Анн Росман - Дочь смотрителя маяка

Он уже взрослый. И так похож на отца во всем. И у него его карие глаза.

Путте выдал всем современные тонкие спасательные жилеты, которые автоматически надуваются при контакте с водой. Ветер усилился. Стоило им выйти из защищенной от ветра гавани, как началась сильная качка. Путте прибавил газу, но волны тормозили скорость. Элин прочно стояла ногами на палубе, несмотря на сильную качку, а Роббан решил воспользоваться возможностью и посетить туалет. Но по дороге он заметил, чем занята Марта, и не поверил своим глазам:

– Что за…

В руках у дамы было ружье.

– У меня есть лицензия, – успокоила его Марта…

– Но я полицейский при исполнении, и это полицейская операция…

– Ружье для птиц, не бойся. Я прекрасно стреляю. Можешь спросить Элин.

– Раньше… мы часто ходили на охоту, – подтвердила Элин.

Роббан покачал головой. Мало того, что он взял с собой на полицейскую операцию троих гражданских, включая двух пенсионерок, так они еще и ружье с собой прихватили. Хуже некуда. Он старался гнать прочь мысли о то, что ему за это устроит Карстен. Не говоря уже о Фольке, который наизусть знал все правила поведения для полицейских.

Марта догадался о чем он думает, отложила ружье, поднялась и взяла его за руку. Рукав штормовки задрался, обнажая татуировку на руке.

– Понимаешь, – сказала, она, проследив его взгляд, – пришло время расплаты.

Она рассказала о концентрационном лагере, о кузинах в газовой камере, о той ночи с немцем, украденной шапке и участи, которая ждала узницу без шапки на утренней перекличке. Описала женщин в то холодное утро, место казни, общую могилу… Рассказала, как умение видеть в темноте помогло ей бежать. Она шла ночами и пряталась днем. Под конец она рассказала, что тот немецкий офицер появился в Марстранде под именем Вальдемар фон Лангер, и что с тех пор она не спускала с него глаз.

– Я хочу помочь, – закончила она.

Роббан не знал, что ответить. У него не было слов. Но он знал, то не сможет отказать пожилой даме. Протянув руку, он погладил ее по щеке.

Без маяка остров Хамнесшер было совсем не видно. Путте включил радар и надеялся, что прибор работает исправно.

– Вот, – показал он. – Это судно. Вышло из гавани Хамнесшера.

Он показал на точку на радаре и на цифры на экране. Идет на запад со скоростью восемь узлов. Возможно, это погрузочный катер. Он движется по направлению к Дании.

– Сможем догнать? – спросил Роббан.

– В такой шторм вряд ли. Катер гораздо выносливее нашей лодки. И они видят нас на радаре и смогут быстро ускользнуть.

Двадцатью минутами позже над их головами раздался шум вертолета. Их осветил призрачно-белый свет прожекторов, отчего темнота вокруг стала еще компактнее и страшнее. Зазвонил мобильный Роббана. Это были полицейские из вертолета.

– Катер! У них на борту мой напарник! – крикнул Роббан в трубку.

Вертолет полетел прочь. Пассажиры лодки проводил взглядом его мигающие огни. Путте в тревоге обратился к своим спутникам.

– Мы не можем преследовать их в такой шторм. Это слишком рискованно.

Грохот волн заглушал его голос.

– Но как же Карин?

– Придется положиться на ребят из вертолета. А нам нужно искать защиту от шторма в гавани Хамнесшера, но будет нелегко войти в узкий проход между скалами, когда так сильно качает, – испуганно продолжал Путте.

Роббан мало верил в слова Путте, что экипаж вертолета сможет что-то сделать. Шторм слишком сильный, чтобы можно было спуститься на катер посреди бушующего моря. И никаких признаков того, что ветер может утихнуть, не наблюдалось. Мысли Роббана были о Карин, но он не знал, что ему делать. Путте тем временем направил лодку в узкий пролив и вошел в гавань Хамнесшера. Когда он наконец причалил к пирсу, ноги его тряслись от напряжения.

Карин стояла на коленях спиной к преступнику. Губы под скотчем пересохли, во рту был привкус крови. «Неужели вот так все закончится», – спрашивала себя Карин. Ей вспомнился вопрос бабушки: «Работа полицейского – это очень опасно?» Карин пообещала бабушке быть осторожной. Она зажмурилась и обратилась мыслями к Богу.

Глаза ее были закрыты, когда прогремел выстрел. Ночью на маленьком скалистом островке, окруженном со всех сторон штормящим морем, она была дома.

Роббан в ужасе обернулся к Марте, держащей ружье. Лицо у нее было сосредоточено.

– Под конец он получил по заслугам, – процедила она.

За все эти годы он так ее и не узнал, но она никогда не смогла бы забыть это лицо – лицо немецкого офицера, воспользовавшегося ее беспомощностью в ту ночь в лагере.

Роббан повернулся, чтобы посмотреть, куда стреляла Марта, и увидел фигуру у сарая. Фигуру в хорошо знакомом пуховике. Все было как в замедленной съемке. Он бежал к Карин со всех ног, но, казалось, ему потребовалась целая вечность, чтобы достичь того места, где она стояла на коленях. Молодую женщину била мелкая дрожь. Рот заклеен скотчем. Роббан склонился над ней и обнял Карин. Он обнимал ее и укачивал, пытаясь успокоить. Они долго стояли, пока он не убрал ей волосы со лба, и не сорвал одним движением скотч с губ.

– Ааа! – завопила Карин. – Больно же!

Слезы хлынули у женщины из глаз.

– Но ты же всегда так срываешь пластырь, – урезонил ее Роббан.

– Пластырь – совсем другое дело! – сквозь слезы рассмеялась Карин. Смех был нервный, вызванный пережитым страхом и чувством облегчения от того, что она осталась жива.

Мужчина, лежащий на земле рядом с ними, был мертв. Пустые серые глаза уставились в звездное небо. Роббан поднял пистолет, которым Вальдемар пытался застрелить Карин.

– Им удалось уйти, – рассказала Карин. – Они погрузили ящики в катер и уплыли, оставив только Вальдемара. Вопрос только куда они направились в такой шторм.

– Кто на борту? – спросил Роббан.

– Лассе и Стен, бывший полицейский.

Элин подошла к ним и присела рядом. Роббан представил ее Карин. Элин Стернквист. Поразительно, но Элин была очень похожа ка Карин внешне. Они были словно молодая и старая версия одной женщины.

– Войдем в дом? – спросила она. – Если повезет, найдем ключ. Я знаю, где его обычно прячут.

Ей действительно удалось найти ключ, и он подошел. Старый замок со скрежетом поддался. Элин разожгла старую плиту, а Путте принес с лодки чай и хлебцы. Греясь у плиты, они ждали, пока шторм закончится. Когда в четыре утра начало светать, Элин взяла старую керосиновую лампу и пошла в кладовку. Ее долго не было.

Датская и шведская береговая охрана безуспешно искала все утро выживших пассажиров катера, затонувшего в сильный шторм. Вертолет заметил спасательную шлюпку, дрейфующую на волнах, к северу от Скагена. С большим трудом датские полицейские подняли ее на борт, но в шлюпке было пусто.