Анн Росман - Дочь смотрителя маяка

– Давай, возьми себя в руки! Нельзя раскисать. Давай подумаем. Что не так? У тебя что-то болит? Да, болит. Душа. Кажется, что она вся истрепалась до дыр. В дверь постучали. Сара вытерла слезы и высморкалась. Это был Маркус, их арендатор.

– Привет, – простите, что побеспокоил. Можно одолжить компьютер?

Сара впустила его и включила компьютер в кабинете. У него были проблемы с электронной почтой, поэтому он иногда просил одолжить их компьютер. Только бы не воспользовался нашим интернет-банком, подумала Сара, оставляя его одного. Четвертью часа позже он поблагодарил и ушел.

Сара надела красные треники, футболку, джемпер, кроссовки и пошла на пробежку. Вверх в гору, прочь от людей. Ее подгоняла тревога. Она ускорила бег. Асфальт сменился гравием. Пульс участился, как при панических атаках. Тропинка была скользкой от мокрой глины. Она бежала, шлепая по лужам. Вода проникла в кроссовки и начала хлюпать между пальцами. Они горели. Единственный, кто попался ей на пути, это гигантская жаба. Во рту у женщины появился вкус крови, когда она выбежала на площадку, с которой открывался вид на фьорд. Вдали виднелись Хамнесшер, Астол и Клэдесхольмен. Пейзаж был красивый, но Сара была слишком взбудоражена, чтобы наслаждаться им. В воздухе пахло солью и глиной. Сара набрала в грудь свежего воздуха и приказала себе дышать медленно и ровно. «Целительный морской воздух», – думала она. Спокойствие, сохраняем спокойствие, – приказала она сама себе и тут же испугалась, вспомнив, что только психи разговаривают сами с собой.

Зеленые скалы были мокрыми от дождя. Из расщелин лезли зеленые кустики. Природа просыпалась к жизни, раскрывалась под лучами весеннего солнца, несмотря на все еще холодные ночи. Сара прижалась лбом к скале. Ей хотелось передать свою тревогу серому камню и обрести его молчаливое спокойствие. Со стороны похоже было, что она молится, стоя на коленях. Отчасти это было правдой. Нужно ли позвонить врачу и спросить, можно ли увеличить ежедневную дозу таблеток?

Вместо того, чтобы бежать обратно домой, она повернул налево и побежала вниз к Куэну… Тропинку было плохо видно. Год назад здесь закопали электрический кабель, но следы быстро заросли травой. Соль и ветер разрушили рукотворные ступеньки. Тонкие металлический перила шатались, когда за них берешься. Вокруг были бывшие военные укрепления. По дороге вниз Сара пробежала мимо бункера с ржавой дверью. Она добежала до самого низа, повернулась и хотела бежать назад, когда вдруг увидела людей рядом с хижиной. Она впервые видела здесь людей. Домик, у которого они стояли, принадлежал рыболовному сообществу Гётеборга, но эти двое не были похожи на рыбаков. Сара замерла. Что происходит? Они что-то обсуждали. Женщина махала руками. Сара была слишком далеко, чтобы расслышать слова, а пара, занятая ссорой, ее не заметила. Они инстинктивно сделала пару шагов назад и спряталась за скалой. Что они делают здесь? Женщина порылась в сумке и протянула мужчине предмет. Тот неохотно принял его. Сара не видела, то это. Покрутив предмет в руках, он сунул его в карман, развернулся и пошел. Женщина побежала за ним, схватила за плечо, но мужчина только покачал головой. После этого он поднялся на борт алюминиевой моторки и быстро отчалил. Сердце Сары оглушительно колотилось в груди. Она медленно поднялась по лестнице, остановилась и сделала глубокий вдох. Потом повернулась и побежала в лес. Она не снизила скорости, пока не достигла дома. Смотрела она только прямо перед собой, чтобы не возникло необходимости болтать с соседями.

В душе она закрыла глаза и подставила лицо под горячие струи. Сделала воду погорячее и нанесла маску на волосы. Подождала тридцать секунд, хотя стоило подождать подольше. На часах была половина одиннадцатого. А встреча в Кунгэльв назначена на два. Суша волосы, она увидела горящую свечу на столе. Оставался почти огарок, и в любую секунду могла заняться пламенем газета. Она зажгла ее за завтраком и забыла потушить. Память часто ей отказывала. Она все забывала и путала. С этого все и началось. В конторе она обнаружила, что не помнит имен своих ближайших коллег и поняла, что с ней что-то не так.

Томас позвонил и предложил поехать с ней на встречу в Социальный фонд, но она отказалась. Не стоит ему отпрашиваться с работы ради нее. Она в состоянии справиться сама. В два часа одну минуту дверь с кодом открылась.

– Сара фон Лангер, – назвалась женщина, хотя в приемной было только двое человек, помимо нее. Сотрудница представилась Марией. Одета она была в растянутую полосатую вязаную кофту и застиранную коричневую юбку с карманами. Эта юбка напомнила Саре ту, что она пожертвовала бедным в конце учебы. Уже тогда она вышла из моды.

Волосы у женщины были короткими прямыми и выкрашенными в истошный красный свет, напоминая синтетическую щетку. Они присели в бесцветной комнате с серыми шторами и старым аппаратом для демонстрации слайдов.

Стены были выкрашены в цвет «депрессивного шампиньона». Пол покрыт практичным линолеумом, у одной стены – пустой книжный шкаф. Женщина нажала на кнопку изнутри, чтобы включить табличку «занято». У Сары возникло ощущение, что она на допросе.

– Ага… Сара… посмотрим. Мне нужно заполнить вот эти анкеты данными о вас.

Ее дыхание пахло табачным дымом.

– Рассказывайте.

Сара медленно и подробно начала рассказывать, стараясь не упускать деталей, но тут женщина ее перебила:

– Где вы работаете?

Сара продиктовала по буквам название компании и рассказала, чем компания занимается. Жилье на нефте- и газовых платформах. Проекты стоимостью от пятидесяти миллионов до миллиарда.

– Вот как, – протянула без всякого интереса Мария. – И вы занимаетесь такими проектами?

– Не я одна. В проекте участвуют до 600 человек. Я занимаюсь бухгалтерией и отчетностью.

– Бухгалтерией и отчетностью, – повторила Мария. Пальцы у нее были желтые от никотина.

– У вас прекрасное образование. Почему вы не можете работать?

Она спустила очки на нос и критично посмотрела на Сару.

– Я плохо себя чувствую.

Сара прикусила щеку с внутренней стороны. Плохо – это слабо сказано.

– Все могут работать. По крайней мере, на четверть ставки, вам так не кажется.

Нет, хотелось ей закричать. Не кажется. Не злись, отвечай спокойно и по существу. Сара откашлялась и заговорила:

– Сейчас мне нелегко, и мне нужна помощь. Я не могу сидеть в офисе и рыдать. Это непрофессионально.

Она вспомнила собрание, на котором ей пришлось притвориться, что что-то попало ей в глаз и выйти в туалет. Выплакавшись и наложив новый макияж, она вернулась в зал.

– Это естественно плакать. В вашей семье это запрещалось?

– Нет, но…