Бренда Новак - Ее худший кошмар

Телефон звонил уже в четвертый раз. Собрав остатки мужества — на тот случай, что это не Гленн и не Амарок, а Фицпатрик, который хочет поговорить с ней по душам, — она взяла трубку. Она ожидала, что кто-то из ее коллег просит разрешения на встречу или на телефонный звонок. Так они обычно улаживали свои разногласия, пусть даже пустяковые.

Голос на том конце линии не принадлежал ни сержанту, ни Гленну, ни кому-то из коллег.

— Я только что слышала новость! — воскликнула ее мать. — С тобой все в порядке?

Эвелин поморщилась. Этот разговор ей нужен меньше всего — общения с матерью ей еще не хватало! Она не была уверена, что не сорвется на крики или на рыдания.

— Да, со мной все в порядке.

— Почему ты не позвонила? Ты ведь знаешь, что мы будем волноваться!

— Отец рядом с тобой?

— Конечно! Где еще ему быть.

— Привет, дорогая! — послышался на заднем фоне знакомый голос. Отец всегда приветствовал ее этими словами, но сегодня они прозвучали слегка натянуто. Похоже, Грант был расстроен не меньше матери.

— Он обижен, почему ты не позвонила нам, — продолжила мать.

Неужели им непонятно? Ей не хотелось их расстраивать. Они бы точно стали упрашивать ее махнуть рукой на Ганноверский дом и вернуться домой. Ведь буквально несколько недель назад у них уже вышла размолвка. Тогда она заявила им, что, если они не в состоянии принять ее жизненный выбор, она не станет поддерживать с ними близких отношений.

— Простите, — сказала она. — Я как раз собиралась, но… Прежде чем звонить, я хотела получить ответы на некоторые вопросы, чтобы объяснить вам… что случилось. Чтобы вы не волновались.

Она посмотрела на электронные часы на своем столе, наблюдая за тем, как стремительно бегут секунды. Только что было 8.08, как уже 8.09.

— Как мы можем не волноваться, если произошло — убийство?

Эвелин не стала отвечать на этот вопрос. Тем более что он был риторический.

— Откуда вы узнали? — спросила она в свою очередь. Родители никогда не смотрели новости.

После того, что случилось с ней в юности, они не выносили криминальную хронику. Даже относительно безобидные истории ранили их, подобно бритве. Что тогда говорить про серьезные преступления?

— От соседа, — сказала мать. — Ты не поверишь! Мы с отцом возвращались домой после ужина с твоей сестрой, когда к своему дому подкатил Чэд. Он был на какой-то благотворительной акции. Так вот, одна особа, которой до всего есть дело, сказала ему, что в Хиллтопе недавно произошли два убийства.

— Особе, которой до всего есть дело? Уж не Тереза ли это?

— Разумеется, кто же еще?

Ее родители до сих пор не могли простить Терезе резких слов, которые двадцать лет назад, когда Эвелин пропала, та сказала в ее адрес. Мол, Эвелин, «пожала то, что посеяла», когда вступила в добрачную связь с парнем. По мнению родителей, Терезы это никоим образом не касалось.

— Чэд хотел узнать, все ли с тобой в порядке. Разумеется, мы всполошились. Ты не давала о себе знать больше недели, с того момента, как…

— Мама, успокойся. — Эвелин пожалела, что не позвонила им первая. С другой стороны, их реакция была бы точно такой, если не хуже. — Извините, что я не позвонила вам сама. Мне стыдно, честное слово. Но, надеюсь, вам понятно, что происшедшее не могло не затронуть и меня тоже.

— Еще как понятно! Чэд сказал, что одна из жертв — Лоррейн Драммонд. Это ведь твоя подруга, если не ошибаюсь? — Голос матери едва не сорвался на крик. — Ты ведь несколько раз упоминала ее имя. Она даже жила у тебя вскоре после того, как ты приехала на Аляску, когда они с мужем расстались.

Эвелин зарылась лицом в ладони. Этот разговор был ей совсем ни к чему.

— Эвелин?

— Да, я ее хорошо знала, — ответила она, сглотнув застрявший в горле комок.

— С нас хватит одного кошмара, — заявила мать, хлюпнув носом.

— Со мной все будет в порядке, — пообещала Эвелин, понимая, как глупо это звучит. Как можно говорить такое, когда убиты две женщины? Ведь их уже не вернуть.

— Надеюсь, это не Джаспер! Надеюсь, что он не выследил тебя!

— На данный момент мы почти ничего не знаем. Это мог быть кто угодно.

— Лишь бы не тот, кому нужна ты!

Судя по всему, сосед не слышал — или ему не сказали, — что ей в постель подбросили руку второй жертвы. Какое счастье.

— Целиком и полностью с тобой согласна.

— И когда ты оттуда уедешь?

— Не поняла?

— Чего ты ждешь? Лоррейн отрезали голову и вырвали глаз! Тебе нужно уезжать оттуда. Прямо сейчас. Ты меня слышишь? Я не понимаю, зачем тебе вообще понадобилось уезжать на Аляску. Эта глушь не для тебя. С твоим образованием ты могла бы найти работу где угодно.

Родители никогда не одобряли сделанный ею выбор. Ни тогда, когда она решила посвятить себя изучению психопатии, ни тем более тогда, когда она уехала от них в аляскинскую глухомань.

«Не понимаю, как можно забыть прошлое, если постоянно о нем думать» , — ворчал отец. « Тебе не кажется, что психопатия — это так … мрачно» , — добавляла мать.

И мать, и отец были готовы согласиться с тем, что Джаспер был просто «жестокий человек», и этим все сказано. Им не нужны были объяснения его «жестокости». Им хотелось одного: поскорее обо всем забыть и жить дальше. Как будто, если задернуть занавес, то, что останется по другую его сторону, само возьмет и исчезнет.

Эвелин тоже предпочла бы жить жизнью нормального человека. Увы, Джаспер украл у нее такую возможность. Зато он открыл ей глаза на проблему, о которой она даже не задумывалась. И вот теперь она задалась целью найти ответ. Если она сможет уберечь от мучений или даже смерти хотя бы одного человека, — будь то шестнадцатилетняя девушка, пятидесятилетняя женщина или девятнадцатилетний парень, — ее самопожертвование окупится сполна. Нельзя допустить, чтобы Джаспер или кто-то другой вновь ушел безнаказанным, оставив после себя боль, унижения и смерть.

«Ну что, ты вернулся , — подумала она, представив себе его юношеское лицо, каким она запомнила его со школьных дней: безусый юнец, этакое воплощение невинности и наивности. — Я буду бороться с тобой, причем до последнего дыхания — как то было прошлым летом» .

Впрочем, если нужно, с Фицпатриком она тоже поборется.

— Я оплачу тебе перелет, — сказала мать. — Иди домой и собери вещи.

Когда Джаспер сделал с ней то, что он сделал, ее родители пережили самые страшные дни в своей жизни. В течение трех дней никто не знал, где Эвелин и три ее подруги. Все, и в первую очередь ее родители, Лара и Грант, страшились того, что полиция обнаружит уже мертвое тело. Или же не найдут ничего — даже следа. Мать как-то сказала, что больше всего ее пугала перспектива того, что им до конца своих дней придется мучиться вопросом, куда исчезла их дочь. Неудивительно, почему они так переживают за нее сейчас. Разве поставишь им это в упрек?