Александр Архипов - Нескучная жизнь майора Чапаева

Мы ждали звонка от Алика. При наличии телефона Костика дело приобрело бы совсем другой оборот. Сокращались тонно-километры пустого передвижения служебного и личного автотранспорта по лабиринтам с тупиками пробок московских дорог. Существенно сокращалась работа наших аналитиков в топком болоте интернета, что значительно влияло на износостойкость нарисованных буковок на кнопочках наших компьютеров.

— Костик, сука, где ты? — хотелось кричать в окно кабинета.

Пока Черных безуспешно пытался дозвониться до Алика, а я придумывал изощрённые казни для этого выродка славной кавказской фамилии, следователь Корнев и свидетель Кубинян занимались делом. Они «рисовали» словесный портрет и фоторобот Костика. На самом интересном месте позвонил начальник криминальной полиции Крепченко:

— Привет, Чапай! Зайди, — кашлянул в телефон Вася.

— Кофе есть? — поинтересовался я.

— Кофе есть, сахара нет. Прихватишь? — не отставал Васька.

Отсыпав из наших запасов полкружки сахара, я пошёл навестить своего дружка. Опять, небось, ум понадобился. А наш Фил иногда так майору Крепченко и говорил:

— Ты, Василий Иванович, почаще к Чапаеву заходи. Там умные люди работают!

Шутил, конечно, но получалось обидно как-то. А может быть, и издевался, старый хрыч. В кабинете у «убойщиков» было шумно и накурено. У них это разрешалось, поэтому дух тут стоял мужской. Из чайных кружек не всегда пили чай, матом разговаривали без купюр, а из литровых банок веером вываливались докуренные до фильтров чинарики. Табельное оружие они практически никогда не сдавали и даже в нашу столовку ходили в подмышечных кобурах. За это в отделе их в шутку называли «ковбоями».

— Привет, Чапай! Проходи, тащи сюда свою кружку, — распорядился начальник, зачерпывая столовой ложкой растворимый кофе из банки. — У нас труп, Андрюха! — объявил Василий Иванович голосом циркового шпрехшталмейстера.

— А! Это вы по этому поводу празднуете? — решил поддержать шутку я.

— Не, ты не понял. Я говорю: у нас труп. То есть у меня и у тебя, — прищурив левый глаз, как бы прицеливаясь, уточнил Крепченко. — У тебя дело по подрезанному Сажину? Так вот, час назад мои ребята вернулись с вызова на трупешник. Личность установлена. Некто Трубач Сергей Иванович, он же Трубач, в натуре. Очень известная в криминальном мире личность. Аферист, вор и гениальный катала. Убит пятью проникающими ударами острым металлическим предметом в печень. Кровью истёк, короче. Орудие убийства найдено тут же. Можно сказать, в его же теле. Кухонный нож китайского производства. Ничего не напоминает? Ну, так кофе будешь, Андрей Васильевич?

Я молча кивнул головой, понимая, что сейчас все, от кого это зависит, в один рупор заголосят, что это серия и что эти два дела нужно объединять в одно. А это головняк. Это, знаете, какой головняк?! И стоящий передо мной мой старый друг и соратник Вася Крепченко сделает всё возможное и невозможное, чтобы свалить это объединённое дело на мой отдел. Типа, они первые начали, а мы чем сможем, поможем. Знаем мы таких помощников.

Неожиданно в дверь «убойного» протиснулся Черных:

— Чапай, там Алика нашли… — негромко сообщил мой помощник.

Я приложил палец к губам и начал выталкивать Чегевару в коридор. Сзади послышалось:

— Андрюх, дело по Трубачу Корневу отдали. Так я тебе результаты обследования места преступления сброшу? И по вскрытию. А кофе-то будешь, нет?

— Сами пейте. Что значит — Алика нашли, Эрнест? — зло зашипел я на Черных.

— Позвонила из кинотеатра «Протон» некто Вера Моисеевна и сказала, что в кабинете у Кубиняна она нашла Арамяна в бессознательном состоянии. Говорит, что у него, вероятно, приступ эпилепсии, так как он подёргивается и на губах пена. Скорую они уже вызвали, но потом на полу нашли телефон Алика. Из всех абонентов доверие вызвал я, записанный в телефонной книге, как «товарищ Чегевара». У Веры Моисеевны к этому персонажу с юности симпатия, — подробно доложил товарищ Че.

— Нужно кого-то послать к нему, — зачем-то хлопая себя по карманам, нервно ответил я. — Откуда эпилепсия, мать её? Эрнест, ты когда-нибудь от Алика слышал? Белке пока не звонить.

— Уже. Отправил в «Протон» Дроздова с Лядовой, они как раз из больницы выезжали, — ответил Чегевара.

— У нас убой. Сегодня центрового каталу кончили и, я так понимаю, обчистили. Трубач, слышал о таком? — останавливаясь у двери нашего кабинета, спросил я.

— В столице личность известная, — кивнул головой Чегевара. — Васильич, а почему «у нас убой»? — недоумевая, переспросил Черных.

— В следственном могут потребовать объединить дела в одно. Как пить дать, могут. Многие обстоятельства совпадают. Особенно меня бесят китайские кухонные ножи. Если ещё докажут, что из одного набора… Всё! Серия, понимаешь? Одного игрового не добили, а второго. — пояснил я своё видение ситуации.

— Так это что получается, Чапай? Нам Кубика выпускать никак нельзя. Придут за ним, — намекая на то, что преступник начал подчищать за собой, поддержал мою точку зрения Чегевара. — И Сажину нашему, похоже, охрану на самом деле приставить пора. И из больнички не выписывать. Там поспокойней будет. Я Михаилу Ивановичу позвоню, пусть притормозит выписку.

— Похоже, так. Правда, есть ещё один вариант. Кубика выпускаем… выпускаем и окружаем заботой, — тяжело вздохнув, объяснил я.

— Жёстко, как-то, — удивлённо посмотрев на меня, ответил товарищ Че.

— Очень, — поджав губы, согласился я, — просто жесть, как говорит мой Федька.

— Хотя. — почесав затылок, засомневался Чегевара.

— И я о том же, — засмеялся я, проталкивая своего помощника в открытую дверь кабинета.

А в кабинете была тишина. У экрана монитора сидели два слегка небритых мужчины и сосредоточенно смотрели на законченный, по мнению Кубика, портрет охранника Костика. Симпатичный, я бы даже сказал, мужик получился… Короткая уставная причёска, блондин, высокий лоб, широко поставленные глаза, прямой, правильной формы нос, широкие скулы, округлый подбородок. Шикарные, пшеничного цвета усы подковкой. Небольшие, со слегка опущенными уголками, губы. В общем, стандартное лицо славянского типа.

— На нашего Дроздова похож, только с усами, — улыбнулся Черных.

— Нашего Дроздова Иваном зовут, — постучав себя по лбу, возразил я, сделав страшные глаза.

— А где он сейчас, этот ваш Дроздов? — после некоторой паузы на всякий случай спросил Корнев.

— Проехали, Руфатыч. Дроздов на задании. Артур Самвелович, у меня к вам вопрос. Вы говорили, что хотели сдать этих заезжих катал местной братве. Так вы их сдали? И если сдали, то кому именно? — поинтересовался я.

— А я уже об этом всё рассказал Владимиру Руфатовичу. Костик позвонил кому-то, сказал, чтобы подъезжали, а мне вызвал такси. Когда машина подъехала, я вышел, заплатил таксисту и, сказав, что планы поменялись, отпустил его. Потом сам вызвал другое такси и приехал в кинотеатр. Знаете, как-то не по себе мне было после игры. Интуиция у катал на первом месте. Вот я и поехал на работу. Это может подтвердить охранник культурного заведения, я часто ночую в своём кабинете, — быстро протараторил Кубик. — А после случая с Сажей вообще туда переселился. Там хоть я не один.