно?

– От Михалины Колек. У него не было никаких друзей. Практически никогда не бывало гостей. Ну, может, раз в два года. Остальные – их тоже очень мало – по делам: официально, холодно, в библиотеке, иногда с рюмкой алкоголя, чаще – без, и никогда никакого гостеприимства – никакого кофе, никакого чая, никаких бутербродов…

Бежан снова перебил его.

– Подожди. Он ведь фотограф, и у него должна быть темная комната и все оборудование. И где все это?

– За библиотекой, которая служила ему гостиной. Вообще у него в библиотеке и компьютер был, и все остальное, а рядом чудо какая фотолаборатория: темная комната, все оборудование самого высокого класса. Все вместе – можно сказать, официальное место работы.

– Хорошо, это понятно. А почему близкий человек?

– Так вот, эта Колек настаивает, что он пил кофе и спиртное с каким-то необычным гостем, за столом в салоне, потому как вроде бы остались кружки от стаканов. А на кухне она нашла чашки и все остальное, по две штуки. Все это она, разумеется, вытерла, убрала, столик этот чертов так не сиял, даже когда новым был, какие уж там следы, но я ей верю. Если бы она все это выдумала, то стала бы закладывать людей по-крупному, а для таких тонкостей она слишком глупа. Кроме того… Сейчас. Порядок выстрелов определить невозможно, оба были смертельными: и тот, что в глаз, и второй, прямо в загривок… Прошу прощения, жаканы ассоциируются с кабаном.

– И при этом дуло обрезано? – с сомнением произнес Бежан. – На сколько оно обрезано?

Роберт показал руками.

– Примерно вот на столько. У него там вообще были разные вещицы собственной работы или как-то переделанные… Странный тип… Но постойте, это еще не конец. Тоже сведения от Мальчика. Он говорит, что в этой темной комнате – настоящие сокровища, но какие-то странные – ими не пользуются.

Просто на показ. Или пользуются раз в два года, что само по себе невозможно, ведь он же снимает…

Отпечатков пальцев страшно мало, а кое-где вообще нет, например, снизу на ручках кресла. Так что же он каждый раз, вставая со стула, вытирал под ручками? Я понимаю, это вращающееся кресло, но ведь так не бывает, чтобы, сидя на нем, человек ни разу до ручек не дотронулся! А еще он уверенно так утверждает, что на столе, том, что в кабинете, то же самое, хоть он его и обследовал второпях. Какой бы тот ни был педант – пусть он все протирает и натирает, но ведь не до такой же степени!? А, вот еще что! Один из тех нечетких отпечатков – под ручками кресла.

Странно все это как-то…

Оба они некоторое время молчали, так как Роберту нужно было перевести дух, а Бежан систематизировал в голове полученную информацию.

– Ну ладно, – заговорил наконец начальник. – А теперь, что с той сучкой?

Роберт все прекрасно помнил, а эта сучка его и самого заинтриговала, так что ему не пришлось даже в блокнот заглядывать.

– Вот именно. Эту Колек нужно будет поприжать, потому что, как я уже сказал, пару других она точно знает, но молчит о них, как надгробный камень, одну только эту бабу всю дорогу грязью поливает. В глаза бросается, что ненавидит она ее, как чуму. С другой стороны, эта самая Иза Брант – вне всякого сомнения личная знакомая, никакими делами здесь и не пахнет.

– А чем она вообще занимается? Профессия?

Работа?

– Этого Михалина Колек сказать не могла. Я понял, что она – какая-то журналистка, учительница, работница какой-то типографии, издательства, секретарь редакции, литературный критик и вообще отвратная курва. Да, и к тому же вся из себя графиня.

В общем, подлая, коварная гадина.

– Но какая бы она ни была, по указанному адресу ее не существует?

– Нет.

– А настоящая разведенная жена? Как ее…

– Ганна Доминик. В Заверче. До нее мы еще не добрались.

– Ну, за эти два дня ты и так достаточно накопал. А что касается засекреченных деловых партнеров…

– То мне кажется, что мы о них знаем даже больше, чем сама Михалина…

– Ну, ну! – предупреждающе прервал его Бежан. – Сдается мне, что мы с тобой попадем и в засекреченные времена. Михалине Колек может быть известно столько, что наши сведения ничто по сравнению с этим. А какова она из себя?

– Внешне?

– Внешне.

– Мечта целого экипажа корабля, который слишком долго болтался в море, – сказал Роберт без тени сомнения. – Ее бы на всех хватило. Мощь. Потрясающая машина. Если бы кто-то должен был меня лягнуть, то я предпочел бы лошадь, а не ее.

– Понятно. А внутренне?

– Абсолютный примитив. Лишена всяких идей.

Верная, как пес. Неспособна к самостоятельному мышлению, но из таких хитреньких. При этом беспредельно глупа.

– И похоже на то, что постоянна в своих чувствах, – невесело вздохнул Бежан. – Что вовсе не мешает нам как следует ее прижать. Соседей еще опрашивают, ты распорядился?

– Конечно. Не из-под земли же этот убийца вылез, ему ведь нужно было туда дойти, хотя скорее – доехать…

– Минутку. А Изу Брант покойник мог бы принимать в салоне?

– Колек утверждает, что мог бы даже лечь с ней в постель.

– Так причем тут жена из Заверча? Черт бы побрал эту бабу…

Намерения семейства выкристаллизовались за завтраком.

Мне все так же ужасающе не везло, и я решила, что я скоро сойду с ума. Если бы не забота о детях, я бы просто сбежала из дому, наплевав на все поганое наследство.