Бренда Новак - Ее худший кошмар

С другой стороны, она основала Ганноверский дом и до сих пор верила в свое начинание. Как может она собрать вещи и уехать? Это означало бы… поражение.

— Мам, успокойся, — она приложила трубку к другому уху. — Мы ведь обе знаем, что ужасные вещи случаются и в Бостоне. И я тому доказательство. Помнишь прошлое лето? Джаспер приедет за мной куда угодно.

— При условии, что будет знать, где тебя искать. То, что ты делаешь сейчас, — это игра с огнем! — Судя по голосу, мать была на грани истерики. — Ты общаешься с садистами. Когда мы познакомились с Джаспером, это был такой милый семнадцатилетний паренек! В том, что произошло с тобой, нашей вины не было. Откуда нам было знать, что он за человек! Зато нам хорошо известно, с какими типами ты имеешь дело сейчас. Это самые страшные убийцы во всей Америке!

— По крайней мере я знаю, что они опасны. Им не застать меня врасплох, как то было с Джаспером, — сказав эти слова, Эвелин тотчас вспомнила, как не далее как вчера Хьюго прижал ее стене. «Хорошо все, что хорошо кончается», — подумала она.

Увы, ее ответ мать не удовлетворил. Эвелин поняла это по молчанию в трубке. На миг она даже подумала, что это прервалась связь.

— Мам?

— И твой отец еще удивляется, почему я сижу на успокоительных таблетках, — пробормотала в трубку мать.

Эвелин затаила дыхание. Она не ослышалась?

— Ты принимаешь лекарства? Это с каких пор?

Кстати, сестра в курсе? Даже если да, Брианна ничего ей об этом не сказала, когда они разговаривали с ней за пару дней до убийства Лоррейн.

— Мам? — Никакого ответа. — Отвечай!

— Это выше наших сил, — наконец ответила мать.

Эвелин со всех сил сжала телефонную трубку.

— Дай мне поговорить с отцом.

— Он только что вышел из комнаты. Я скажу ему, чтобы он позвонил тебе завтра, — сказала Лара и положила трубку.

Эвелин осталась сидеть, глядя на телефон. Не хватало ей теперь волноваться по поводу матери! Она уже собралась перезвонить ей, попытаться ее успокоить, как телефон зазвонил снова.

— Алло? — Эвелин вся напряглась, ожидая услышать в трубке материнский или отцовский голос. Но это был не отец, и не мать.

— Привет!

Амарок. Она откинула голову на спинку стула.

— И тебе тоже, — ответила она, пытаясь говорить как можно спокойнее, хотя живот скрутило узлом. Может, оно даже к лучшему, что это не родители. Кстати, это еще одна причина, по которой она приехала в Хиллтоп. Ее родители перенесли не меньшую психологическую травму, чем она. Что, в свою очередь, обязывало ее заботиться о них, ограждать от излишних волнений.

— Ты дома?

— Пока нет. Заехал в «Лосиную голову», чтобы позвонить тебе. Я тут собрался кое-куда съездить и кое-что проверить.

— Кое-что?

— Пес Билла Дженкинса нашел какие-то кости. Но ты особенно не надейся. Вдруг это кости животного?

— Есть что-то новое про Даниэль?

— Да. Именно поэтому я и звоню.

Эвелин мгновенно напряглась.

— Ты опознал руку? Это ее кисть?

— Окончательный ответ даст тест на ДНК, а это займет время. Но некоторые парни из ее списка узнали этот необычный лак.

Эвелин закрыла глаза.

— И на том спасибо. Можно сказать, шаг в нужном направлении.

Что ж, теперь им точно известно, что обе жертвы были сотрудницами Ганноверского дома.

— Ты раздобыл информацию по тем сотрудникам, чьи имена я тебе прислала?

— Да, а как насчет других? Тех, рядом с которыми прочерк?

— Если по ним нет контактной информации, то лишь потому, что у нас нет людей с таким именем.

— Я так и знал, что ты это скажешь. Черт, теперь, если получится, придется отслеживать их каким-то иным способом.

В трубке возникло молчание, затем послышался зевок, потом он что-то почесал — наверно, лицо.

— Эх, почему день такой короткий!

— Судя по голосу, ты устал.

— Ты тоже. Ты готова уехать с работы?

— Пока нет.

— Окажешь мне одну услугу?

— Разумеется.

— Позвони мне на пост, когда будешь готова. Я должен знать, когда ты ушла с работы и когда приедешь — домой.

— Хорошо, но тебе придется немного подождать.

— Это почему? После последних двух ночей я бы не советовал тебе засиживаться долго. Лучше побереги силы. Боюсь, нас ждет марафон, а не спринт.

Если честно, она бы предпочла это не слышать. Пусть все окончится прямо сейчас .

— Просто я жду, когда придут уборщики.

— Зачем тебе их ждать?

— Они единственные, у кого есть ключ от кабинета Фицпатрика.

И вновь молчание.

— Ты решила попасть к нему кабинет? Зачем? — наконец спросил Амарок.

— Хочу взглянуть, что там у него.

— Что-то не нравится мне эта твоя затея, Эвелин. Что если он тебя застукает? Или узнает позже?

— Фицпатрик явно что-то замыслил. И я должна выяснить, что именно, — чтобы спасти свою работу, свою карьеру, свою психику. Может, даже жизнь.

— Тебе не кажется, что риск слишком велик?

— Он неспроста запирает свой кабинет. Остальные этого не делают. В конце концов, вокруг нас тюремные стены! Что наводит на мысль, что ему не хочется, чтобы я или кто-то из докторов заглядывал к нему.

— И каков твой план?

— Поскольку кроме него ключ есть лишь у уборщиков, я хочу налепить на дверь липкую ленту или жвачку, чтобы, когда они уйдут, она не захлопнулась.

— Похоже, твои отношения с Фицпатриком испортились.

— Мы всю неделю были готовы перегрызть друг другу глотку, а сегодня ситуация и вообще накалилась до предела.

Эвелин поведала ему о том, что Гарза пырнул Хьюго, рассказала про подделанную подпись на приказе о переводе из одиночной камеры и даже про то, что она обвинила Фицпатрика в обоих убийствах.

— Ни фига себе, Эвелин. Зачем тебе его провоцировать? Лично мне этот тип подозрителен.

— Вдруг он, услышав мои обвинения, испугается и со страха совершит какую-нибудь ошибку?

— Или же попытается тебе отомстить?

— Только не говори мне, что ты поверил Хьюго!

— Просто я рассматриваю все возможности. Если, по твоим словам, психопаты не так уж редки, то почему Фицпатрик не может им быть?

— Не все убийцы психопаты.

— Сотворить то, что мы видели, способен только психопат.

— Согласна. Но… тебе не кажется безумием, что я скорее склонна поверить заключенному в тюрьму убийце, чем собственному коллеге?

— Для этого должны быть основания. Ты сама упомянула, что Фицпатрик приказал пырнуть Хьюго, желая наказать его за болтливый язык. К тому же в блокноте Даниэль значится некий Тим.

— Я видела. Но как я уже сказала, у нас есть работник с таким именем.

— Тим Хэнкок.

Похоже, он изучил присланный ею список.

— Верно. Поэтому я не уверена, что мы можем делать из этого далеко идущие выводы.

— Я при первой же возможности нанесу визит вежливости мистеру Хэнкоку. Возможно даже, завтра утром. Попытаюсь определить, был ли он с Даниэль. Если нет, то мой следующий визит будет к Фицпатрику.