Маша Стрельцова - Записки падшей ведьмы

— Мда, — глубокомысленно сказала я. Оч. интересно было узнать подробности местной кухни.

— Ну так вот, помню был как — то попад у нас на Коммунаров, парни из местной футбольной командой пивка выпили да и решили оторваться. А в машине была я и еще одна девчонка. Вот и представь — как нам с ней досталось. Я тогда все на свете прокляла — думаю, скорей бы утро, утром всегда отпускают. Наступает утро — шиш! Половина народа оказывается спала, утром они проснулись и тоже захотели развлечений. Мы уж никакие, ладно, думаем, надо дожить до вечера, вечером отпустят. Вечером — что ты думаешь — просыпаются те, что утром спать залегли. И все по—новой.

— Кошмар — то какой!

— Во—во! — поморщилась она. — В общем, они нам спать совершенно не давали. На вторые сутки мы заперлись с той девчонкой в ванной, сидим, ревем и не знаем что делать. Сбежать — никак. Ну она мне и говорит — давай, Ирка, помолимся. Может поможет. Вот помолились мы с ней, а через полчаса приехали родители того парня, кто за хозяина в квартире оставался. Уж не знаю, откуда они взялись, только там такой переполох начался, что не до нас стало. Ну, а мы под шумок похватали вещички — и дырка свисть! Так что, дорогая, в Бога мы тут все верим.

— Мда, — только и смогла сказать я. — Трудная у вас жизнь — то оказывается…

— Или вот еще случай! — вспомнила она. — Были мы на заказе в гостинице, трое мужиков заказало двух девчонок — типа третий спит. Взяли нас, заплатили сразу часа за четыре, за это время напились, конечно, основательно. А третий, кстати, и правда, выпил немного да и спать лег. В общем, подходит наше время к концу, и решили они нас продлить. Лезут за деньгами — а их нет. Было там аж сорок тысяч долларов — наличкой. Нас, понятно сразу же по стенке размазали, мы кричим что не виноваты — только кто хоть нас слушать — то будет? Заперли в соседний номер и говорят — мол, полчаса вам на раздумья, разбирайтесь, кто деньги спер, не разберетесь — в лес обоих вывезем. И вот сидим мы с ней, кровью умываемся — избили они нас сильно, и не знаем что делать. Сорок тысяч — это четыре банковских упаковки, на себе не спрячешь, а сумки они давно вытрясли. Ну не могли мы их взять! И вот тогда я и говорю второй девчонке — давай мол, помолимся. И что ты думаешь — помолились, а буквально через пять минут заходят мужики, извиняются, по штуке зелени нам дали. Оказывается, третий, который спать лег, перед этим решил — мол, спрячу — ка я деньги, а то эти напьются и посеют их. И засунул баксы в носки, а носки — в ботинки, и под кровать. А вот как мы помолились — мужики и решили его растолкать и в курс дела ввести. Тот схватился за голову да и достал носки с баксами. И вот так у нас, Магдалиночка, было…

— Слушай, я в шоке, — честно призналась я, — вера в Бога дело хорошее, однако то что ты рассказываешь — это ведь ни в какие ворота не лезет! Я совсем не так себе это представляла!

— Я тоже, — невесело усмехнулась она. — Ладно, тебе свечи — то зачем нужны были?

— Обряд я хочу сделать сразу же, — вздохнула я. — Нечего тянуть.

— Это долго?

— Часа два.

— А может завтра? — посмотрела она на меня с надеждой.

— Завтра может Толик в гости прийти, — заметила я. — Мне — то без разницы, а вот тебе эээ…неприятно будет.

— Ну ладно, — со стоном согласилась она.

— Мне пустая комната нужна.

— Сколько угодно, — усмехнулась она. — У меня девчонки в одной комнате живут, им так веселей, я во второй, и еще две свободны. Одну ты выбирай, а во второй пошли поколдуем.

— Оки, — кивнула я. — Показывай комнаты.

И мы с Иркой пошли осматривать ее квартиру. Дверь в зале была прикрыта. «Девчонки спят, тише», — шепнула она. Я понимающе кивнула. Скоро я определилась — жить я буду в дальней маленькой комнатке, уютной и светлой. А во вторую мы принесли простыни, свечи и я отправила Ирку помыться. Сама за это время зажгла свечу и поводила ей вокруг. Странно, но в воздухе раздавался лишь еле слышный треск — всего лишь сгорали невидимые пылинки. Вертеп разврата оказался с очень чистой аурой. Чудны дела твои, Господи…

Чудны…

Ирка прибежала, замотанная в белый банный халат и с любопытством спросила:

— И чего теперь?

— Раздевайся и ложись на простынь, — велела я.

— Что, совсем раздеваться? — хихикнула она.

— Совсем, — серьезно покивала я, продолжая водить свечкой по комнате.

Мда…

То ли я дура, то ли Ирка хорошо Богу молится в Знаменском соборе. Ну не трещала свеча!

— Совсем не буду, — сказала она, потупясь. — Я стесняюсь.

— А перед клиентами так не стеснялась, — ехидно заметила я.

— Стеснялась, — вздохнула она, — так я ж свет выключала всегда. Да и вообще, ты брось это припоминать — это было, Магдалина, давно и неправда.

— А ты брось меня Магдалиной называть, — улыбнулась я. — Имя редкое, вмиг вычислят.

— Хорошо, будешь Машей, — безапелляционно заявила она.

— Ясно, — кивнула я. — Раздеваться будешь?

— Буду, — вздохнула она. — Только ты не смейся, я такая толстая.

— Мне это совершенно по барабану, — уверила я ее. — Могу заговор дать от обжорства.

— Правда, что ли? — не поверила она.

— Правда — правда, — отмахнулась я, — кусок в горло не полезет, махом схуднешь.

— Ой, Машка, как хорошо что ты ко мне пришла пожить! — с чувством сказала она.

— Ты это… раздевайся, да ложись, — с заминкой сказала я.

Она что, решила что я пошутила насчет Толика? Да такого гостя как я надо гнать поганой метлой!

Я позвала Бакса, он степенно зашел и улегся на голом Иркином животе, а я принялась ее крестить свечой и закутывать — слой за слоем — в охранки…

Часа через два я закончила последний, седьмой слой, и провела тест. Сделала на нее сглаз и почувствовала, как он тут же отфутболился обратно. На совесть сделала, на совесть.

— Ой, помру, всю душу вытянула, — простонала Ирка, лежа на влажной от едкого пота простыне. Кстати, на нее ушло всего две — очень мало. Обычно я только успеваю менять простыни. Хороший человек все таки Ирка, хоть и бизнес у нее не очень респектабельный.

— Все, Ира, все, — сказала я, — вставай.

— И что теперь?

— А вот теперь, — потянулась я и со вкусом зевнула. — Я пойду спать, а ты иди на улицу и сожги простыни из-под себя.

— А может потом? — жалобно спросила она.

— Можно и потом, — согласилась я. — Но тогда все с этих простынь обратно на тебя вернется.

Она покосилась на вонючие тряпки и быстро сказала:

— Ладно, куда деваться. Поняла!

— Вот и славненько, — кивнула я.

Напоследок этого длинного дня я подключила ноутбук через мобильник к интернету и быстренько законнектила аську. Если честно — была у меня тайная мыслишка — а вдруг там Алекс? Только какое там! У нас день — в Канаде ночь. Спит, христовый. А в аське на оффлайне дожидалась мессага: «Я уже очень — очень по тебе обскучался!» Приятных снов тебе, Лешенька, видимо хорошо ты по мне скучал, что уберег меня Господь.