Хидео Ёкояма - Полупризнание

Конвойный бросил взгляд на свои часы. Думает, что все вот-вот закончится… Допрос у прокурора в момент, когда задержанный доставлен из полиции, называют «дебютом». Просматривая протокол, переданный из полиции, прокурор задает несколько дополнительных вопросов подозреваемому, после чего составляется простой протокол. Затем принимается решение о том, будет ли прокурор обращаться в суд с требованием заключения под стражу или нет, и на этом все заканчивается. Как правило, основной допрос проходит уже потом.

Сегодня единственная возможность.

Сасэ принял решение.

Если сейчас упустить ее, неизвестно, когда в следующий раз он сможет допрашивать Кадзи. Задержанный обычно содержится в полицейском изоляторе. Если даже попробовать вызвать его, в полицейском управлении, как и сегодня, несомненно, будут придумывать разные причины, только чтобы удержать Кадзи у себя. Так у них будет достаточно времени, чтобы довести протокол с описанием «двух дней неизвестности» до совершенства и после этого предъявить Сасэ. «Молчи и ешь».

И тогда уже ничего нельзя будет сделать. Они могут совсем не считаться с его чувствами, но Кадзи — сотрудник полицейского управления, поэтому вряд ли возможно, что он переметнется к ним и даст показания, которые будут невыгодны его организации.

Однако если сделать это сейчас…

Протокол, лежавший перед ним, был составлен наспех, поэтому в нем осталось полно пробелов. Независимо от желания Кадзи, посредством вопросов и ответов, возможно, получится найти способ раскрыть махинации полиции с подделкой признания.

Сасэ уже строил в голове порядок допроса.

— С твоего позволения хочу спросить о том, что было после того, как все произошло.

Судзуки, делавший пометки за соседним столом, замер и украдкой взглянул на конвойного. Было заметно, как тот изменился в лице — в мгновение ока покраснел и тут же сглотнул слюну.

Ну что ж. Будь готов услышать правду.

Сасэ сверкнул глазами в сторону конвойного и опять перевел взгляд на Кадзи.

— Согласно протоколу, на станции К. ты купил билет в северном направлении. Это правда?

— Да.

— Куда ты купил билет?

— Этого… — глаза Кадзи забегали, — я не помню.

— У тебя есть какое-то памятное место на севере?

— Особо нет…

— Разве ты не собирался поехать на юг? В сторону Токио?

— …

— Ты стоял на платформе синкансэна в направлении Токио. Такие показания дал свидетель.

— Я не помню…

Сасэ тут же пошел в наступление.

— В какой универмаг ты заходил?

— Что?

— Название универмага. Ты же заходил туда?

— А, ну да… Универмаг «Санмару» около станции.

— И что ты там делал?

— Поднимался на крышу.

— Какая игровая площадка там была?

— Что?

— Какая игровая площадка была на крыше?

— …Не помню.

— Где был детский парк?

— Несколько… Я ходил в разные парки.

— Что была за река, к которой ты ходил?

— Касумигава…

— Уровень воды?

— По-моему, небольшой. Но точно не помню…

— Какая была погода?

— Было ясно… по-моему.

Сасэ сделал паузу. Убедившись, что Судзуки успевает записывать, он ударил в самое больное место.

— Ты бродил и не заметил, как вернулся домой. Так?

— Да.

— А что было с машиной?

— С машиной?..

— Ты же поехал на станцию К. на машине? Я спрашиваю, что ты сделал с машиной?

У Кадзи был измученный вид. Губы его слегка дрожали.

— На машине… я вернулся домой.

— То есть после того, как ты побродил по городу, вернулся на станцию К.?

— Да…

— Какое удивительное самообладание!

Сказав это, Сасэ слегка скрестил руки на груди.

«Бескорыстное лицо»… Побледневшее лицо Кадзи было именно таким. Во время службы в отделе особых расследований Сасэ ненавидел такие. Это сильнее, чем лицо человека, защищающего себя. Это лицо человека, готового даже отказаться от себя ради того, чтобы пытаться защитить что-то важное. Лицо человека, твердо поклявшегося себе, что он будет прикрывать кого-то…

На лицо Кадзи внезапно наложилось женское лицо.

«Господин прокурор, ради кого вы живете?»

Токийская прокуратура, отдел особых расследований. Кабинет прокурора Сасэ. Длинные черные волосы. Трепещущие веки. Дрожащий голос…

Сасэ стряхнул морок.

— В котором часу начался сегодняшний допрос?

— …Я не смотрел на часы.

— Сегодня утром ты рассказывал о том, что делал шестого декабря, так?

— Да…

— А почему вчера молчал?

— …

Значит, все-таки молчал.

Сасэ теперь был уверен. События 6 декабря Кадзи держал в тайне даже от своих, от полиции.

Прокурор пристально посмотрел ему в глаза.

— «Бродил, чтобы найти место, где умереть»… Это действительно твои слова?

— Да.

— Может быть, тебя заставили так сказать?

— Нет, это не так.

— Тогда почему вчера ты не сказал это?

Вопрос определенно задел Кадзи за живое.

Это вступает в противоречие с «бескорыстным лицом».

Для того чтобы защитить организацию, Кадзи согласился на дачу ложных показаний. Но в таком случае почему он не сделал это вчера? Нет, если б Кадзи действительно не хотел запятнать имя своего ведомства, после убийства жены ему нужно было поступить иначе. Если б, вместо явки с повинной, он сразу же покончил бы с собой, честь ведомства была бы спасена. Разумеется, Кадзи думал об этом. Его показания о том, что 5 декабря он предпринял попытку самоубийства, не вызывают сомнения.

Однако Кадзи не умер. Он решил жить и прийти с повинной.

«Ради кого вы живете?»

Сасэ почувствовал легкое головокружение.

Не ради ведомства, а ради кого-то…

Ради кого?

Родителей уже нет на свете. Единственный ребенок умер от болезни, жену убил собственными руками… Больше никого не осталось. Кадзи теперь может жить только ради себя самого.

Нет… Преждевременно делать такой вывод. Семья и родственники — это еще не всё. Нельзя отрицать вероятности того, что существует «кто-то», о ком знает только сам Кадзи.

Эта мысль превратилась в вопрос.

— Ради кого ты сейчас живешь?

Кадзи широко открыл глаза, а потом, как будто заперев на замок все свои чувства, плотно закрыл их.

Сасэ вздрогнул.

Кто-то есть.

Кто-то, о ком знает только Кадзи.

— Господин прокурор! — раздался пронзительный голос вскочившего конвоира. — Нужно отвести подозреваемого на обед. Прошу вашего разрешения вернуться в камеру.

Несомненно, он сказал это, зная, что практически рискует своей жизнью. Казалось, что этот конвоир, тело которого дрожало мелкой дрожью, выступал от имени всех 2300 сотрудников полицейского управления.

Раз уж решил бороться, то нужно срочно продумать стратегию, которая приведет к победе.

— Позвони очевидцу, видевшему его на станции К., и старшей сестре жены Кадзи. И назначь встречу со старшим следователем по особо важным делам Сики. Дальше надо выяснить все про погоду в тот день. Узнай в метеобюро, какая была погода у нас и в Токио.