Павел Кузьменко - Удав, или Мальчики кровавые в глазах

Но он сам, очевидно, понимал бесплодность таких попыток. Оставь суд ему жизнь — родители, родственники погибших, все жители Одинцовского и прочих районов, наверное бы, разнесли здание суда по кирпичу. Милосердие — великое понятие, но к тому, что творил Головкин, оно неприменимо. Даже гуманисты Андрей Сахаров и Сергей Ковалев в деле этого маньяка, возможно, заколебались бы в своей принципиальной позиции за отмену смертной казни. «Мне отмщение и аз воздам».

То, что людям не дали линчевать Головкина самого, нашло замещение в линчевании его имущества. После тщательного исследования и обнаружения в багажнике пятен крови автомобиль Головкина был перевезен в Горки-10. Гараж Головкина, его подвал стали местом самого пристального осмотра. Оттуда было вывезено несколько десятков предметов — вещественных доказательств. Веревки, ножи, паяльные лампы, обрезки проволоки, оцинкованная ванна, бурая от детской крови...

Как только следствие закончилось и с гаража была снята охрана и печать УВД, местные мужики выкатили из гаража головкинскую машину, облили бензином и сожгли, гараж разрушили до основания. Никто не взял себе ни листика железа — поганое. Место, на котором стоял гараж, было проклято — никому не было позволено тут строиться. Дыру в жуткий пыточный подвал оставили открытой и туда стали высыпать мусор.

Это не средневековая война с колдуном, это было в 1993 году вблизи Москвы. Люди хотели вытравить саму память о злодее, вытравить свой собственный стыд от того, что прожили, проработали с Головкиным в Горках десять лет и не раскусили его. Ареста и суда казалось недостаточно, чтобы застраховать себя на будущее от подобной напасти. Нужна была и магия.

Не очень помогло. Схваченный намного позже Головкина маньяк Сергей Ряховский, хоть и был жителем Балашихи, любил орудовать в несчастном Одинцовском районе Московской области.

19 октября оказалось очень значимой датой в жизни С. А. Головкина. В этот день в 1982 году он начал работать на Московском конном заводе № 1. В этот день в 1992 году он был задержан на железнодорожном переезде и распростился со свободой. Она была ему дана, только чтобы осеменять лошадей и убивать детей. 19 октября 1994 года прозвучал приговор суда.

По совокупности всех вмененных ему статей, по которым была доказана виновность, Головкин получил 28 лет лишения свободы. А по 102-й — смертную казнь. Более строгое наказание поглотило менее строгие.

Никакие апелляции не помогли. Приговор остался в силе.

Казнь заканчивается одной-единственной пулей в затылок, которой предшествует иногда очень долгое ожидание. Головкин встретил уже третий Новый год в тюрьме — 1995-й. Ранним мартовским утром его разбудил конвойный и повел на медицинский осмотр. Врач велел ему раздеться по пояс, измерил температуру, давление, пульс, прослушал сердце и легкие.

— Осужденный Головкин здоров.

А дальше его повели не вверх в камеру, а куда-то вниз. Он догадался.

Серый бетонный пол был покрыт мелкими трещинками времени. В одном углу имелось квадратное отверстие с деревянной крышкой. Крышку подняли. Спускаться в ярко освещенный бетонный подвал надо было по железной лесенке.

Как выглядит ад, Головкину было известно давно. Небольшое квадратное помещение. Скоба в потолке, через нее перекинута веревка, закрепленная в кольце, забетонированном в стену. С крюка спускается другая веревка из синих и белых нитей. На веревке уже приготовлена петля-удавка. Под ней — колченогая табуретка. Все остальное также готово — паяльная лампа для опаления волос, накаленная проволока для написания разных слов на груди, нож и топор для разделки, крупная кормовая соль для консервирования и ванна, глубокая жестяная оцинкованная ванна со слоем бурого порошка на дне толщиной в ладонь.

А из темноты, прячущейся по углам, на преступника смотрели одиннадцать кровавых мальчиков. Они так и остались у него в глазах.

За спиной офицер взвел курок табельного пистолета.

— Давай, — еле слышно шепнул Головкин.

Мрачная получилась книжка. Страшно о таком писать, страшно читать, страшно думать. Но приходится. Потому что маньяки — явление, увы, естественное. С леденящей кровь регулярностью они появляются и убивают людей. Их выслеживают, ловят, лечат в больницах, гноят в тюрьмах, расстреливают. В одном городе маньяка, бомжа, насиловавшего и убивавшего детей, выследили... сами дети. Семилетняя девочка, якобы гуляя, заманила негодяя в подвал, а там его поджидали мальчики немного постарше с топорами и молотками. Они его просто забили до смерти.

И тем не менее эти монстры появляются снова. Это темная, малообъяснимая месть самой природы. Врожденная агрессивность, замешанная на сексуальной неудовлетворенности, помноженная на психопатический склад характера, — и готово дело. Новые фишеры выходят на охоту.

Может быть, кто-нибудь, купивший эту книжку, чувствует в себе подобные агрессивные желания и иногда прокручивает в воображении кровавые картинки.

Уважаемые потенциальные маньяки, прочитайте книжку до конца. Содрогнитесь, посмотрите, как отвратительно то, что делал Головкин. Отважившихся на подобное все равно поймают, все равно казнят, их проклянут собственные матери. Чтобы этого не случилось, сублимируйте, вытесняйте мрачную дурь безопасным творческим трудом.

Уважаемые потенциальные маньяки, если чувствуете неодолимое желание пойти на улицу следить за одинокими женщинами, за гуляющими подростками, попробуйте это желание одолеть. Сдержанность — великое достойное качество человеческого разума.

Останьтесь дома и попробуйте всех, кого хотите убить, умертвить на бумаге. Напишите роман.

Скажем, мистический триллер про вурдалаков и глупых девушек или детектив под названием «Хохот дьявола». И пусть там кровища льется рекой, чтобы в жизни ее проливалось поменьше. Сейчас издательства охотно это печатают. Можно заработать неплохие деньги и заслужить славу и почет. Вместо короткого сомнительного удовольствия и неотвратимого наказания.

Не умеете писать — возьмите нож и режьте. Только не человека, а деревянную чурку. Вырезание деревянных фигурок — очень увлекательное занятие.

Возьмите веревку, на которой хотели бы кого-нибудь повесить, и сплетите из нее кашпо для цветочных горшков. Десяток, два десятка кашпо. На Измайловском художественном рынке с руками оторвут.

Трудитесь там, где вы трудитесь, подольше, постарательней. Тачайте детали, кладите асфальт, торгуйте на базаре, играйте на бирже до самозабвения, до усталости. Только не компенсируйте свои темные желания на педагогической работе. Дети для потенциальных маньяков — опасный соблазн.

Пойте в хоре, лепите из пластилина, рисуйте цветными карандашами, женитесь и любите свою жену, в конце концов. Только не ходите убивать людей. Помните — Бог все видит, побойтесь Его.