Майкл Слэйд - Охотник за головами

– Я думала, они питаются цветами, – сказала она, расширив глаза.

– Даже самые прекрасные существа в мире способны на дурные поступки, – ответил Спарки с улыбкой.

– Да, но кто так разделал это бедное животное?

– Хиваро [12], должно быть. В приступе бешенства.

– Это что, местные индейцы?

– Именно, – Спарки опять вывел лодку на середину. – Не так давно они охотились за головами.

– Черт возьми! Надеюсь, сейчас это прошло.

– Вроде бы. Во всяком случае, так считают.

Как только лодка отплыла, грифы вернулись к своему пиршеству.

Но все это было вчера. Сейчас она вышла на берег реки и увидела футах в тридцати Спарки в его лодке.

– Привет, спаситель! Ты что там делаешь?

Спарки закрывал крышкой какую-то банку.

– Погоди минуту. Только возьму последнюю пробу.

Сидя на берегу, молодая женщина медленно оглядывалась вокруг. Вчерашним вечером они свернули в один из притоков Сантьяго и встали лагерем в широкой лагуне. Теперь Селена смотрела вокруг, постепенно расслабляясь и избавляясь от давящей власти леса. Не было здесь и грязной воды Сантьяго, несущей в Амазонку мусор и разлагающиеся тела животных. Вместо этого кругом царили чистота и тишина. Деревья, как стражи-великаны, замерли у края воды. Ни одна рыба не нарушала плеском безмятежного спокойствия воды; ни одна лягушка не подавала голоса.

Солнце и луна еще спорили за место на небе, но день уже вступил в свои права, заливая расплавленным серебром восточный край лагуны. Западный край, освещенный умирающей луной, отливал кованой бронзой.

Пока Селена смотрела на воду и на розовую волну, мягко набегающую на берег, лодка ткнулась носом в песок.

– Господи! – она встала. – Какое классное место!

– Нравится? – улыбнулся Спарки.

– Еще бы! Слушай, тебе нужна помощь?

– Конечно. Вынеси эти банки на берег, пока я привяжу лодку.

– И как давно ты здесь? – спросила Селена, принимая от него банки с пробами воды.

– Месяцев шесть. Я не член Корпуса мира. Просто у них работаю.

– А почему?

– Я не гражданин США, поэтому не могу быть добровольцем.

– Но как ты очутился в этих джунглях?

– Долгая история. Когда несколько лет назад умерла моя мать, меня взяла к себе бабушка. Она любила солнце, поэтому мы жили то на Таити, то на Мартинике, то во Французской Гвиане. Полгода назад бабушка тоже умерла, и я стал шататься по побережью, думая, куда податься. В Венесуэле я встретил двоих парней, которые ехали в Эквадор с Корпусом мира. Они согласились взять меня с собой, но только за мой счет – от бабушки остались кое-какие деньги. В Кито я должен был с ними расстаться, но тут один из них подхватил дизентерию. Другой не хотел идти в джунгли один, а я искал приключений... в общем, они наняли меня на работу. Платят немного, но дело не в этом. Мне здесь нравится. Я часто плаваю по реке в одиночку. Хорошее общество.

– Мне тоже нравится твое общество, – сказала Селена.

– Ладно, – Спарки улыбнулся. – Подержи банки, пока я наклею на них этикетки.

Селена подняла банку, а Спарки достал из-за пояса нож и отрезал кусок клейкой ленты. Вдвоем они быстро закончили работу.

Из ветвей наверху ракетой вырвался большой сине-желтый попугай – и вновь наступила тишина.

Ничто не двигалось, кроме ножа Спарки. Ни одно облако не проплывало в ослепительной синеве. Вместе с тишиной пришла неожиданная мысль. Селена поглядела на Спарки.

– Ты все? – она сунула руку в карман рубашки и достала маленькую пробирку.

– Ага.

– Значит, мы можем расслабиться?

– Конечно. Я никуда не спешу.

– Отлично, – улыбаясь, Селена открыла пробирку.

– Что это?

– Увидишь, – она высыпала содержимое на ладонь.

– Что это?

– Это рай, дорогой, вот и все. Хочешь попробовать?

– Что-то мне нехорошо.

– Это пройдет.

– Нет, правда. Мне совсем нехорошо.

– Ну, не смотри на меня так сердито. Кислота всегда сначала действует на желудок.

– Я говорю не о желудке, а о голове.

– Тс-с. Помолчи и прислушайся.

Прошло уже сорок минут с того времени, как они приняли ЛСД, и Спарки казалось теперь, что река превратилась в бесконечный коридор, собравший воедино звуки со всего континента и обрушивающий их на его голову. Мир наполнился электричеством, и любое движение добавляло новые гудящие звуки к все нарастающему крещендо, сверлящему его мозг. Джунгли вокруг него, казалось, на глазах превратились в нечто ужасное, сырое, полное невыразимого зла, похожее на разверстую гниющую рану. Спарки стало страшно.

В его голове начали проноситься бессвязные мысли: «...бояться нечего, кроме самого страха... сам страх боится страха... ничего кроме страха... страх... помогите!.. Мне нужно бежать...»

Внезапно он встал, едва держась на ногах.

До того, как наркотик подействовал, они разбили лагерь и вынесли вещи на берег; потом уселись на берегу и стали ждать. Но чего бы ни ожидал Спарки, происходило явно что-то другое.

О Боже, что со мной?

Неожиданные и нежеланные мысли, лишенные всякого порядка, пронизывали вспышками белого света его мозг. Страх поймал его на удочку и тянул все сильнее.

Тошнота. Слабость. Дрожь. Мое тело вышло из-под контроля!

Потом Селена начала исчезать.

Сначала это исчезновение было постепенным, как разложение трупа. Кожа ее сделалась белой и слегка блестящей; зрачки расширились, а глаза выпучились, как у рыбы. Потом ее тело начало ритмично двигаться в такт тому неотвратимому биению, которое сотрясало Спарки. Под ее прозрачной кожей были отчетливо видны все пульсирующие жилки, все сокращающиеся мышцы. Лицо ее превратилось в пугающую карикатуру, в подобие женщины, глаза, губы, ноздри которой источали...

Секс... секс... секс! О Боже, нет! Заберите меня отсюда!

Потом что-то ворвалось в голову Спарки. Что-то невероятно тяжелое навалилось на него, вызвав полное отключение сознания.

Окружающий мир распался на фрагменты, смешиваясь с иллюзиями. Видения накатывались одно за другим, открывая незамеченные прежде детали.

Они оставляли за собой растущий страх. Опасность была повсюду.

Потом Селена встала и сняла с себя рубашку.

Движение ее, хоть и было быстрым, запечатлелось в одурманенном мозгу Спарки тысячей меняющихся образов. Она то появлялась, то исчезала вновь, и зачарованный, напуганный, сбитый с толку Спарки смотрел на этот длящийся столетия стриптиз. Смотрел, как Селена поднимает руки вверх, словно вознося мольбы солнцу, а после медленно, пуговица за пуговицей, расстегивает блузку.

Он мог видеть ложбинку между ее грудей.

К одному из белых полушарий присосался маленький клещ, которого здесь называли "гарапате". Он быстро краснел от ее крови.

Потом ее груди вырвались из ткани, и Спарки начала бить дрожь. Он видел каждую прожилку, каждую складку жира, каждую морщинку на ее коричневых сосках. Одна грудь вдруг стала вдвое больше другой, потом опять уменьшилась до нормального размера.