Чон Ючжон - Хороший сын, или Происхождение видов

— Она сказала, что вчера приехала сюда, ее здесь нет?

Хэчжин повернул голову и посмотрел на меня: Отвечай сам, мне нечего сказать.

— Вчера она приехала около двух, а в районе пяти уехала.

— Около пяти. А кто был в это время дома? Вы оба?

— Только я один.

— Тетя часто к вам приезжает?

— Нет.

— Получается, у нее был какой-то повод. Можно спросить, почему она приезжала?

Я мельком посмотрел на Хэчжина. Он стоял, прислонившись к перегородке, и, скрестив руки, смотрел себе под ноги. Мол, опять отвечай ты. Я сглотнул, слюна с болью прошла через болевшее горло, и открыл рот. Я старался отвечать максимально коротко. Я сказал, что она приезжала поздравить меня и потом уехала.

— А когда уходила, ничего не сказала?

— Нет.

— Случайно, не помните, в чем она была?

Я пытался вспомнить. Серое пальто, джинсы, черный свитер и бусы.

— Кажется, она была в джинсах и свитере. Точно не помню.

Лейтенант перевел взгляд на Хэчжина:

— А где вы были вчера?

— Я был по делам в Мокпхо. Какое это имеет значение?

Хэчжин поднял глаза, а лейтенант продолжал расспрашивать:

— Вы ездили в командировку?

— Можно и так сказать.

— А во сколько вернулись домой?

— Чуть позже десяти. Почему вы спрашиваете? — Голос Хэчжина немного повысился. Лейтенант, не обращая на это внимания, продолжал:

— Чем вы занимаетесь? Работаете в фирме?

Хэчжин крепко сжал губы, словно ничего не собирался говорить, пока полицейский не скажет цель визита. В то время как лейтенант отвлекал наше внимание, Козлиноглазый встал с дивана и медленно направился к угловому шкафу.

— Что это за ядовитый запах? Хлорка? Вонь какая… — пробормотал он себе под нос, хотя и довольно громко, и остановился перед шкафом. Он посмотрел на висевшую на стене семейную фотографию, которая была сделана в тот день, когда мы с Хэчжином стали братьями. Я мельком посмотрел на него и снова перевел взгляд на лейтенанта. Надеюсь, следов крови на фотографии нет, в том месте я все протер. Раз я там ничего не увидел, значит, и Козлиноглазый скорее всего не увидит.

— Мы пришли, потому что не смогли связаться с Ким Хэвон, — уступил лейтенант.

— Мы связались с ней по делу о пропаже Ким Чивон, но ее сотовый был выключен, поэтому мы позвонили ей домой. К телефону подошла домработница и сказала, что Ким Хэвон поехала к сестре. Вот мы и пришли сюда. Кроме того, не часто из одного дома почти одновременно поступают заявления о взломе и пропаже человека.

— Вы сказали, заявление о пропаже? — выпрямившись, спросил Хэчжин. На его лице было явное удивление.

— Вчера в полдень от Ким Хэвон поступило заявление. Значит, вы говорите, она приехала сюда после заявления. И вам об этом ничего не рассказала?

Хэчжин опять взглянул на меня. Я безразлично смотрел на него. Теперь я точно понял, что предприняла тетя. Чтобы узнать, где мама, она просто заявила о ее пропаже. Проблема заключалась лишь в том, что полиция никогда не приезжает сразу, узнав, что человек отсутствует всего день или два, если это не ребенок, конечно. Чтобы они поторопились, надо было что-нибудь придумать. Поэтому и последовало ложное заявление о взломе. «Женщина, которая проживает в районе, где произошло убийство, сделала ложное заявление о взломе, а на следующий день поступило заявление о том, что эта женщина пропала без вести» — это должно было расшевелить полицейских, таков был ее расчет. Или она надеялась — а вдруг полицейские сразу придут. Поэтому она смело заявилась к нам домой, где я был один. Однако полиция опоздала на день.

— Вы сказали, что поехали в Мокпхо по делам, а чем вы занимаетесь?

Лейтенант не забыл свой вопрос и его задал снова. Когда Хэчжин ответил, что работает на киноиндустрии, последовали несущественные вопросы. Что он конкретно делает? Над какими фильмами работал? Их показывали в кино? В Мокпхо поехал из-за кино? Хэчжин неторопливо отвечал. Когда, почему, с какой целью ездил в Мокпхо, во сколько вернулся домой на поезде.

— Значит, дела вы закончили в два часа и потом провели время на побережье реки Ёнсанган? — спросил лейтенант. — С кем вы были?

— Я был один.

— Значит, на обратный поезд в Сеул вы тоже сели один.

Хэчжин подтвердил, а лейтенант кивнул головой.

— Тогда поговорим о Ким Чивон.

Ничего себе — разговор только начинается? Когда же он собирается закончить? К старости, когда я помру? Но больше всего меня выводил из себя Козлиноглазый, который неожиданно исчез из виду. Он же не мог зайти в комнату мамы? Я прекрасно понимал, что вряд ли это возможно, но испугался и закричал:

— Что вы ходите по всей квартире?

А-а-а… Вытянутый подбородок Козлиноглазого высунулся из-за угла со стороны лестницы.

— Я впервые вижу двухуровневую квартиру, стало любопытно взглянуть.

Когда наши взгляды встретились, он с хитрым выражением лица спускался с лестницы.

— Родом-то я из деревни. Но почему все-таки так сильно пахнет? Я даже глаз нормально открыть не могу.

Козлиноглазый прошел мимо Хэчжина и остановился у входа на кухню. Заглянул туда и громко, чтобы все могли услышать, пробормотал:

— Здесь что, разлагается труп?

Я посмотрел на лейтенанта, намекая: зови своего подчиненного к себе . Однако было видно, что лейтенант не собирался этого делать. Вместо этого он заговорил о Ким Чивон.

— Когда, во сколько ваша мама ушла из дома?

— Утром девятого декабря, но точного времени я не знаю. Я заметил, что ее нет, только когда проснулся.

Я чувствовал на себе взгляд Хэчжина и полностью повторил следователю то, что рассказал ему. А чего стыдиться, раз правду все равно не скажешь. От того, что будешь стыдиться, высокоморальнее не станешь. Лейтенант слушал, то кивая головой, то встречаясь с мной взглядом. Время от времени он задавал мне обычные вопросы. Было ли что-нибудь странное в поведении или словах мамы? Часто ли она уезжает на ретрит? Она всегда ездит одна? Пытались ли мы с ней связаться? Почему нас не насторожило, что мы не можем до нее дозвониться?

— Потому что она обычно отключает телефон, когда отправляется в ретрит.

— Странно! Сын, который с ней проживает, считает, что ничего странного. А сестра, которая живет отдельно, почему-то заявила о ее пропаже? Более того, не посоветовавшись с сыном.

Я промолчал, подразумевая, что мне нечего сказать.

— Как вам кажется, куда отправилась мама? Куда она собиралась?

— Я не знаю.

— У нее нет близких подруг?

— Она иногда общается с людьми из церкви, но не знаю: на этот раз она поехала с ними или нет.

— У вас случайно нет их контактов? Или записной книжки, куда она записывает телефоны?

— Нет. Все номера, наверно, у нее в мобильном.

— Вы ни одного телефона не знаете?