Чарльз Маклин - Домой до темноты

Кто знает, верным ли было решение предупредить ее. Он позвонил ей из самолета сразу после посадки, едва погасло табло «пристегните ремни». Когда она поняла, с кем говорит (сладостный момент), в ее голосе послышался страх. Это спровоцировало обычный инцидент, из-за которого пришлось оставаться в кресле дольше других пассажиров. Однако желаемый эффект был достигнут. Баба сдрейфила и не встретилась с Эдом Листером. Но все же она оставалась источником неприятностей, ибо ситуация легко могла выйти из-под контроля.

Сам Меткаф он видел издали и всего раз. Но Страж не забывал лица. Моментальный снимок, который он обнаружил в ванной (она в обнимку с каким-то макаронником на колокольне Джотто), [23] Джотто ди Бондоне (ок. 1276–1337) — итальянский художник и архитектор эпохи Проторенессанса, автор проекта колокольни кафедрального собора Санта-Мария-дель-Фьоре. соответствовал запечатленному облику.

Интересно, насколько хорошо Меткаф запомнила его?

На вокзале показалось, что ноутбук лежит в портфельчике, который Сам отдала приятелю. Конечно, он мог бы отметить, что груз уж больно невесом, но было слишком далеко. Да еще эта смешная походка Джимми.

Поглядывая на витрины модельеров, Страж шел за ним по виа Торнабуони; он держался достаточно близко, чтобы в случае необходимости тотчас войти в магазин. Уж он-то знал, как вести слежку. Когда объект нырнул к «Феррагамо», [24] «Феррагамо» — торговая фирма, названная по имени «короля обуви» Сальваторе Феррагамо (1898–1960). Страж решил, что сейчас состоится встреча с Эдом Листером и передача ноутбука, но оказалось, что малыш Джимми облачился в шелковое платье от Хью Хефнера [25] Хью Хефнер (р. 1926) — основатель журнала «Плейбой». и любуется своим отражением в зеркале во всю стену.

Парусиновый портфель стоял у его ног.

Подали главное блюдо — телячий эскалоп в лимонном соусе с молодым шпинатом. Впереди — полночи в поезде, и Страж не хотел переедать. Глянув на часы — без пяти восемь, — он попросил кофе и счет. Потом снова окликнул официанта:

— И еще, синьор, кусочек вашего шоколадного торта… — Он пожал плечами и безвольно усмехнулся: — Гулять так гулять!

Джимми Макчадо он перехватил во дворике, к которому вел проулок за пьяцца Антинори. Страж окликнул его на пороге квартиры:

— Простите, мы незнакомы… — Он вышел из тени и вскинул руки, изобразив широкую дружескую улыбку. — Вот сейчас увидел вас и подумал: черт, знакомое лицо. Кажется, вы приятель Сам Меткаф?

Слово за слово, разговорились: до чего тесен мир, соотечественники за рубежом, старая добрая Флоренция, все друг друга знают и так далее… Страж органично прикинулся разбитным натуралом, перед которым этакие джимми млеют: неловким, искренним, нагловатым.

Педик принял все за чистую монету и рассыпался в извинениях: он бы с удовольствием пригласил в дом, но квартира не его — он лишь приходит кормить кота. Да еще через день поливать цветы — и так целый месяц.

Когда Страж понял, что в портфеле ничего, кроме блядского платья, отпускать придурка уже было нельзя.

Назойливый зеленоватый голосок, контрастный синему ромбу, что медленно проворачивался в голове, приставал с вопросом: зачем?

Джимми напрашивался, вот зачем.

Брось, на кой тебе это?

Впрямь хочешь знать?

Тебе до смерти хочется рассказать… Зачем было убивать его, Страж?

Теперь возникли зеленоватые иголки. Страж взял ложку и стал методично обрабатывать шоколадный торт.

Педрилку нельзя было отпускать; во-первых, он видел мое лицо. Во-вторых, Сам наверняка ему все рассказала. И еще один бонус: он дал ее адрес в Венеции — маленький отель на острове Бурано.

Все, разговор окончен.

Закинув рюкзак на плечо, Страж двинулся по виа дель Моро. После жаркой духоты ресторана уличный воздух казался приятно свежим. Страж пересек мостовую и на секунду задержался в темной подворотне. Казалось, это было вчера — здесь он стоял и смотрел, как Софи навеки прощается с отцом.

Слово «прощание» имеет вкус и вес… Оно маслянистое и выскальзывает из пальцев. Когда-нибудь Эд узнает, как он любил его дочь. Надо ему вдолбить, что они с Софи были предназначены друг другу.

На перекрестке с виа Дель Соле Страж оглянулся — У ресторана остановился черный «мерседес». Интересно, кто выйдет из такси?

Нет, не Листеры. Страж двинулся дальше и сделал ностальгический крюк мимо Бадии — церкви, где, говорят, Данте впервые увидел Беатриче. Времени было с запасом, чтобы дойти до вокзала пешком, не опоздав к ночному венецианскому поезду.

— А здесь что-нибудь заметил? — спросил я.

На столике между мной и Уиллом лежал альбом, раскрытый на рисунке с фасадом дома. Я ткнул в мансардное окно с раскрытыми ставнями и приподнятой рамой.

То самое, что открылось на сайте domoydotemnoty.

— Можешь взять лупу, — сказал я.

Уилл одарил меня уничижительным взглядом поверх очков, затем сдвинул их на лоб и пригнулся к рисунку.

— Вроде там кто-то стоит? — спросил он.

Я кивнул.

— Что можно сказать о ее состоянии?

Уилл задумчиво откинулся в кресле.

— Значит, рисунки основаны на картинке сайта, адрес которого остался в компьютере ее подруги?

— Виртуальный дом. Интерьера я еще не видел, но фасады идентичны.

Я уже рассказал о Сам Меткаф и нашей несостоявшейся встрече. Больше я о ней не слышал.

— Видишь ли, это не моя область, Эд.

— Я не спрашиваю мнения психиатра.

Кроме того, что он брат Лоры и один из моих старинных друзей, доктор Уилл Каллоуэй — старший консультант по психиатрии в больнице Модели.

— Да нет, спрашиваешь. — Уилл молитвенно сложил руки и усмехнулся. — Подавленные эмоции, желание скрыться или найти убежище, страх — все это передано весьма сильно. Конечно, я не исключаю, что рисунки — лишь плод воображения Софи. В этом доме обитают призраки и… кошмары.

Он подтолкнул ко мне тарелку с сэндвичами. Из Флоренции я прилетел рано утром и по дороге из аэропорта позвонил Уиллу — узнать, не сможет ли он со мной пообедать. В результате мы заказали еду в больничном кафетерии.

— А если это реальный дом, если он где-то существует? — спросил я.

Уилл взглянул на другой рисунок: два пустых кресла перед древним кабинетным телевизором в углу мрачной гостиной. На крохотном экране застыла знаменитая сцена из «Завтрака у Тиффани» [26] Джордж Пеппард (р. 1928) и Одри Хепберн (1929–1993) — американские киноактеры, звезды Голливуда. — Джордж Пеппард и Одри Хепберн целуются под дождем. Наверное, этот штрих Софи добавила от себя. Она любила этот фильм.

Уилл закрыл альбом.

— Я оставлю его, если не возражаешь. Хочу показать коллеге. Нужен объективный взгляд.