Иоанна Хмелевская - По ту сторону барьера

Что ж, хватит сидеть без дела. Погасив свет в ванной, я подошла к косяку входной двери и решительно нажала кнопку с надписью «горничная». Ничего не произошло, никакого звука я не услышала. А потом в дверь постучали и в самом деле появилась горничная!

Делая вид, что меня ничто не удивляет, я потребовала от нее распаковать вещи, вызвать моего слугу, чуть было не назвав Романа «кучером», ибо какой же кучер без лошадей? И принести мне новейший модный журнал. После чего наконец я сняла шляпу. Горничная уже сделала полуповорот к двери, но так и замерла на этом полуповороте.

— Ах! — вскричала она в полном восторге. — Что за волосы!

Признаюсь, меня не разгневала такая бесцеремонность. Я и сама осознавала, что нельзя не восхищаться моими волосами. И уже привыкла к этому. Да и как было не восхищаться: распущенная коса падала ниже колен, пушистые светлые волосы слегка придымленного оттенка отличались редкостной красотой. Зато уж сколько труда стоил мне уход за ними — и сказать невозможно.

— Парикмахер тоже мне потребуется, — вздохнула я.

— Еще бы! — горячо подхватила горничная и принялась выполнять мои поручения.

Я не отрываясь, с любопытством смотрела на нее. Подойдя к угловому столику, она взяла в руки какую-то штуку и приложила ее к уху, а сама постучала пальцами по той части штуки, которая осталась лежать на столе.

— Пришлите слугу графини Лишницки, — сказала горничная.

Ничего удивительного, написание моей фамилии по-польски — Lichnicka — могло быть прочитано француженкой только так.

Затем горничная нажала кнопку, вызвав боя. Он появился молниеносно.

— Мадам графиня желает почитать «Элль», «Ля мод нувелль» и «Мари Клэр», — распорядилась она, после чего занялась моим багажом.

И тут появился Роман. Я и сама позабыла, что распорядилась его вызвать. Интересно, что я собиралась ему приказать?

— Роман тоже остановился в этом отеле? — задала я первый пришедший в голову вопрос, чтобы выиграть время.

А главное, я не решила, как обращаться к собственному слуге в эти странные времена. На «вы«? Или, как и раньше, на «ты»? Решила остановиться на нейтральном третьем лице.

Роман не колебался в выборе формы обращения к своей госпоже.

— Разумеется, ясновельможная пани, — ответил он. — Номер 615.

— Обедать я буду в ресторане отеля. Видимо, придется заранее заказать столик. Пусть Роман позаботится об этом.

— Слушаюсь, милостивая пани. Во сколько?

Я вспомнила о парикмахере.

— Полагаю, часа в два... А потом придется ехать к месье Дэсплену. Я его извещу, Роман отвезет письмо.

И я оглянулась в поисках письменных принадлежностей. Их, ясное дело, нигде не было. Я вдруг сообразила, что Роман, хоть и простой слуга, как-то лучше меня разбирается в этом новом странном мире, уж не знаю почему. Пришлось прибегнуть к невинной хитрости.

И я небрежно приказала:

— Прошу приготовить все, что потребуется для написания письма.

Ни слова не говоря, Роман подошел к столику, вынул из среднего ящика пачку почтовой бумаги, изящно оправленную в кожаный переплет с эмблемой отеля, достал оттуда же несколько длинных предметов, похожих на карандаши, положил все на стол и поклонился. Выходит, приготовил. А где же перо? Где чернила?

Что ж, хитрить, так хитрить.

— Прошу написать адрес на конверте. Месье Дэсплен проживает...

— Знаю, — перебил меня Роман, — на авеню Марсо. Ведь мне доводилось туда возить пани графиню.

И опять я почувствовала, как в моей бедной голове все перемешалось и пошло кругом. Я же прекрасно помнила, что месье Дэсплен, наш с покойным мужем поверенный, проживал на авеню Жозефины, этой несчастной императрицы, такое название ни с каким другим не спутаешь. Господи, что же происходит? Вот сейчас сойду с ума!

Роман смотрел на меня почтительно, но тут в его глазах словно бы жалость промелькнула и он проговорил:

— У пани в самых старых документах фигурирует прежнее название — авеню Жозефины. Лет сто так называлась улица, если не больше. Покойный граф, ваш батюшка, до конца жизни жалел, что улицу переименовали. Сам лично соизволил мне сообщить, что предпочитает прекрасную женщину какому-то генералу, и часто из упрямства писал прежний адрес. Милостивая пани может этого и не помнить, но батюшка ваш говорил — ему просто интересно знать, многие ли парижане еще помнят историю своего родного города.

Нет, я этого не помнила, хотя батюшка перед кончиной неоднократно упоминал о том, что напрасно, дескать, французы столь настырно устраняют всякие упоминания о своем императоре. Республика республикой, а историю следует уважать.

Итак, императрицу Жозефину на какого-то генерала заменили...

Пришлось соврать:

— Да, припоминаю. Хорошо, Роман напомнил. Итак, прошу написать адрес.

Роман воспитывался в нашем доме с детства. Умный мальчик не только овладел грамотой, он не хуже меня знал французский и немецкий языки, а также итальянский. Великолепный кучер, он всегда ездил с нами во все заграничные путешествия и вообще стал незаменимым слугой. Я его помнила со своего рождения. Старше меня лет на пятнадцать, это Роман обучал меня всем премудростям обхождения с лошадьми. А когда меня выдали замуж, я упросила батюшку не разлучать меня с Романом. И знала, что на него могу во всем положиться. Вот и в это странное путешествие я без него ни за что бы не отправилась.

Сев за стол, Роман принялся надписывать на конверте адрес месье Дэсплена, а я украдкой подглядывала — как у него получится без чернил и без пера. Чуть было не вырвала у него из рук карандаш, ведь карандашом не пристало писать официальных писем. Но тут, к моему изумлению, то, что я приняла за карандаш, писало черными чернилами.

В дверь постучал бой и принес заказанные журналы. Роман принял их и сам дал мальчику на чай. А я поспешила схватить отложенный Романом странный карандаш и принялась писать письмо. Ах, как же прекрасно им писалось! Оно не скрипело и не прыскало чернилами во все стороны, как стальное перо, и его не надо было макать в чернильницу. Я даже написала лишнюю фразу в письме месье Дэсплену, уж больно приятно писалось.

Итак, назначив свой приезд к месье Дэсплену на три часа, я запечатала письмо и отдала его Роману, а сама схватила журналы. От них меня оторвал явившийся парикмахер. Ошарашенная журналами, я покорно разрешала делать со мной все, что ему заблагорассудится. И не успела опомниться, как уже сидела в ванной, обставленная со всех сторон какими-то машинами, которые цирюльник привез с собой. И еще он прихватил помощницу. Хорошо, что я решила ничему не удивляться, ибо... ибо... это была уже не негритянка, а китаянка! И она принялась мыть мне голову! Я и пикнуть не успела. А ведь, зная свои волосы, должна была бы воспротивиться. Процедура мытья головы для меня — многочасовой церемониал, занимающий обычно целый день. А тут я сама назначила визит к поверенному, и как теперь быть? Ничего, в крайнем случае, если запутаются с расчесыванием, велю просто отстричь косу — и дело с концом.