Бернар Миньер - Долина [litres]

Сервас уже выскочил из автомобиля. Вокруг них подъезжали и так же тормозили машина за машиной. Он повернул голову к небольшой толпе, которая быстро росла, и услышал, как хлопают дверцы. Отовсюду слышались крики, восклицания, люди окликали друг друга.

Потом Мартен переключил внимание на дорогу, точнее, на то, что от нее осталось. Двухполосное шоссе было погребено под тысячами кубометров земли и скальных обломков. Огромный кусок горы обвалился вниз и рассыпался по всей ширине шоссе, а кое-где и дальше, до самого берега. И было такое ощущение, что пыльное облако из поднятой в воздух земли и раздробленных камней сильно отдавало пентритом [25] Взрывчатое вещество, использующееся также, подобно ряду других органических нитратов, как медицинское средство, купирующее спазмы сосудов. .

– Вот дьявол, – сказал Ангард, – прямо часть горы сползла. Теперь, чтобы починить дорогу, понадобится не один день, – подытожил он.

Ирен Циглер повернулась к Сервасу.

– В общем, похоже, мы попали в западню, – констатировала она.

Было 19 июня, вторник, 21.47.

Я их вижу.

Всех. Они мечутся, как обезумевшее стадо.

Вижу, как они переговариваются: думают, что все только начинается, а дальше будет только хуже. Знали бы они, насколько они правы. И до какой степени будет хуже.

Знали бы – пришли бы в ужас. Испугались бы гораздо сильнее, чем сейчас.

До чего же легко их напугать, добраться до них.

Вся эта благонамеренность, это их благородство и лицемерие сделали их такими уязвимыми и чувствительными, такими поверхностными…

Ну, просто как элои, дегенераты из романа Герберта Уэллса [26] «Машина времени» (1895). . И, как элои, они одновременно и трусливы, и равнодушны к страданиям других.

До той поры, пока сами не начнут страдать…

Вот кого породило наше общество с его культом индивидуализма и природы: с одной стороны блеющее стадо, послушное своим инстинктам, с другой – хищники, такие, как я.

Но, по сути, разве в природе такие вещи не происходят на каждом шагу?

Антилопа гну лихо убегает от опасности, надеясь, что будет спокойно жевать свою травку, но настанет день – и она попадет в когти к леопарду.

Если не считать, что они пригрели у себя на груди гадюк. Ядовитых змей. Они это знают, но делают вид, что об этом и не вспоминают и понятия об этом не имеют. И не чувствуют себя за это в ответе. И пока змеи их самих не укусят, они на все закрывают глаза.

Но только не я.

И только не с этого момента.

Особенно после всего, что они мне сделали.

Все они еще заплатят. Невиновных не бывает. Есть только преступники, которые совершают преступления, и лицемеры, которые отводят глаза.

Да, они должны заплатить. Время настало. Время, когда каждый получит по заслугам. Каждый…

– И не только мы, – сказал Сервас.

Она сразу поняла, на что он намекает. Тот, кто устроил этот взрыв, стремился засадить в западню всю долину. Отведя глаза от осыпи, Ирен оглядела собравшихся на шоссе людей и увидела, как от толпы отделилась маленькая женщина и теперь решительным шагом направляется к ним. Одета она была в джинсы, черную футболку и легкую красновато-коричневую куртку. Лицо ее обветрилось и задубело от солнца, как у альпиниста.

Она остановилась перед Ангардом и коротко пожала ему руку.

– Что случилось?

Жандарм тряхнул головой:

– Видимо, оползень… Дорогу завалило.

– А можно определить, сколько времени будут ее расчищать?

Ангард растерянно пожал плечами. В такой ситуации любой ответ будет только догадкой или предположением. Прежде всего надо связаться с Междепартаментским дорожным управлением Северо-Запада.

– Несколько дней… может быть, больше. Прежде чем расчищать дорогу, надо удостовериться, не приведет ли это еще к одному оползню… Потом необходимо укрепить склон, и только после этого можно будет возобновить движение.

По лицу женщины стало видно – она не согласна.

– Все слышали взрыв, – сказала она. – Насколько мне известно, никаких работ по укреплению этого склона предусмотрено не было…

– Вы журналистка? – спросила Циглер.

Женщина бросила на Ирен возмущенный взгляд, и глаза ее сверкнули слюдяным блеском.

– Капитан Циглер заведует следственным отделом жандармерии По, – вмешался Ангард, прежде чем Ирен успела ответить. – Ей поручено расследование убийства Тимотэ…

Мэр в упор уставилась на Циглер. Долю секунды обе женщины изучающе разглядывали друг друга, и наступившую тишину нарушало только журчание реки. Изабель Торрес, казалось, обдумывала все, что только что услышала, потом снова заговорила:

– Эта долина целиком зависит от дороги: снабжение продуктами, неотложные медицинские нужды, административные связи… Не говоря уже о тех ее обитателях, кто каждый день ездит отсюда на работу в Ланмезан, По или Тарб. Вы понимаете, что может произойти, если ее на несколько дней закрыть?

Ангард с минуту размышлял.

– Ну… я полагаю, что супермаркеты и магазины располагают резервами, – начал он. – То же самое можно сказать о медицинских кабинетах и водолечебницах [27]. Надо прикинуть наши ресурсы на несколько дней, составить список возможных дефицитов. А потом продовольствие и лекарства можно будет доставлять на вертолете. Я пока не вижу другого решения проблемы.

– Что предполагает ограничения в необходимом и четкое определение приоритетов, – уточнила Циглер. – Вертолет не сможет увеличить количество рейсов в обе стороны. Что же до тех, кто работает за пределами долины, то их перемещение на вертолете исключено. Им придется на время стать безработными по техническим причинам.

Взгляд, которым стрельнула в нее Изабель Торрес, имел температуру высокогорного потока.

– Гм… убийство (мэр запнулась на этом слове: видимо, такой термин в ее словаре отсутствовал) одного из моих сотрудников… а теперь еще и это… У вас есть какие-нибудь предположения, что здесь произошло?

– Мадам мэр, вам известно, что произошло?

Все как один повернулись к человеку с фотоаппаратом, который подходил к ним. Сервас узнал гриву седых волос и четырехдневную щетину: они уже видели этого человека перед полицейским заграждением возле водопада. Журналист. И тоже, как и они, оказался в ловушке. Да уж, известие не из приятных…

Уже наступил вечер, и фонари, стоящие вдоль шоссе, бросали на тротуары круги света, желтоватые, как топленое молоко. Половина людей, собравшихся под фонарями, словно здесь готовилось какое-то деревенское празднество, не выглядели такими озабоченными, как местные жители. Дети со смехом носились между взрослыми, возбужденные необычным приключением, которое к тому же сулило им продление каникул.