Александр Архипов - Нескучная жизнь майора Чапаева

— Часто ночуете потому, что часто катаете? — спросил Черных.

— Ну не то, чтобы… — уклончиво ответил Артурчик.

— А как вы Костику платите? Процент от выигрыша или есть постоянная ставка? — поинтересовался я.

— Нет, процент не платим. Так легко подсчитать, сколько мы с Сажей взяли. Костику платили от пятисот баксов до штуки за смену. Ну и… с хорошего куша платили премию, — как будто чего-то стесняясь, промямлил Кубик.

— Как? Когда и как платили? — подскочил со своего места Чегевара.

— Наликом. Ставку как бы авансом платили, перед игрой. А премию. Ну, он же не дурак, видел, какие ставки. Премию я ему чуть позже. Обычно я звонил, — пояснил катала, — и Костик приезжал.

— Ваши приехали. Они, что, у тебя, Чапай, всегда вот такой толпой на задания ездят? — спросил молчавший до сих пор следователь, глядя в окно. — Это чтобы алиби у всех было?

Мы с Эрнесто быстро подбежали к другому окну и увидели, как из двух машин выходят Дрозд, Лядова и Алик. Причём Алик выпрыгнул с пассажирского сидения своей машины и что-то возбуждённо рассказывал, махал руками и забегал вперёд, стараясь привлечь внимание Лядовой.

— Кобель армянский. — одними губами сказал я, улыбаясь. — Пятизвёздочный!

— Эпилептик, твою маму. — чуть слышно прошептал Чегевара и посмотрел на меня.

— Артур Самвелович, сейчас вас Эрнест Анатольевич проводит в камеру для временно задержанных. Там уже чисто. И вас будут окружать интеллигентнейшие соседи. Просто наш разговор ещё не закончен, — как мог спокойно, объяснил я и, подняв за плечи Кубика со стула, придал его движению нужное направление. — Кстати, а вам был знаком некий Трубач? Говорят, этот стахановец из вашего цеха?

— Да, с Трубачом когда-то катали в одной команде, — после некоторой паузы ответил Кубик. — Кстати, звонил мне недавно. Звал поработать по старой памяти.

— Так, а у меня… — начал было возражать следак.

— А если есть вопрос у товарища следователя, то он их задаст в допросной, — похлопав дружески по плечу Руфатыча, намекнул я, что у гостеприимства тоже есть свои пределы, и дружелюбно показал взглядом на дверь.

Судя по шуму и возбуждённым голосам в коридоре, приехавшие и уходящие встретились. Но есть предел и у моего терпения. Высунув голову в коридор, я сердито прорычал:

— Марш в гнездо… эпилептики!

На первый взгляд каких-то видимых изменений с Аликом не произошло. Немного бледноват. Улыбается, правда, как-то на одну сторону. Ходит и сидит, на удивление, идеально прямо держа спину. Говорит чуть медленнее, чем обычно. Но всё это на первый взгляд.

После того, как первый приступ суеты закончил — ся и всеми было благополучно сделано по паре глотков крепкого кофе, я предложил:

— Ну, а теперь по порядку. Алик, с тебя начнём. Мы только закончили первый допрос Кубиняна, поэтому тему пока менять не будем. Начинай.

— А чего начинать, Васильич? Мне и рассказывать-то нечего по сути. Приехал в «Протон», позвонил, администратор дала ключ от кабинета директора, вошёл в кабинет, начал осмотр и выемку, а тут. Короче, как оказалось, меня электрошокером ёб… извините, ударили, когда я нагнулся, — как бы оправдываясь, рассказывал Арамян.

— Ага. А я смотрю, у тебя даже волосы от тока выпрямились, — сочувственно произнёс Дроздов.

— Где? Как выпрями. — схватился за голову Алик и под общий хохот побежал к зеркалу. — Дрозд! Ну ты. А больше я ничего не помню. Ах, да! Помню. Чёрные берцы и брюки милицейские с красной строчкой. Очнулся сам. Пролежал в отрубе минут пятнадцать-двадцать. Рядом на диванчике администратор плакала. Потом скорая приехала, а за ними наши прискакали. Вот теперь всё, — облегчённо вздохнул Алик и стал медленно снимать с себя верхнюю одежду, обнажая свой «шерстяной» торс.

— Алик, стриптиз будешь дома показывать, — попытался пошутить Дрозд.

Но когда все увидели у Алика между лопаток два ярко бордовых сросшихся пятна, величиной с крышку от чайника каждое, желание шутить по поводу повышенной волосатости как-то отпало.

— Ребята, что там? Зудит. — поморщился Алик.

— Удар электрошокером вызывает кратковременный паралич и временную недееспособность, — донёсся из-за монитора голос Лядовой, читающей информацию из интернета. — Разряд шокера — это удар импульсов высокого напряжения. Подавляются все управляющие сигналы, идущие от мозга, мгновенно истощаются все запасы питательных сахаров.

В неожиданно появившейся паузе трагично прозвучал голос Алика:

— Истощаются? Светка… а положи мне ещё пару ложечек сахара, пожалуйста.

— Я думаю, тебя подобным приложили, — сказал Черных, доставая из сейфа удобно поместившийся в руке приборчик чёрного цвета. — Давай проверим. Размеры контактов сходятся?

— Не надо ничего проверять, Чегевара! — шарахнулся от него Алик, быстро надевая футболку.

— ЭШУ-200. Боевой электрошокер. Применяется в подразделениях МВД, — подала со своего места голос Лядова.

— Ты блокноты-то привёз? — вдруг, вспомнил о главном Черных.

— Какие блокноты? Там всё перевёрнуто было, когда мы приехали. А Алик сказал, что только один ящик успел открыть. Видно, за нас кто-то другой выемку сделал, — ответил за Арамяна Дроздов. — Администратор пояснила, что вслед за Арамяном пришёл ещё один мужчина. С её слов, одет он был странно. Сверху ветровка светлая, а штаны и обувь, похоже, военные. Сказал, что ищет Кубиняна. Та ответила, что директор уехал на совещание в кинопрокат и что от Артура Самвеловича молодой человек приехал и сейчас он в кабинете. Тогда мужчина показал ей удостоверение полиции и пошёл в кабинет. Вышел буквально через десять минут. Один. А ещё через десять минут администратор, забеспокоившись, сама пошла в кабинет Кубиняна и обнаружила молодое полицейское тело товарища Арамяна.

— Номер телефона администратора есть? — спросил Черных.

— У меня есть, — ответила Лядова, доставая телефон.

— Вот умничка! Звони прямо сейчас, — крикнул я, понимая, что хотел сказать Чегевара.

— Вера Моисеевна… — подсказала Светлана.

— Вера Моисеевна, это вам из полиции звонят. Моя фамилия Чапаев. — представился я, ставя телефон на «громкую».

— А я помню вашу фамилию. Она у того молодого брюнета в телефоне. — оживилась администратор. — Но я подумала: кличка какая-то.

— Точно. Вера Моисеевна, я вам сейчас на телефон фоторобот одного человека сброшу. Посмотрите, пожалуйста, может быть, узнаете его, — с надеждой попросил я, отправляя фоторобот Костика.

— Так это… ну да… Сама морда не очень, что бы… А вот глаза… усы… Это тот полицейский, который симпатичного брюнета. А я думала, эпилептик. Вы знаете, товарищ Чапаев, такой неприятный этот ваш… который второй. Ни здравствуйте, Вера Моисеевна, ни до свидания. — начала рассуждать за жизнь старушка.