Иоанна Хмелевская - Подозреваются все

— Я так и думала. Все, что нужно, вам сказал Марек?

Капитан относился ко мне с симпатией, но объяснений давать не спешил. Прокурор меня как будто не замечал. Но, несмотря на это, я не уходила.

— Панове, будьте людьми, — просительно сказала я. — Скажите мне хоть что-нибудь...

Капитан взглянул на меня и заколебался.

— Ну что ж, надо честно признать, что вы нам очень помогли. Я даже немного подозревал вас в сотрудничестве с какой-то нечистой силой... Что вы хотите узнать?

Я так много хотела узнать, что в голове у меня возник полный хаос. Последними проблесками разума мне удалось выбрать то, что могли сказать только они.

— Ключ! — поспешно воскликнула я. — Что с ключом?

— Экспертиза, проведенная согласно вашему требованию, показала, что тот ключ из вазона не был использован. Он спокойно лежал и покрывался плесенью.

— А этот, из стола?

— А на этом, из стола, есть отпечаток пальца. Сегодня утром мы получили результат.

— Ну а что было с моим видением тайника?

Капитан тяжело вздохнул.

— Да, здесь вы здорово попали в цель. В квартиру жертвы кто-то проник именно в то время, когда в бюро отсутствовали несколько человек. Разумеется, убийца не нашел ничего, потому что свои разоблачительные сведения вы передали не ему, а нам. Но у него нет алиби. Что скрывать, процесс будет основан на косвенных уликах, решающего доказательства у нас нет, но улики достаточно весомые. Разве только он признается в содеянном...

Я покачала головой.

— Ручаюсь вам, что он ни в коем случае не признается. Очень хорошо, что у вас есть улики...

Прокурор продолжал рыться в бумагах и только, когда я уходила, посмотрел на меня, улыбнувшись извиняющейся, но в то же время какой-то злорадной улыбкой. Эта злорадная усмешка показалась мне странно знакомой...

Я вернулась в отдел, где, вопреки ожиданиям, кипела работа. Збышека все любили, высоко ценили, и его просьбы принесли результат. Действительно, раз уж нам пришлось обанкротиться, то надо, по крайней мере, сделать это с честью!

Мне пришлось ненадолго задержаться после работы, я подготовила свои эскизы для показа инвестору, сложила документацию и закурила. Витольд, как обычно, ушел сразу по окончании рабочего дня и его место было пустым. Дьявол появился в тот момент, когда я уже подумала, что простилась с ним навеки.

Это мне совсем не понравилось.

— Послушай, ты, — гневно сказала я. — Ты что, будешь меня преследовать до скончания дней?

— До скончания дней не буду, — ядовито засмеялся дьявол. — Только до той минуты, когда тебя начнет преследовать мой заместитель, замечательный коллега, приятель и лучший ученик. Уж он заменит меня, не бойся... Только в несколько ином обличье.

— В каком? — простонала я. — Что ты еще придумал?

— В человеческом, в человеческом. Он и так у тебя под носом. И будет около тебя до конца жизни, ты идиотка, смертельно глупая, как и все бабы...

Он злорадно усмехнулся, и я наконец поняла, что напоминала мне злорадная усмешка прекрасного прокурора. Боже мой, да это же он! Если отбросить завитки и рога, смягчить черты, изменить цвет глаз с черного на голубой!.. Точный его портрет!

Я с ужасом смотрела на представителя преисподней, а он, неслыханно довольный, раскачивался в кресле.

— Ну что? — спросил он. — Догадалась?

— Чего ты от меня хочешь? Что я тебе сделала плохого?

— Вот-вот! Запомни этот вопрос, ты его будешь задавать не раз, не два и не три...

— Ни за что! — внезапно взбунтовалась я. — Со мной твои номера не пройдут! Еще посмотрим, кто кого осилит!

— Дура! — смеялся дьявол. — Безнадежная дура! Ты хочешь работать, не так ли? Воспитывать детей, зарабатывать деньги... У тебя обязанностей до черта! А у него нет никаких, кроме одной — отравлять тебе жизнь.

— Но зачем, опомнись! За каким чертом?!

— Ничего не поделаешь, моя дорогая, для этого мы и существуем. Человечество складывается из мужчин и женщин. Его готовили специально для женщин. Если бы ты знала, сколько он уже успел сделать, у тебя бы глаза полезли на лоб. Не одна уж отдавала нам душу, чтобы только он вернулся к ней...

— На меня не рассчитывай, не отдам. Последняя вещь, которая еще у меня осталась, — это душа, не получите ее!

— Не отдашь нам, так отдашь ему. Все вы, кретинки, отдаете им душу, — он наклонился ко мне и смотрел на меня глазами, сверкавшими какой-то злобной радостью. — Вынуждена будешь ему отдать. Он должен получить душу от тебя, потому что своей у него нет!

— Что?!

— Я, кажется, понятно говорю? У него нет души, получит ее от тебя...

— Не получит! — упрямо заявила я.

— Скажу тебе еще кое-что, — продолжал он таинственно. — В сущности, ты мне нравишься, я дам тебе хороший совет. Ты можешь отдать ему только половину души, но должна будешь пробудить в нем человеческие чувства. Ты должна его хоть раз заставить поволноваться.

— То есть как? — удивленно спросила я. — И это все?

— А тебе этого мало? Попробуй, убедишься. Сразу тебе скажу, что тебе удастся довести его до бешенства, может, он тебя даже задушит!.. Но заставить волноваться — исключено! Такого еще не случалось.

— Ерунду ты говоришь, нет на свете такого человека, который бы никогда в жизни не был взволнован.

— А кто тебе сказал, что он человек? Он наш представитель. Твоя душа имеет для нас большую цену, потому что ты, действительно, исключение из рода людского. У тебя такие глупые мысли, каких нет ни у кого другого. Он останется при тебе до конца жизни, чтобы ты могла откупиться...

— Убирайся, пропади пропадом, проклятое чудище! Пошел вон! Чтоб мои глаза тебя не видали!!!

— Хорошо, хорошо, в этом не будет необходимости...

Все еще смеясь, он встал с кресла, отвесил мне церемонный поклон и так, склонившись, стал бледнеть, бледнеть, пока наконец совсем не исчез из виду.

На следующий день я получила от капитана копию своего утерянного письма. Прочитав его, я поняла удививший меня вопрос следственных властей о нашем «Мистере Универсум», потому что там, кроме иных, находилась полная горечи фраза: «А если хочешь узнать все подробней, то спроси об этом у того, кому вы присудили первый приз на вашем очаровательном конкурсе красоты...» Мы сидели втроем и пили кофе: Алиция, Марек и я, подводя черту случившемуся. Алиция была вполне удовлетворена.

— А я уже беспокоилась, — сказала она, закуривая сигарету. — Ничто на него не указывало.

— Ситуация вокруг мастерской была обманчива, — задумчиво сказал Марек. — Никому не пришло в голову, что он мог совершить этот безумный шаг. Ведь было ясно, что мастерскую он потеряет.

— Ой до самого конца надеялся, что нет, — ответила я. — Выказывал удивительный оптимизм, может быть, обманывал сам себя. А впрочем... Чем была для него утрата мастерской в сравнении с утратой... чего? Вообще всего.