Алена Смирнова - Голова в кустах

— Клавка, гони за водкой!

«Итак, если у лже-Загорского сосуды были типа дяди Колиных, отправить его на тот свет удалось бы и ребенку», — подвела итоги я. К моему удивлению, это не приблизило «разгадку всех загадок».

— Отменное качество, не сваляются, — крикнул кто-то рядом. Я обнаружила себя перебирающей перчатки. Торговец изобретательно расхваливал товар, но и цену назначил на пять рублей больше, чем остальные. В целях восстановления справедливости, а отнюдь не экономии, я заторговалась:

— Отдайте за пятнадцать.

— Вы что, девушка, разве у других такое качество? — завелся хитрец.

Я отступила на шаг. Всегда была уверена, что затасканное выражение «поскользнуться на арбузной корке» к практике отношения не имеет. Имеет, елки.

Гладкая подошва ботинка заскользила, я потеряла равновесие, и тут кто-то из протискивающихся подтолкнул меня в спину. Продолжая говорить: «Уступите пятерку», я рухнула перед мужиком на колени. Он опешил, потом выскочил из-за прилавка и ринулся меня поднимать со словами:

— Миленькая, зачем же вы так, встаньте, пожалуйста. Я интеллигент, историк, здесь стою вынужденно. Не хватает вам на перчатки, берите за пятнадцать. Довели людей, на колени бросаются перед спекулянтами.

— Ты и есть спекулянт, — ядовито заметила какая-то женщина.

— Простите, я коробейник…

Зажимая рот, чтобы не расхохотаться, я понеслась прочь. Остановилась, достала сигареты и услышала:

— Что ты вытворяешь, детка. Уму непостижимо.

Я повернулась на звук всем вмиг отяжелевшим телом. Виктор Николаевич Измайлов закуривал слева.

— Возвращался в управление, увидел тебя, пошел следом, чтобы подвезти.

Я пыталась втолковать ему смысл недоразумения. Вик схватил меня за локоть и поволок к машине. Он тормознул возле ближайшей парикмахерской.

— Кого ждем? — осведомилась я. — Женщину, не путающую цирк с базаром?

— Сконцентрируйся на выходе, — усмехнулся полковник. Я беспрекословно подчинилась. Собиралась ничего не произносить, но не удержалась, затеребила Измайлова:

— Милый, во-он тот парень здорово смахивает на Борю Юрьева. Не вылитый, конечно, но копия приближена к оригиналу.

Жгучий брюнет с густыми усами направлялся к нам. Плюхнулся на заднее сиденье и поздоровался со мной.

— Борис? — обалдела я. — Тебя внедряют в гущу лиц кавказской национальности? Забрасывают в Чечню? Твоя новая пассия предпочитает броские тона шевелюры? Или ты тронулся?

— У Виктора Николаевича интересная задумка появилась, — важно сказал Юрьев.

— И чем ты лучше меня? — прошипела я Вику. — На ногах держишься, зато лейтенантов заставляешь перекрашиваться и усы наклеивать. Кошмар.

— Не дерзи, Поля. Ради тебя мытаримся, между прочим, — предупредил Измайлов.

— А на кой мне сдался перелицованный Боря?

— За тобой неделю присмотрит. Будет при Линевой. Видела она его раз, пребывала во взвинченном состоянии. Если даже ты признала Бориса его собственной копией, а не оригиналом, то вряд ли у Варвары большие шансы.

Тогда я прозрела. Они не «хи-хи» ловили. Они собирались вплотную заняться Варварой Линевой и иже с ней. Но кто — иже?

— Перед вами впору пасть на колени осознанно. Не мучьте, что случилось?

Но они отомстили мне за все мои выкрутасы. Выгнали из машины напротив подъезда, пожелали всяческих успехов и посулили деловой разговор через двадцать четыре часа.

— Стряпать не буду, пылесосить и стирать тоже, — пригрозила я. Измайлов не захлебывался слезами и не рвал на себе волосы. Подобной черствости я от него не ожидала. Совсем от рук отбился.

Нет, мужчины не поддаются воспитанию, только дрессировке. И курсы последней надо повторять, чтобы не дичали.

Варвара пришла в девять вечера вымотанная до крайности. Чувствовалась хватка полковника Измайлова.

— Почему так поздно? Пытали? — спросила я.

— Есть что-нибудь пожевать, Поля?

— Я оставила тебе жареной картошки.

— Спасибо. Я хлебну виски. Присоединишься?

— Нет, Варя, мне и так не худо.

Она осуществила свое намерение и принялась жаловаться. Вик обращался с ней, как с малахольной. Умные люди иногда притворяются дураками, но не в двадцать лет. Неоцененная по достоинству Варвара была оскорблена:

— Какое отношение к их расследованию имеет, кто из нас с Зинкой чаще мыл пол и ходил в гастроном? Кто кому подсказывал на семинарах? Давали ли друг другу читать письма родственников? Не могут найти виновного в наезде и цепляются.

— Наверняка, — злорадно подтвердила я.

— Лешка, свинтус, снова куда-то запропастился, — продолжила Варвара. — Сказала им себе на горе, что вчера виделись, они впились: «Где он сейчас?» Будто Трофимов — мой поднадзорный. Кстати, что он тебе хрюкал, пока вы вдвоем сидели?

Для сохранения душевного равновесия ей необходимо было перевоплотиться из допрашиваемой в допрашивающую.

Варвара довольствовалась моими россказнями о неизбывной любви Трофимова к Красновой и перечислением осложнений дилетантски вылеченного гриппа.

— Почему я невезучая, Поля? Стоило познакомиться с Виталием, как обрушилась эта напасть. Они собрались его вызывать! Кому нужна подруга, которую тягают в милицию? Из-за которой тебя тягают? Бросит он меня, бросит.

— Чушь городишь. Варя, он влюблен.

А если бросит, значит, мерзавец, и грустить о нем не стоит.

— Ага, только без такого экзамена я могла с ним жизнь прожить и не догадаться, что мерзавец.

— Ну подготовь его, обаяй вконец.

— Нет, пусть все идет своим чередом.

Возражать я не стала. Сентиментальному Виталику Кропотову когда-нибудь суждено будет узнать, что обожаемая Варюша приторговывает наркотой, но сегодня ее волновало лишь желание милицейского полковника поболтать с парнем о свидании в библиотеке.

— Поль, ты чего замолкла?

— Словами тебе не поможешь.

— Все равно варианта «где уж нам уж выйти замуж, я и так уж лучше дам уж» не будет, — сказала Варвара.

— Правильно. Крупную купюру разменивают, чтобы подать мелочь как можно большему числу нищих.

Прием я применила отработанный.

Когда отвлекаешься в разговоре от повседневных нужд собеседника и начинаешь обобщать, он норовит переключиться на полезную деятельность. Вот и Варвара сразу вспомнила о благотворном влиянии на организм водных процедур, разобрала постель и скрылась в ванной.

«Еще один бестолковый день миновал, — подумала я. — Елки, кто же убил лже-Загорского и Славу?»

Утром я была не прочь взять кабинет Измайлова штурмом. Видимо, полковник об этом догадывался, поэтому, изображая радушие, немедленно поднялся из-за стола. Вездесущие и неразлучные Юрьев с Балковым уже курили в открытую форточку. Временами Вик увлекается оздоровительными мероприятиями и вводит ограничения на табачный дым.