Анн Росман - Дочь смотрителя маяка

– Петр Загорский, – представился он.

Рукопожатие было теплым и крепким, а взгляд любезным. Он поблагодарил за кофе и проследовал за Маритой в комнату для переговоров, чтобы перевести разговор, записанный Карин на мобильный. Спустя полчаса Марита заглянула к Карстену.

– Обнаружилось что-нибудь интересное? – спросил Карстен, впрочем по лицу Мариты ответ и так был понятен. Лицо у нее было все красное, к груди прижат блокнот.

– Слушай! Четверо вышли на лодке в ночь с субботы на воскресенье. Двое имели водолазное снаряжение.

– Нашли что-то?

– Скорее потеряли.

– Мужчина по имени Павел видел, что вернулись только трое. Один водолаз пропал.

– Может, сошел на берег?

– Поляки тоже обсуждали такой вариант, но сошлись на том, что экипаж от него избавились. Имен не упоминали, кроме одного человека по прозвищу то ли Гроза, то ли Молния. Поляки решили, что с четвертым… по имени Маркус… они расправились, – сообщила Марита, поглядывая в бумаги.

– Итак, у нас есть пропавший водолаз.

– И утопленник.

– Звучит так, словно это один и тот же человек. Ты, кстати, не в курсе, куда Фольке подевался?

– Понятия не имею. Хотя нет. Он поехал к судмедэкспертам. Попробуй позвонить на мобильный и спроси Карин и Роберта заодно, не знают ли они кого по прозвищу Молния.

Отдав команду, Карстен вернулся к экрану компьютера и продолжил писать имейл.

Путте не знал, сколько он пролежал в чулане под лестницей, когда дверь наконец открылась. Свет был таким сильным, что он вынужден был зажмуриться и разжимать веки постепенно. Он растерянно рассматривал две фигуры в проеме двери. При свете он также не мог не посмотреть на свои руки и не поразиться тому, что связаны были особенным морским узлом. Только один человек умел вязать такие узлы. Карл-Аксель Стрёммер.

– Зачем вы так? – возмутился Путте. – Это какой-то розыгрыш?

– Пер-Уно, для начала мы хотим извиниться за эти крайние меры, но у нас не было другого выхода. Окажи нам любезность и выслушай то, что мы хотим сказать, и после ты свободен.

Две тетушки, подумал Путте, но тут же поправил себя. Тетушки не похищают людей. Ведьмы. Худшие из худших. Одну он узнал. Она угощала его медовыми карамельками на пароме. Чертовы карамельки. Что она туда подмешала. Путте попытался вспомнить ее имя. Марта. Марта Стридбек.

Он попытался почесать связанными руками голову. Она раскалывалась от боли.

– Слушай внимательно, – сказала пожилая женщина со светлыми волосами и представилась.

Элин Стернквист. Боже мой. Элин была сестрой Карла-Акселя, которая пропала во время прогулки на лодки сотню лет назад. Как такое возможно? Как ей удалось выжить? И что ей от него надо.

– Вы с Анитой в опасности. Они давно уже следят за вами, поэтому мы вынуждены были похитить тебя, чтобы не вызывать подозрений.

– Премного вам благодарен. И кто это «они»? – поинтересовался Путте. – Что вы вообще такое несете?

Элин с Мартой переглянулись и начали рассказывать. Всю правду. Они проговорили всю ночь, а на следующий день Путте позволили позвонить Аните, но попросили четко следовать инструкциям.

– Привет, Анита, это Путте. Прости, с прогулкой на лодке ничего не выйдет. Планы поменялись… мне нужно на встречу.

Он сам слышал, как фальшиво это звучит. Каждый, кто хоть немного знал Путте, сразу догадался, что он лжет.

– И еще кое-что. У меня нет номера Пьера Франсуа Лолонуа. Ты меня знаешь, я все забываю. Если он позвонит, скажи, что я опоздаю. Есть риск, что вообще не успею. Так что не жди меня, а иди на французский. И не забудь опустошить буканьеры.

Анита в опасности. Оставалось надеяться, что она поймет это зашифрованное сообщение. И только она, если в доме она не одна.

Томас удивленно смотрел на письмо из пухлого конверта на столе.

«Дорогой брат». Какого черта? Он медленно прочитал письмо. Если бы не все приложенные документы, он никогда не поверил бы тому, что было написано в письме. Томас знал, что у них с Дианой были разные отцы, но ни он, ни Аннели, не догадывались, что у них был еще один брат – брат-близнец Дианы.

Раздался звонок телефона. Из трубки донесся истеричный голос матери.

– Только представь, что она натворила! – вопила Сири.

– Привет, мама, – устало сказал Томас.

– Мы встретили ее по дороге. Мы с Биргиттой, – сказала Сири. – Она меня оскорбила, и я требую извинений.

Сири изложила, что именно ей сделала Сара.

– Достаточно, – попросил Томас.

– Что ты сказал?

– Я сказал «достаточно».

– Не говори со мной в таком тоне. С кем поведешься – от того и наберешься. Эта Сара плохо на тебя влияет.

Томас покрутил кольцо, лежавшее в пакете с документами. Золотое обручальное кольцо. Внутри гравировка – Элин и Арвид, 4/10 1962, 14/6 1963.

– Или это все плохие гены. Почему ты никогда не говорила, что у Дианы есть брат-близнец?

– Прости?

Он слышал в трубке ее прерывистое дыхание.

– И почему ты забыла упомянуть, что ее отец Стен Видстранд, а не Арвид Стернквист? Ты ведь никогда не была замужем за Арвидом, не так ли?

– Я не понимаю о чем ты.

– Не понимаешь? Подожди, я тебе кое-что зачитаю.

Томас достал два письма из пачки документов. Одно было от Сири к Стену, а другое – его ответом. Он зачитал их план. Лодочную прогулку, еду, кофе, все… Что они соврали, что на борту был Вальдемар, а на самом деле там был Стен. Стен же написал рапорт о несчастном случае. Сири со Стеном отравили Элин и Арвида. Сири столкнула Элин за борт.

Томас продолжил читать о наивном и простодушном священнике Симоне Невелиусе, которого Сири обманом заставила записать имена Сири и Арвида в церковную книгу.

– Только вот Орвид уже был женат. Ты была не в курсе.

Томас покрутил кольцо в руке, погладил желтый ободок пальцем. На другом конце трубки была тишина.

– И еще кое-что. Никогда не говори плохо о моей жене. Если у кого и есть класс и стиль, так это у нее.

Он положил трубку, натянул куртку и пошел искать Маркуса. У него было много к нему вопросов. Например, откуда он достал кольцо.

Но по пути Томас передумал. Сперва, надо встретить Сару. Он взял ключи от машины, достал телефон и набрал номер полиции.

Он надеялся, что для них с Сарой еще есть надежда. Маркус писал, что ему повезло быть с такой женщиной, как она. И по этой фразе понятно было, какие чувства Маркус испытывает к ней.

Судебный лекарь Маргарета Руландер-Лилья стояла возле стола в палате для вскрытия на Медисинаргатан 1С. При виде Фольке она строго кивнула:

– Ты опоздал.

– Я…

– Нет ничего хуже, чем опоздание без весомой на то причины.

Покойный на столе из нержавеющей стали был хорошо сложен. Правильные черты лица, густые волосы. Если бы не отсутствие рук и не разрез на груди, можно было бы подумать, что он спит.