Бренда Новак - Ее худший кошмар

— Эх, хотела бы я во время него присутствовать. Вы с ним совершенно несовместимы — как масло и вода.

— Я же сказал тебе, что не доверяю ему.

— Теперь и я тоже. Но даже если мистер Хэнкок скажет, что Тим в блокноте Даниэль — это не он, это ведь еще не значит, что это непременно должен быть Фицпатрик.

— А каковы наши шансы, что это может быть кто-то еще? Городок небольшой, народу немного, особенно в это время года.

— Согласна, шансы невелики, но я сомневаюсь, что прокурор будет готов предъявить обвинения лишь на основании имени.

— Будут и другие основания. Мы всегда можем взять в руки линейку и изменить обоих Тимов.

Представив себе эту картину, Эвелин едва не расхохоталась.

— Если Фицпатрик входил в число клиентов Даниэль, то он не переживет, когда узнает, что она занесла в блокнот эту информацию.

— А вдруг это просто длина их носов? Тогда действительно их просто измерить.

— Неплохо бы в придачу к имени иметь и фамилию. Ведь у некоторых мужчин она ее указала — например, Сноуден, Дугалл. Почему же не сделала так в этом случае?

— Может, он был такой важной фигурой, что все было ясно и без фамилии?

— Или же во избежание скандала. Так или иначе, но в отличие от остальных ее партнеров, его фамилию она предпочитала держать в секрете.

— Оба сценария указывают скорее на Фицпатрика, чем на надзирателя.

— Верно.

— Скажи, Фицпатрик часто общается с надзирателем по имени Эмилио Куш?

— Мы все с ним часто общаемся, — ответила Эвелин. — А в чем дело? Его не было в списке, который ты мне прислал. Я бы тотчас узнала его — будь то по имени или по фамилии.

— В той части, которую я оставил себе, его тоже не было. Но он был в курсе подвигов Даниэль.

Волосы на затылке Эвелин встали дыбом. Эмилио Куш отправился прямиком к Фицпатрику, когда она попросила доставить к ней Гарзу.

— Откуда тебе это известно?

— Он и еще один надзиратель, Эдди Петровски, были в задней комнате, следили, как движется очередь к ее телу, и делали ставки, выдержит ли она всех желающих ее трахнуть или нет.

Эвелин печально покачала головой.

— Не поверю, что кто-то из наших надзирателей к этому причастен. Особенно Эмилио Куш. Он такой… приверженец правил и инструкций.

— Несколько партнеров Даниэль назвали мне одни и те же имена. Так что вряд ли здесь какая-то ошибка.

Эвелин сдула от лица прядь волос.

— Они брали плату за секс с ней?

— В «Лосиной голове» — нет. Но некоторые из тех, с кем я разговаривал, слышали их разговоры, из которых напрашивался вывод, что в отношении обитателей Ганноверского дома у них с ней имелась некая договоренность.

— Это означает… Что они брали деньги только с заключенных?

— Да, похоже на то.

— Но отправлять ее в камеру к любому из них — это ведь огромный риск. Если бы она пострадала или же ее убили, это было бы на их совести. С какой стати им идти на это?

— Потому, что они имели с этого хорошие деньги. Поскольку для заключенных это единственный способ трахнуть бабенку, я уверен, они были готовы раскошелиться. И добывали деньги всеми правдами и неправдами.

— Неужели Куш настолько глуп, что сразу во всем признался?

— Вообще-то я узнал это от Эдди Петровски. Он был пьян и не устоял перед искушением прихвастнуть. Думаю, Куш пытался утверждать, что это все вранье, что не стоит верить ни единому его слову, но, что касается меня, именно это и придает рассказу Эдди правдоподобие.

Эвелин представила Эмилио с хорошенькой женщиной, которую он привел на Рождественскую вечеринку, его жену. У этой пары было трое маленьких детей. Эдди Петровски был холост и лет на десять младше Куша, — где-то около тридцати. На первый взгляд общего между ними было мало. Эмилио — среднего роста, коренастый, темные волосы и глаза. Эдди — высокий и сухопарый, рыжие волосы, голубые глаза. Но едва ли не с первого дня, как открылся Ганноверский дом, эти двое были неразлучны.

Неужели Куш испортил Эдди? Он наверняка лидер в их тандеме. Потому что из Эдди лидер никакой. В нем нет начальственной жилки.

— Начальник охраны получил своим самым надежным надзирателям присматривать за своими коллегами.

— Надеюсь, он узнает что-нибудь стоящее. А я с удовольствием немного отдохну.

Эвелин посмотрела в окно. Сегодня весь день валил снег, а теперь к снегопаду добавился ветер.

— Погода совсем неласковая.

— Это точно. Но этот снегопад будет не таким сильным. Меня больше тревожит следующий, который надо ждать на выходных.

Эвелин вздохнула.

— Иногда я спрашиваю себя, почему я не поддалась на уговоры родителей вернуться домой.

Она произнесла эти слова машинально, не подумав о своих чувствах к Амароку. Когда же он не ответил, она тотчас поняла: он принял их близко к сердцу.

— Вот как? — произнес он в конце концов. — Неужели тебе здесь до такой степени не нравится?

— Я не это имела в виду, — возразила она.

— Да ладно. Ты здесь ненадолго. Я всегда это знал.

Внезапно он повел себя так, будто ему это тоже безразлично. Неужели он на нее обиделся? Она не ожидала, что располагает такой властью над этим красавцем полицейским, и все же…

— Амарок…

— Не бери в голову, — ответил он. — Конечно, ты вернешься в Бостон. Потому что там твое место.

Он вновь занял оборону. Эвелин была готова поклясться, что слышала, как лязгнули цепи, подтягивая перекидной мост. Ей это не понравилась, но что он может с этим сделать? Да, она не подарок. Но поскольку она к нему действительно неравнодушна, ей не хотелось его рас-страивать.

— Я нужна моим родителям. Они все время просят меня, чтобы я вернулась. И рано или поздно мне придется это сделать, — сказала она. — Поэтому на меня лучше не рассчитывать.

— Я понял, — с наигранным безразличием произнес он.

— Извини, я не хотела.

Амарок поспешил перевести их разговор в деловое русло.

— Начальник охраны все еще на работе?

Увы. Узнав то, что она только что узнала, она хотела немедленно поговорить с Феррисом.

— Нет, он уже ушел.

— Может, мне стоит заехать к нему после того, как я взгляну на эти кости, если еще не будет десяти.

— Надеюсь, ты не будешь слишком долго задерживаться. Думаю, тебе нужно хорошенько выспаться, так же, как и мне.

— Вернусь домой, как только смогу.

— Хорошо. — Она уже было положила трубку, но он ее остановил:

— Если ты в течение ближайшего часа не уедешь домой, дождись меня. Я приеду за тобой. Не хочу, чтобы ты вела машину в такой снегопад.

Эвелин улыбнулась суровым ноткам в его голосе. Он считал своим долгом взять ее под свою опеку.

— Будь я нормальной…

— Ты бы не смогла устоять передо мной. Знаю, — пошутил он и дал отбой.