Бренда Новак - Ее худший кошмар

Эвелин зевнула, потянулась и села в постели. Затем подтянула к лицу подушку Амарока и глубоко вздохнула.

— Кажется, я в тебя влюбилась, — пробормотала она, — и это меня пугает.

Впрочем, вспомнив, как он поцеловал шрам у нее на шее, когда они легли в кровать, она улыбнулась. Стоило ей подумать про Амарока, как она тотчас вспомнила и про его пса. Где же Макита? По идее, он должен быть в ком-нате.

— Макита!

Амарок оставил дверь в спальню открытой, но пес не появился на ее зов.

— Макита? — Эвелин планировала вывести пса на прогулку, провести с ним какое-то время. Сегодня суббота. На работу можно не торопиться. По большому счету, ей вообще сегодня туда не нужно, но ей казалось, что она должна всех успокоить — и особенно начальника охраны Ферриса, — что бразды правления Ганноверским домом по-прежнему в ее руках. Учитывая аресты и увольнение Фицпатрика, ее коллеги наверняка сейчас все на нервах.

«Ничего, вскоре мы все вернем в прежнее русло» , — сказала она себе. Одна беда — ее начальница из управления тюрем вернется на работу только через четыре дня. Эвелин понятия не имела, что скажет ей Джэнис и на кого она взвалит ответственность за случившееся. До недавнего времени Фицпатрик весьма успешно строил из себя блестящего психиатра.

— Макита! — снова позвала Эвелин.

Никакого ответа.

Она встала с кровати, чтобы поискать его. Увы, пса нигде не было видно. Наверное Амарок взял его с собой, решила она. Он сильно досадовал по поводу того, что Макита подолгу сидит дома один, а сам он вынужден полагаться на соседа, чтобы тот покормил пса и выпустил его погулять.

Так что Макита будет только рад провести целый день вместе с хозяином. При этой мысли Эвелин расслабилась и поставила вариться кофе. Амарок частенько брал с собой пса на дежурства, так что в отсутствии Макиты нет ничего необычного.

Позавтракав и приняв душ, Эвелин решила, прежде чем ехать на работу, заглянуть к себе домой. Она захватила с собой мало одежды, а если и взяла, то не совсем ту. Но, что еще важнее, она забыла мусс для волос. Ей подумалось, что с ее стороны будет весьма разумно заехать домой, пока в ее распоряжении есть тюремный внедорожник, снабженный ковшом снегоочистителя. Вряд ли Амарок, вернувшись, захочет тратить свое драгоценное время на то, чтобы возить ее туда и обратно. К тому же, будет уже поздно куда-то ехать.

Ветер стих; снегопад тоже прекратился. Зато, когда она вышла из дома Амарока, было жутко темно и холодно.

— Не знай я, который час, я бы точно решила, что сейчас полночь, — проворчала она. Тем не менее она невольно улыбнулась, увидев, что Амарок уделил несколько минут, чтобы соскрести иней и снег с лобового стекла. — Кажется, я влипла.

Любовь никогда не была частью уравнения, когда она обещала своим родным, что вернется в Бостон. С другой стороны, ей рано волноваться по поводу подобных решений.

Засунув руки в толстых перчатках под мышки и включив на полную мощность обогреватель, она сидела, ожидая, когда прогреется мотор. Затем опустила ковш и очистила проезд от снега. По крайней мере, Амароку будет одной заботой меньше. Когда она доехала до своей улицы, ковш ее внедорожника был по-прежнему опущен. Судя по высоким сугробам, здесь дорогу никто не чистил с предыдущей метели.

Фары ее внедорожника высветили на обочине человеческую фигуру с лопатой в руках. От неожиданности Эвелин вздрогнула и напряглась. Однако, подъехав ближе, усмехнулась. Этой загадочной фигурой оказался Кит, который пытался сделать то, что мог, — а именно, расчистить снег на подъездной дорожке, что вела к его дому.

Увы, в ней снова шевельнулся страх. Кстати, не его ли тот, кто терроризировал Хиллтоп, будь то Джаспер или кто-то из психопатов, с которыми она работала, надеялся вселить в нее? Джасперу наверняка было бы приятно узнать, что ей страшно возвращаться к себе домой. Нет, она не позволит ему или кто там на самом деле убил Лоррейн и Даниэль диктовать ей, что ей делать, а чего нет. Она не позволит этому невидимке дергать ее за ниточки, словно марионетку. Она должна жить собственной жизнью, а также должна быть осторожна, везде и всегда начеку. Для этого у нее при себе есть пистолет.

Не будучи уверена, что Кит рассмотрел ее в темноте, она не стала махать ему рукой. И все же тот факт, что он был на улице, успокоил ее. Как хорошо, что она здесь не одна.

— Это займет всего пару минут, — сказала она себе. — Только забегу, схвачу все нужное и выбегу.

Однако, даже приободрив себя, она еще несколько секунд вглядывалась в ветровое стекло. Наконец, взяв пистолет, она вышла из машины и подошла к входной двери. Электронный ключ от гаража остался в ее машине, а ключ от дома — на кольце с другими ключами в тюрьме. Ни-чего! Рядом с дверью у нее имелся тайник с запасным ключом.

Правда, никаких лампочек она включенными не оставила и потому достала из сумочки крошечный фонарик, чтобы с его помощь откопать из-под крыльца коробочку с запасным ключом. Она быстро нашла ее, однако, шагнув внутрь и включив свет, так задумалась о цели своего возвращения домой, что не сразу заметила в коридоре пару незнакомых ботинок. Увы, когда она посмотрела на них, бежать куда-то было уже поздно.

Эвелин попыталась выскользнуть за дверь, однако чья-то рука железной хваткой сжала ее талию. Она вспомнила про пистолет. Ей казалось, что воспользоваться им будет проще. Однако незнакомец набросился на нее так быстро, что она не успела даже рассмотреть его лица, не говоря уже о том, чтобы произвести выстрел. И кто бы он ни был, он пытался вырвать у нее из рук пистолет.

Эвелин закричала. Это единственное, что она смогла сделать. Она кричала как можно громче, призывая Кита на помощь. Она понятия не имела, услышит ли он ее, а если услышит, то поймет ли и сумеет ли что-то предпринять. Однако Эвелин была полна решимости бороться за свою жизнь. Это Джаспер, подумала она. Кто, как не он. Как и прошлым летом. Если он сможет заткнуть ей рот, один бог ведает, что он с ней сделает.

Не дай ему одержать победу, Эвелин! Сопротивляйся, как можешь !

И она сопротивлялась, как могла. Ей помогал гнев, копившиеся в ней не только несколько последних месяцев, но и два последних десятилетия. Этот прилив сил и энергии, пришедший ей на помощь, родился из отчаяния — а также из желания покончить со своим самым главным врагом. И не только ради себя самой — но и ради матери, ради всей их семьи, ради ее подруг. Она одолеет его. А если нет, то хотя бы умрет, сражаясь.

Она царапалась, она лягалась, сражаясь за свою жизнь, как никогда не сражалась раньше. Похоже, он не ожидал от нее такой ярости и даже выругался. Она попыталась вспомнить его голос, попыталась сопоставить с тем, который слышала в августе. И не смогла. И все же она была так убеждена, что это Джаспер, что когда наконец вывернулась, чтобы посмотреть нападавшему в лицо, то в первое мгновение не поверила собственным глазам.