Михаил Котвицкий - Шесть витков следствия

— С горем пополам дотянул до восьмилетки, — рассказывал Микрюков. — Маманя протолкнула в техникум. Ушел. Разочаровался в профессии электрика…

Никаких обязанностей, никаких забот. А пустота, как известно, должна чем-то заполняться. Пил да ел. И чем больше накапливалось пустых бутылок после попоек, тем мрачнее и тяжелее становилась атмосфера его прокуренной комнаты.

И тут повстречался Петька Нагретое, одноклассник по прозвищу Утюг. Вспрыснули, как водится, встречу. Микрюков поплакался на скучную жизнь.

— Когда человек не знает, как жить, ему всегда трудно, — сказал Петька-Утюг. — Три, Вова, к носу, и все пройдет.

Микрюков побывал у Нагретова дома. Занял денег, потом еще и еще. А отдавать было нечем. И тогда однажды Нагретое предложил ему выгодное дело. Микрюков не отказался. И потекли в карман трешки, а там и красненькие. Тут подвернулась Ветрова. Микрюков ушел из дома, сорвался с работы. И пошла наперекосяк его и без того нескладная жизнь.

…Микрюков умолк. Выговорился хотя и сумбурно, но ничего не скрыл, рассказал про себя все, как на исповеди. И сразу весь как-то поблек, осунулся. Лицо его перестало расплываться в усмешке и стало жестким, отчужденно-сосредоточенным.

— Скажите, когда вы в последний раз виделись с Нагретовым? — спросила Антонина Яковлевна.

— Позавчера, — ответил Микрюков.

— Где?

— Я заходил к нему домой: он приболел. А сегодня должен принести ему выручку.

— И сколько же вам перепадает?

— Десять процентов от реализации.

Арева прикинула в уме и продолжала:

— Значит, вы имели дело только с Нагретовым?

— Да, только с ним.

— Как связывались?

— По телефону.

— «НВЕ». По этому шифру.

— Да.

— А другой — «ТСВ»?

— Телегина. Но я на него не выходил. Этот вариант — на крайний случай.

— Ветрова тоже с ними знакома?

— Нет.

— Как же оказались шифры в ее записной книжке?

— Я сам зашифровал. Указал начальные буквы фамилии, имени, отчества. А из номера телефона записал последние четыре цифры, первые же вынес на верх странички.

— О чем вы обычно говорили по телефону с Нагретовым, перед тем как встретиться?

— Я говорил, что буду через такое-то время, у меня все в порядке.

— Зашифровывая отдельные действия, вы, видимо, понимали, что вас ждет?

— Конечно. Нагретое предупреждал, что если я его заложу, то он со мною рассчитается.

— Могли ли вы прийти к нему без всякого предупреждения?

— Нет, это исключено. Я должен предварительно позвонить по телефону и после некоторых условных действий подняться на этаж и позвонить в двери.

— Какие условные действия у вас с ним выработаны?

— Когда я звоню, трубку он снимает только после восьмого гудка. Я должен ему показаться из-под арки дома напротив, помахать рукой и сразу же перейти улицу. В квартиру звонить: три длинных и два коротких звонка.

Арева схитрила:

— И чем вы это можете доказать?

Микрюков запальчиво сказал:

— Я готов все проделать. Позвонить, помахать, подняться на этаж…

Он не окончил фразу, вздохнув:

— Я не намерен один по этому делу париться.

Арева не стала больше его испытывать.

— Хорошо, Микрюков, — сказала она. — Вот вам бумага, напишите все, что рассказали.

Когда Микрюкова увели, Антонина Яковлевна набрала номер телефона начальника районного управления милиции Миронова.

— Значит, есть основания для производства обыска? — выслушав следователя, спросил Миронов.

— Безусловно, есть.

Но у Миронова возникли сомнения.

— Установлено, что насечки на золотых изделиях выполнены алмазной фрезой, — сказал Алексей Павлович. — А Нагретое и Телегин, по нашим данным, этим инструментом не владеют и не пользуются…

— Хотите сказать, что нужно искать третье лицо? — спросила Арева.

— Нет, Антонина Яковлевна. Я думаю о другом: не повредят ли обыски делу?

Но Арева была настроена решительно:

— Повредят или не повредят, а делать их надо. Сегодня Микрюков должен быть у Нагретова с деньгами. Значит, уже одно это нас торопит. И еще вот что. Микрюков сказал, что у Нагретова в кухне мусоропровод. Понимаете, Алексей Павлович, на что он намекнул?

— Понимаю.

— Ждать нельзя. Надо действовать. А что касается третьего лица… — Она помолчала. — …То на него выйдем через Нагретова и Телегина.

— Что ж, — сказал Миронов, — готовьте, Антонина Яковлевна, постановления. А я сейчас же поручу Симонову и Носикову продумать операцию в деталях.

— Вот и договорились, — облегченно вздохнула Арева.

Квартира утопала в коврах, мебель сияла полировкой, светился на изломах граней хрусталь, на полу пышно цвел алый палас. На нем стояла женщина лет сорока, высокая, худая, с бледным лицом. Некогда красивые глаза смотрели устало и печально.

— Не беспокойтесь, мы без вас ничего не тронем, — сказал Носиков, слегка смутившись под удрученным взглядом немало пережившей женщины. Она имела вид человека, которому вся эта роскошь никогда не служила и была омерзительна.

Присев к журнальному столику, Телегина все-таки настороженно следила за неторопливыми передвижениями оперативников. Напротив сидел ее муж — кругленький, с румянцем во всю щеку, с тяжелым жгучим взглядом. Его явно раздражали шорохи, доносившиеся из спальни.

В тайниках Нагретова и Телегина уже обнаружены ювелирные изделия, золотые заготовки, а также мастерские с комплектами оборудования: миниатюрные плавильные печи, вальцы для прокатки металла, паяльные приспособления, приборы — всего сто двадцать наименований. Оба признали, что не первый год занимаются подпольным бизнесом — скупкой золота с рук у граждан, изготовлением и сбытом драгоценностей, пользующихся повышенным спросом.

Фигурные насечки на изделиях производил К. П. Не-стевой, расточник ювелирного завода. При обыске на его квартире тоже обнаружены заготовки и изделия из золота. Все трое обросли постоянной клиентурой.

Деньга, говорят, на деньгу набегает. А где они, день-ги-то? В сберкассе? Возможно, но книжек нет. В «чулке»? Тоже не обнаружили. Обыск затянулся.

— Прелюбопытная вещь, — обронил капитан Носиков, подойдя к замысловатой этажерке с позолоченной инкрустацией. Вся она была завалена старыми газетами и журналами, тетрадями и небольшими рулонами. Рассматривая этажерку, офицер уголком глаза наблюдал за реакцией хозяев. — Редкая, из красного дерева…

— Да, — с облегчением вздохнул хозяин, когда Носиков отошел в сторону.

Как у заядлого рыбака появляется предчувствие удачи, когда он вдруг находит укромное местечко и точно знает — здесь будет клев, так и Василий Иванович Носиков понял: деньги — в этажерке.

И не ошибся.

В пожелтевших от времени газетах и журналах, тетрадях и рулонах было обнаружено девять сберкнижек на предъявителя, квитанции облигаций трехпроцентного займа, сданного на хранение в сберкассу, на сумму 40 тысяч рублей. У других преступников тоже было найдено и изъято много ценностей на крупную сумму.