Соно Аяко - Синева небес

— Да нет… — пожала плечами Юкико, принимаясь за шитье. — Вообще я впервые познакомилась с человеком, который сознательно убил другого человека, — не просто, скажем, сбил его машиной, а именно убил. Разумеется, это ужасно. Но меня больше всего терзает то, что я не могу понять, зачем он это сделал. Если знаешь причину даже дурного поступка, на душе как-то легче. Тогда уже можно судить, что к чему. Грустно, когда не понятно. Я и впрямь не способна разгадать его, могу только догадываться.

— Значит, даже вы его не смогли понять…

— Не смогла.

— Несмотря на то что вы встречались… — Хигаки постарался, чтобы во фразе не прозвучало иронии.

— Он просто заходил. Иногда. Точно так же, как сегодня пришли вы. Я всегда благодарна людям, что приходят в мой дом. Не потому, что я скучный синий чулок… Просто почитаю за благо, когда кто-то вспоминает, что я есть на этом свете, и приходит меня навестить.

Хигаки был поражен. Какая безыскусная простота…

— Извините, можно задать вам очень личный вопрос? — спросил он. — Вы не могли бы припомнить, что он говорил, что делал, когда приходил к вам?

Задав вопрос, Хигаки перевел глаза на сад за окном.

— Почти то же самое, что и вы сейчас, — удивленно ответила Юкико. — Сидел на вашем месте, пил чай, ел пирожки мандзю, иногда что-то рассказывал. Например, как он подобрал кошку, а она сбежала и он видел, что ее задавила машина…

Хигаки слушал, но так и не вспомнил, чтобы Фудзио что-либо говорил про кошку.

— Он был очень добр ко мне. Наверное, потому, что я одинока. Однажды он сказал, что если я заболею, он будет за мной ухаживать.

— Вы ему нравились?

Юкико мягко улыбнулась:

— У него не было причин испытывать ко мне неприязнь или отвращение. Я старше, да и сердиться на меня не за что. Однако его мнение обо мне — это его личное дело. Я всегда так считала. Денег в долг я у него не просила, я и сама могу заработать. Требовать роскошных подарков я тоже не собиралась.

Хигаки редко встречал женщин, похожих на Юкико. Она так четко, не по-женски, излагала его собственные мысли, что Хигаки словно видел себя со стороны.

— Да, в денежном плане я его не обременяла. Однажды он сам решил преподнести мне подарок.

— И что он вам подарил?

— Тарелочку, выполненную в старинной технике «госу». Она ему очень понравилась, и он решил сделать мне подарок. Хотите взглянуть?

— Да, разумеется.

Тарелочка была диаметров сантиметров в пятнадцать, ободок ее выдавался сантиметров на пять. На ней были нарисованы нежные пионы.

— Дорогая, наверное, вещь, — заметил Хигаки, вертя в руках тарелочку. Раньше ему никогда не приходилось видеть подобные тарелочки.

— Я не очень разбираюсь в этом. Показала сестре, она сказала, что тарелочка явно не дешевая, наверное, стоит несколько десятков тысяч иен. Раньше такое можно было купить дешевле. Но сейчас в моде старинные вещи, и цены сильно поднялись. Как-то сестра отвечала в журнале за специальный выпуск, посвященный керамике. Она просто ужаснулась ценам.

— А что он сказал, когда принес подарок?

— Я уже и не помню. Вроде как шел мимо, увидел, понравилась, купил и решил преподнести мне…

— А во что она была упакована?

— По-моему, завернута в газету. Видимо, это было куплено в какой-то недорогой лавочке. Но я подумала, что в антикварных лавках так принято.

— Уно-сан не рассказывал вам о других женщинах?

— Он рассказывал о разводе с женой, как из-за этого сердится его мать.

— А как вы познакомились с ним?

— Он подошел к изгороди моего сада и заговорил со мной. Его поразила красота вьюнков. Он сказал, что хочет попросить у меня семена.

— А он не сказал, как очутился здесь рано утром? Почему оказался в столь безлюдном месте?

— Кажется, он сказал, что шел по делам… Он говорил, что занимался поставками удобрений для сельскохозяйственных кооперативов.

— Это ложь.

— Должно быть. Он и про свой возраст тоже солгал, что вообще-то довольно странно. Ему ведь тридцать два? А мне он сказал, что тридцать пять.

— Можно задать вам еще один вопрос? — спросил Хигаки. — Правда, это выходит за рамки служебной необходимости. Вы всегда отзываетесь об Уно-сан с большим уважением. Почему?

— Вы, наверное, считаете, что убийца этого недостоин, — сказала Юкико, явно обдумывая ответ. — Когда-то моя мама сказала: «Не суди о людях по внешнему виду». О людях, которые достигли высот в своей профессии или добились высокого положения, принято говорить уважительно, а на тех, кто ничего не добился, мы смотрим сверху вниз. Это неверный подход. Осуждать и ругать Уно-сан могут только два человека — родители убитого Кэна. Ведь вы тоже называете его вежливо — «Уно-сан»? Я думала, что в полиции обвиняемых называют без суффикса вежливости…

— У нас нет определенных правил на этот счет. Каждый полицейский говорит так, как считает правильным. Многие руководители называют заключенных просто по фамилиям. Я же считаю необходимым добавлять суффикс вежливости «сан», так и обращаюсь к заключенным. Начальник управления позволяет нам самостоятельно решать подобные вопросы.

— Значит, люди преувеличивают, когда говорят, что полиция вечно задирает нос и придирается?

— Разумеется, — сказал Хигаки. — А о придирках вы тоже от матушки слышали?

— Нет, я дожила до определенного возраста, так что о некоторых вещах могу судить сама.

— Я считаю, что доброта и строгость в равной мере необходимы. Замечательно, если вы обладает обоими качествами. Тогда вы действительно беспристрастный человек.

— Вы считаете себя добрым?

— Я никогда не знал своих родителей. Я — подкидыш. Меня вырастил приемный отец. Он был очень добрый человек. Отец и научил меня доброте, научил понимать, что именно в ней заключается сила.

— Какие это прекрасные слова: «Сила — в доброте»! Вам так повезло… Вы смогли открыть для себя нечто замечательное.

Хигаки рассмеялся. Заявление Юкико он счел несколько высокопарным.

— Вообще-то у меня к вам есть одно дело. Вы, конечно, можете отказаться, но Уно-сан просил вас найти ему адвоката.

— Адвоката? — переспросила Юкико.

— Да, он отказался от адвоката, которого прислал его шурин. Поэтому он попросил Вас найти ему другого.

— Вообще-то это удивительно. О чем думает Уно-сан? Что у меня куча знакомых адвокатов? Я никогда не имела отношения к судопроизводству.

— Так и передать? Тогда он будет вынужден взять защитника, которого назначит государство.

— Подождите. Я должна подумать. Может быть, ничего и не выйдет, но нельзя отказывать человеку, не подумав.

Юкико задумалась. Почему Фудзио обратился к ней с такой просьбой? Очевидно, что в его семье отношения совсем осложнились, коль скоро он отказался от адвоката, которого нашли родственники. Юкико вычитала в журнале, что отца Фудзио поместили в дом престарелых и он совсем перестал разговаривать, а у матери плохо с сердцем и она лежит в больнице. Магазин закрыт, семья сестры переехала к знакомым, куда-то в провинцию. Возможно, о Фудзио действительно некому позаботиться…