Рик Рид - Епитимья

Но все было тихо. Исчезла бутылка водки, почти всегда стоявшая на подоконнике. (Помнишь, приходил Джимми? Но это был не он.) Карла содрогнулась.

Сейчас эта водка нужна ей больше, чем когда бы то ни было. Она прошла по неровному дубовому паркету, и ее каблук заскользил по какому-то предмету.

Она посмотрела под ноги и увидела золотую цепочку, свернувшуюся кольцом у ее ног. Вид этой цепочки был как удар молнии.

Цепочка Джимми!

Она подарила ему ее примерно год назад, на прошлое Рождество. Копила деньги с августа, чтобы купить эту цепочку. Он даже улыбнулся, когда открыл коробочку «Сервис Мерчендайз».

Это была одна из их редких счастливых минут. Она застегнула цепочку у. него на шее в тот вечер, а он поцеловал ее и сказал, что никогда не будет ее снимать. Карла нагнулась и подняла цепочку. Глухо стучало сердце, боль пульсировала в голове. Она все смотрела и смотрела на цепочку, словно та могла ожить и рассказать ей что-то важное, объяснить, как она здесь оказалась, — любимая вещица сына валялась на полу гостиной. Почему? Замочек сломан, будто цепочку выбросили как мусор.

И сразу обрушилось воспоминание — она вспомнила, что произошло днем. Сжимая цепочку в потной руке, Карла упала на жесткий деревянный пол, пытаясь сообразить, что ей теперь делать.

Она подняла голову — в дверь кто-то барабанит.

— Мэм! Офицеры полиции. Не могли бы вы открыть дверь?

Карле удалось выпрямиться и встать. Это было похоже на упражнение по отработке равновесия. Казалось, что пол перекосился под ней, потом снова выпрямился. Карла, уцепившись за стену, пыталась сфокусировать свой взгляд, подавить тошноту, загнать ее внутрь.

Она открыла дверь. Перед ней стоял толстый пожилой полисмен. Его большой нос был покрыт красной сеткой лопнувших кровеносных сосудиков. Его напарник держался чуть поодаль. Совсем еще юный, с редкими светлыми усиками над верхней губой, он старался придать лицу суровое, строгое выражение. Откуда они набирают полицейских? Из начальной школы?

Темные глаза старшего офицера внимательно оглядывали ее.

— Мэм, мы здесь потому, что нам позвонили примерно десять минут назад из этого дома. Мы узнали от вашего соседа, мистера Сингха, того, что живет рядом с вами, что какой-то подросток звонил из его квартиры. Мальчик сказал, что его хотят убить. После этого он исчез из дома и...

— Он мой сын! — вырвалось у Карлы.

Она сжимала в руке золотую цепочку Джимми. Должно быть, это звонил Джимми. Она прикрыла рот рукой, изнемогая от желания выпить.

Если бы она могла лечь и утихомирить адскую боль в голове.

— Вы уверены, мэм?

Карле было трудно говорить. Во рту пересохло.

— Как выглядел мальчик? Примерно лет тринадцати, шатен с зелеными глазами, как говорит ваш сосед?

— Похоже, что это мой сын.

Карла подумала об Эвери и человеке с револьвером, и внутри у нее все похолодело.

— Мы должны их догнать. Этот человек был здесь раньше и пытался заставить меня отвести его к сыну.

— Но, мэм, почему?..

Младший офицер выступил вперед. Карла ткнула пальцем в молодого человека:

— Да заткнитесь вы.

Старший строго поглядел на своего напарника и перевел взгляд на Карлу.

— Послушайте, мэм, почему бы вам не присесть на минутку? Похоже, что вы ранены.

— Нет времени, — сказала Карла, уцепившись за офицера. — Мы должны бежать и найти их!

Карла чувствовала, что ее глаза наполняются слезами, а душа паническим страхом. Она прижала ладони к глазам, стараясь побороть свою слабость.

— Мы можем взять вас с собой в полицейский участок, мэм, и вы подадите жалобу. Вы знаете имя этого человека?

— Нет! Я не знаю его имени! — Карле ужасно хотелось схватить старшего полицейского за мундир, встряхнуть его и заставить понять, как важно то, чего она не может выразить. — Пожалуйста, мы должны бежать и найти их. Сейчас же!

Последние слова Карла уже кричала.

Старший офицер повернулся к напарнику — они обменялись взглядами. Карла, с ее грязными волосами, нездоровой кожей и стойким запахом перегара, не вызывала у них доверия к своей персоне.

— Наверное, мы можем взять ее с собой и прогуляться по соседним улицам. Поглядим, нет ли чего подозрительного, возможно, она укажет на этого типа, — сказал старший полицейский.

— Слава Богу! — Карла ринулась в коридор.

— Не хотите ли надеть пальто, мэм? — спросил молодой офицер.

— Нет! — Карла не стала сдерживаться и оттолкнула старшего офицера. — Пойдемте... пожалуйста!

Когда они направились к выходу, у Карлы возникло щемящее предчувствие, что уже слишком поздно. Много времени было потеряно.

Она опустила золотую цепочку Джимми в карман своего платья.

Глава 30

Ричард снова повернул, чтобы еще раз объехать квартал на своей «селебрити». У него не было времени искать площадку для парковки! В любую минуту здесь мог появиться Джимми со своей матерью, а Дуайт Моррис, наверное, уже выехал на охоту.

Священник затормозил посреди узкой улицы с односторонним движением. Да, Дуайт Моррис...

Он закрыл глаза, положив голову на руль. И снова прошептал: «Дуайт Моррис». Почему раньше он не вспомнил это имя?

Возможно, Господь Бог вмешался в нашу жизнь. Но кто-то другой, более циничный, ответил: «А может быть, ты пытался вспомнить подсознательно, и вдруг в памяти что-то щелкнуло, и все встало на место. Без всяких внешних сил». Теперь все показалось таким ясным, не вызывающим сомнений: их разговор после той, второй, встречи одержимых сексом, когда Моррис догнал священника на тротуаре.

— Так вы встречаетесь со своими «друзьями», отец? — В глазах Дуайта будто какая-то искра сверкнула. Ричард был смущен. Он пытался как-то иначе истолковать слова этого человека. По дороге с собрания, где речь шла только о раскаянии, исцелении, освобождении и возвращении Бога в их души, вопрос этого человека казался непристойным и невероятным.

Ричард покачал головой:

— Не думаю, что в этом цель наших собраний, Дуайт. И если вы стремитесь к этому?..

Дуайт уперся взглядом в землю, как ребенок, только что получивший нагоняй, — он растирал пыль носком теннисной туфли.

— Ну, вы можете говорить все что угодно, но есть ли в ваших словах убежденность?

Он подмигнул Ричарду, и Ричард отпрянул, чувствуя себя так, будто этот человек заглянул в самые темные уголки его души. У него было ощущение, что Дуайт отвалил камень от входа в глубокий тайник внутри его существа и осветил темные закоулки души, где корчились и извивались странные желания и влечения, как гады, непривычные к свету. Непрошеная картина возникла в памяти: Ричард, тогда шестнадцатилетний юноша, остался присматривать за восьмилетним сыном соседки.

«Ну возьми это в рот. Это тебе не повредит».