Арно Штробель - Оффлайн

— Ты боишься меня? Серьезно?

— Когда у тебя украли нож?

— Не знаю. Я заметил пропажу, только когда Маттиас показал его. Сначала я решил, что спутал нож со своим, но потом обнаружил, что моего нет. Йенни… по-твоему, я вот так запросто оставил бы здесь чехол для ножа, если б и в самом деле был причастен к смерти Томаса?.. Прошу тебя, скажи, что ты не думаешь об этом всерьез.

В его голосе звучала мольба.

— Я уже не знаю, что думать, — призналась Йенни. — И совершенно тебя не понимаю. Вот как раз чтобы тебя не сочли виновным, и следовало сознаться, что это твой нож.

— И что было бы потом? Тимо упекли в холодильник только за то, что он побывал в том помещении. Что, по-твоему, они сделали бы со мной, если б узнали, что это мой нож?

— Флориан, ты своим голосом помог арестовать Тимо. Как ты мог так поступить, зная, что…

— Что? Что я должен знать? — перебил ее Флориан. — Что он невиновен? Откуда мне это знать? Откуда тебе знать, что это не он выкрал у меня нож?

— Думаешь, он позволил бы себя запереть, не преминув рассказать об этом остальным?

Флориан опустил голову.

— Что будешь делать?

Долго раздумывать не пришлось.

— Расскажу остальным.

— Ты не можешь, Йенни. Ты же видела, как они отреагировали на эту старую историю. Что, по-твоему, они сделают, когда ты скажешь им про нож?

— А почему они так отреагировали? Потому что ты умолчал при этом о важных фактах. Что мне теперь думать? О чем ты подумал бы на моем месте?

— Я бы доверился своему сотруднику, с которым работаю бок о бок вот уже полтора года.

— Как ты доверился мне, скрывая всю эту историю?

— Это совсем другое. Йенни, прошу тебя, я не имею к этому отношения. Я никогда не сделал бы ничего подобного с Томасом или с Анной. Не говори им, ладно?

Несколько мгновений Йенни стояла под его умоляющим взглядом, затем развернулась и бросила уже на ходу:

— Прости.

Она понимает, что пришла в себя, поскольку может осознанно мыслить. В глазах по-прежнему темно, и тишина угнетает. Все та же полная изоляция.

Неожиданно быстро Анна оценивает свое положение. И вновь ее обуревает желание закричать, однако она помнит, чем это закончилось в прошлый раз, и ей не хочется снова погружаться во мрак.

Нет, нечего и пытаться кричать. Подумать. Необходимо подумать, как обратить на себя внимание. Как она смогла бы изъясняться. Этот монстр, вероятно, вместе с остальными в комнате. По крайней мере, Анна исходит из этого. После того как ее разыскали, вряд ли кому-то захочется оставаться одному. Но это значит, что она по-прежнему в опасности, как и все остальные. Только она знает, кто сотворил с ней все это. Она слышала голос и уже не сомневается в своей догадке. Хоть в это и сложно поверить.

Необходимо найти способ, как сообщить остальным, кто этот монстр.

Она мысленно перебирает свои возможности.

Свои не-возможности , — поправляет ее новый голос, и это правда.

Анна не может ни говорить, ни подать знак рукой, ни моргнуть. Единственное, что ей осталось, это движение головой. Как общаться с другими, изменяя положение головы? Не имея при этом возможности объяснить свое намерение? Увидеть или услышать, правильно ли ее поняли. И вообще узнать, есть ли в комнате кто-то еще и замечает ли ее старания.

Какие старания? — насмешливо спрашивает новый голос. — Что такого ты хочешь сделать своей головой? Мотнуть? И что потом?

Да, что потом? Ничего. У нее нет шансов. И эти адские боли. Прекратятся они когда-нибудь? Пожалуй, и в самом деле лучше просто умереть, как Томас.

Нет, черт подери, — произносит знакомый голос. — Должен быть способ. Выход всегда есть.

Анна понимает, что голос прав, и думает дальше. В нормальных обстоятельствах она закрыла бы при этом глаза. Но теперь это невозможно.

Не считая Нико и Хорста, остальные все еще были в каминном зале.

Сандра сидела на коленях рядом с Анной и время от времени касалась ладонью ее щеки. Она подняла голову и взглянула на Йенни.

— Ты же хотела взять кое-что из номера?

— Да, — лаконично ответила Йенни. — Вообще-то я должна кое-что вам сказать.

Она оглянулась, но Флориан так и не появился. Он не последовал за ней, когда она вышла из его номера. Вероятно, теперь он скроется, по примеру Тимо. И по той же причине — из страха, что остальные посадят его под замок. Или того хуже.

Была ли в этом ее вина?

Нет, не стоило думать в таком ключе. Она должна сказать остальным. Если Флориан действительно имеет какое-то отношение к этим чудовищным деяниям — во что Йенни просто не в силах поверить — и она умолчит об этом, то станет по меньшей мере соучастницей, если произойдет еще что-то.

— Я…

Вошел Хорст с коричневой сумкой на плече. Йенни подождала, пока он сядет, и начала по новой.

— Я кое-что нашла в номере Флориана, и должна рассказать вам об этом. — В горле внезапно запершило, она сглотнула. — Но чтобы вы знали: я по-прежнему убеждена, что он не имеет ко всему этому отношения.

— Выкладывай, не томи, — сказал Давид.

— У него на столе лежал чехол от ножа. Пустой чехол. А нож у него кто-то выкрал.

— Дай угадаю: тот самый нож, который нашел наш дорогой Маттиас, так?

Йенни взглянула на Давида.

— Да, он самый.

— Что? — с трудом вымолвила Эллен. — Флориан? Но… почему он не сказал нам?

— Потому что опасался, что во всем обвинят его. Если вспомнить, как поступили с Тимо, его сложно в чем-либо упрекнуть.

— Вот тут ты не совсем права, милая Йенни, — непринужденно заметил Давид. — Когда объявился нож, и он понял, что этот нож его, никто и пальцем не тронул Тимо. Только когда ты рассказала, что видела его где-то там, Тимо упрятали в холодильник. Так что это не могло послужить для Флориана основанием.

Йоханнес покачал головой.

— Уже в голове не укладывается. Но это значит, что Флориан…

— Это значит, — оборвала его Йенни, — что нож, который нашел Маттиас, принадлежит Флориану и его у него выкрали. Не больше и не меньше.

— В таком случае кто его позаимствовал?

— Вероятно, тот самый психопат, который вырезал Томасу язык с его помощью, — ответила Сандра вместо Йенни и встала. — И в конечном счете это может быть любой из нас.

Давид демонстративно взглянул на дверь.

— И где же теперь Флориан?

Йенни пожала плечами.

— Не знаю. Когда я спускалась к вам, он остался в своем номере. Боюсь, он… ну, вы понимаете.

— Готов поспорить, он уже засел где-нибудь в дальнем закоулке и больше не покажется.

— И проспоришь.

Все взоры устремились в сторону двери. Там с жалким видом стоял Флориан.

— Я сожалею, что не сказал вам сразу, но, может, вы хотя бы попытаетесь понять меня.