Александр Архипов - Нескучная жизнь майора Чапаева

— Лядова! Лядова, проходите, — раздражённым голосом объявила медсестра в зону ожидания в полуоткрытую дверь кабинета № 214.

Светлана зашла в кабинет. За столом сидела молоденькая рыжеволосая медсестра и что-то писала в журнале, часто поправляя сползающие на кончик длинного носа очки с толстыми линзами. За ширмой шумела вода. «Ручки моет, маньяк», — загадочно ухмыльнулась пациентка.

— Вы что, первый раз в поликлинике? — не поднимая головы от журнала, пропищала медсестра, поправляя выбивающиеся из-под белого колпака ярко рыжие пряди волос. — Над дверью табло для кого горит? Написано: «Входите»… Подними голову, посмотри… так нет! Приходится отвлекаться медперсоналу!

«Я тебе сейчас твоё табло.» — хотелось ответить на хамство дурынды в белом халате, но Светлана тихо вздохнула и скромно ответила:

— Извините, пожалуйста, отвлеклась.

— Отвлеклась она. — блеснув диоптриями, цыкнула медработник.

Светлана быстро оглядела небольшой кабинет. Стол, шкаф, окно, полки на стенах с папками. Портрет какого-то седого мужика в белом халате висит на стене за ширмой над медицинской кушеткой. Взгляд у мужика в рамке был недобрый. Казалось, ещё немного и заорёт типа: «Чего вылупилась? Трусы снимай!» Две ширмы. За одной была видна тень смывающего следы преступлений Котова В. В. Из-за второй, побольше, поблёскивало отполированной нержавейкой то самое… гинекологическое кресло. А камера? Микрокамера. Куда же ты её?

— Жулина, вы что такая… неуживчивая? — выходя из-за ширмы с полотенцем в руках, спросил доктор Котов. — Пациент приходит за помощью, а вы его проблемами грузите. Здравствуйте, вы уж извините, я сейчас, — улыбнулся доктор и опять ушёл за ширму. «На первый взгляд ничего особенного. Опасений не внушает… пока рот не открыл. Зубы жёлтые… как у… как у мурены!» — нашла подходящее сравнение Лядова.

Медсестра Жулина отложила ручку, вытянула в сторону ширмы два своих костлявых кулачка и одновременно оттопырила безымянные пальцы, скорчив презрительную рожу. Это неожиданно понравилось Лядовой и даже помирило с рыжей грубиянкой. Тем более что та не унималась. Жулина вытянула губы в трубочку и беззвучно произнесла:

— Му-дак…

— Жулина! — донеслось из-за ширмы.

— Да, Вениамин Всеволодович, — выговаривая каждую буковку, отозвалась медсестра, скорчив ещё одну презрительную рожицу.

— Отнесите карточки пациентов, что уже были на приёме и принесите из регистратуры записанных до конца смены. Можете не спешить, Жулина.

— Отнеси… принеси… задолбал, — громко хлопая обложками карточек, чуть слышно гундосила Жулина, выходя из кабинета.

— Зануда и хамка, — сокрушённо поделился Котов, выходя из-за ширмы. — Прежняя медсестра перевелась в другую поликлинику, а мне вот практикантку подсунули из медучилища. Терпеть не могу, но приходится. Нехватка персонала, знаете ли. Ну, а мы что сидим? Почему не раздеваемся? — доверительно улыбнулся Котов.

— Так сразу? — заволновалась Лядова. — А может быть, сначала поговорим?

— Так, а о чём говорить, если всё равно потом придётся раздеваться? — поставил в тупик профессиональным вопросом гинеколог Котов и как-то совсем не по-отечески посмотрел на декольте Лядовой.

— Ой, совсем забыла… я же машину на сигнализацию не поставила, — засуетилась, запаниковала вдруг пациентка и, опрокинув стул, выбежала в коридор.

— Света, что? — поймал её в коридоре уже знакомый «доктор».

— Ваня? Ты чего здесь? — только и успела растерянно спросить Лядова во время бега по ступенькам поликлиники.

У входа на лавочке сидела рыжая медсестра Жулина и прикуривала длинную сигарету. На её худых коленках лежала небольшая стопка карточек пациентов.

— Вань, возьми ключи, машина на стоянке. Мне поговорить нужно, — сказала Светлана и пошла в сторону Жулиной, сообразив, что именно эту скамейку из окна кабинета № 214 не видно.

— Девушка, сигареткой не угостите? — улыбнувшись, поинтересовалась бывшая пациентка.

— Ларёк за углом, — буркнула недовольно Жулина, но увидев Лядову, расслабилась. Извини, подруга, сама стрельнула. Если хочешь, оставлю.

— Да нет, шучу. Не курю я, — ответила Светлана, присаживаясь рядом.

— Чё-то ты быстро. Ну, что? Заголялась ты перед этим уродом? — зло улыбнувшись, спросила Жулина.

— Нет. А что ты так на него? Слушай, а что это за мужик на картине? Родственник Котова? — решила отвлечь медсестру от раздражителя Светлана.

— Какой родственник! — наконец-то рассмеялась медсестра. — Это американец Джеймс Симс — отец современной гинекологии. Оттачивал мастерство на чёрных рабынях, оперируя их без наркоза. У нас в училище лекция про него была. В общем, тоже… сволочь ещё та! Слушай, а ты чего приходила-то? У меня на больных баб нюх… а ты…

— Правильный у тебя нюх, Жулина, — улыбнулась лейтенант Лядова, осторожно показав медсестре своё удостоверение. — Тебя как зовут, подруга?

— Ну, Аня… Так ты по наши души? Когда арестовывать будете? Прям сейчас? — упавшим голосом спросила Жулина, туша окурок о скамейку.

Зайдя в кинотеатр «Прометей», Арамян, согласно полученным от меня инструкциям, нашёл администратора и, набрав мой номер телефона, протянул старушке свой модный аппарат. А я свой дал задержанному Кубиняну, предупреждённому о даче ложных и так далее.

— Алло, Вера Моисеевна! Это я, Кубинян. Узнали? Верочка, дайте, пожалуйста, этому молодому человеку приятной наружности дубликат ключа от моего кабинета. Я сейчас на совещании в Союзе кинопроката, а кое-какие документы прихватить забыл. Алик Карапетович их возьмёт и привезёт мне. Вера Моисеевна, как идут премьерные показы? Не очень? Ты смотри… люди совсем перестали разбираться в искусстве. Скажите Лёве, чтобы посмотрел звук во втором зале. Скоро буду. Вернее, я надеюсь.

Взяв ключи и получив указания, где находятся кабинет директора и, на всякий случай, мужской туалет, Алик пошёл по маршруту. По пути он вспоминал, когда в последний раз они с Беллочкой были в кинотеатре. И понял, что никогда. Концерты, опера, балет, клубы. А вот кино с ведром попкорна на коленях не смотрели. А надо бы! Беллочке должно понравиться. Беллочка любит кукурузу.

Без труда открыл кабинет, осмотрелся. Присел в роскошное директорское кресло, покрутился в нём, поджав колени. Открыл левый ящик, достал пузатую бутылку «Арарата». Идеально притёртая пробка со звуком отстреливаемой ступени космического аппарата открылась, наполняя ноздри Алика запахом далёкой Родины. Рука сама полезла в глубину стола. Алик нагнулся: где-то здесь должны быть бокалы и блюдце с лимончиком… по-другому быть не может.

А дальше. Дальше ослепительная шаровая молния диаметром с хрустальную люстру со зверской силой ударила Алика прямо между лопаток. Тело и конечности Алика завибрировали, как струны гавайской гитары. Рой безжалостных центральноафриканских банановых ос одновременно воткнули свои жала с зазубринами в его позвоночник, разрывая тончайшую кожу пакистанской куртки, купленной неделю назад Беллочкой за восемьсот евро в армянском бутике на Новом Арбате. Последнее, что увидели глаза Алика, были форменные чёрные берцы и заправленные в них брюки с красной строчкой. «Свои…» — теряя сознание, облегчённо подумал старший лейтенант Арамян.